Изнанка неба - Гэвин Лайл

– А кто может? – сказал я прикуривая. – Так что тебя навело на мой груз?

– Все очень просто, берешь пачку долларов и начинаешь задавать вопросы. Этот груз валялся в аэропорту больше недели, и все бумаги были давно оформлены. Пунктом назначения был указан Бейрут, но в день нашего прибытия в Афины он переоформил их на Ливию.

– Этого ты Его Превосходительству не говорил.

– И с той минуты мое сердце просто разрывалось от горя. А тебе нравится быть богатым человеком?

Я просто кивнул и вернулся к своим наблюдениям за горизонтом.

– А что ты сделаешь с этими деньгами? – спросил Кен.

Я выпустил струйку дыма в циферблат компаса и не спеша процедил:

– Мне давно хочется отправиться в Соединенные Штаты и заплатить за переквалификацию на четырехмоторные машины плюс инженерную лицензию. Затем сфера моих интересов переместится в Южную Америку. Там очень большие потребности в воздушном транспорте, и они постоянно создают новые авиалинии. Возможно я буду работать на какую-нибудь компанию или же создам собственную.

– Совсем как в старые времена: катание в горах на старом "Дугласе".

– Не совсем. Авиакомпании там обещают стать крупным и прибыльным делом. Настоящий бизнес. Это тебе не перевозки беженцев.

– И даже не оружия, – криво улыбнулся он. – Ты потерял десять лет, Джек. Сможешь ли ты руководить авиакомпанией?

– Думаю, да, – посмотрел я на него. – С соответствующей помощью.

Китсон посмотрел вперед и улыбнулся своим мыслям.

– Мог бы я нацепить четыре кольца и ходить между рядами кресел, помогая дамам пристегивать ремни безопасности?

– По международному законодательству, ты можешь застегнуть любой ремень по своему выбору. Но не стоит себя обманывать: им нужны не столько пилоты, работающие на публику, сколько специалисты, способные помочь созданию всей системы. Там еще очень много необжитых мест и едва приспособленных взлетных полос. Им нужны опытные пилоты практикой такого сорта.

Улыбка с его лица исчезла.

– Ну, ладно, мы можем получить там квалификацию, – неожиданно он криво усмехнулся. – Черт, а это идея.

– Что ты собираешься предпринять?

– Еще не знаю, – он потушил сигарету, взял кофейник, консервную банку и ушел на кухню. Когда Китсон снова появился в кабине, в его руках был небольшой справочник туриста в голубой обложке.

Стрелки часов показывали семь часов двадцать две минуты. Мне впервые удалось перехватить сообщение из Бенгази и получить отличный ориентир. Кен положил подставку с картой себе на колени и нанес его на ней. Потом я настроился на Лугу, но в эфире в данный момент царило молчание.

Китсон стал листать справочник.

– Саксос – население составляет около полутора тысяч человек. Серебряные рудники в настоящие время заброшены. Кустарное изготовление глиняной посуды. Согласно легенде к этому острову после девятидневного шторма пристал Одиссей после бегства из земли киконов, и встретил на нем лотофагов, поедателей лотоса. Ну и погодка же у них тут была в то время. А тебе часто приходилось встречаться с поедателями лотоса?

– Ни разу. (Одиссей. В какой авиакомпании он сейчас работает? Ладно, забудь об этом. Но половину своих неприятностей он получил из-за того, что его спутники заставляли его останавливаться не в тех местах, где нужно. Ну, и черт с ним. Просто неудачная шутка.)

– Хорошо, проследи за этим, если кто-нибудь предложит что-нибудь поесть там, – заметил Китсон. – Шутки в сторону. Нам нужно погрузить на борт два ящика с добычей и сматываться как можно быстрее, – он резко захлопнул книгу. – Я надеялся, что в нем будет карта этого острова. А ты уверен, что посадка пройдет нормально?

– На днях мне приходилось сажать на нем "Дакоту".

Мой приятель рассеянно кивнул. В наушниках едва слышно прозвучало сообщение из Луги, и стрелка радиокомпаса вяло шевельнулась.

На этот раз мы отклонились от маршрута на двенадцать миль южнее и оставили за спиной больше трехсот семидесяти миль. Кен провел на счетной машинке какие-то вычисления и объявил:

– Нам в спину дует довольно приличный ветер силой тридцать узлов. Суммарная скорость двести двенадцать узлов. Возьми на десять градусов левее, до пятидесяти семи, и мы к семи сорока снова выйдем на свой маршрут.

Я взял влево. Теперь мне уже не составляло труда точно лечь на курс с точностью в пределах одного градуса.

Было уже двадцать семь минут восьмого, облака вокруг стали плотнее, их верхушки клубились как море во время непогоды. Где бы ни находился этот фронт, он оставил после себя заметный след.

Мне это совсем не нравилось. Плотность облачности нарастала чересчур быстро, но это ничего не говорило нам о самом шторме. Это могла быть просто полоса непогоды сразу за горизонтом или жуткая буря в ста пятидесяти милях по курсу. Я взглянул на карту и тоже не слишком обрадовался. Мы были в двухстах миль от Афин, слишком далеко, чтобы перехватить радиопередачу.

– У тебя есть здесь радиотелеграф?

– Ну, да. А что? – удивленно отозвался он.

– Ровно в половине Афины будут передавать сводку погоды. Хотелось бы попробовать ее принять.

– А почему ты не хочешь попробовать радио?

– Не на таком расстоянии. А если дела так пойдут и дальше, ничего не узнаем, пока не попадем в самое пекло. Где находится его выключатель?

Он напряженно всматривался в облака через стекло кабины.

– Ты не сможешь с такой скоростью разобраться в азбуке Морзе: они ведут передачу в профессиональном темпе для телеграфистов.

– Я могу считывать до двадцати слов в минуту. Так где включается эта чертова штуковина?

– Сразу под выключателем радио. Ты раньше не мог так прытко разбирать телеграфные сигналы.

– Мне уже приходилось напоминать тебе, с тех пор я многому научился, – но никто из нас на эту тему не обольщался: двадцать слов в минуту не слишком уж и быстро. Оставалось только надеяться, что радист в Афинах будет в это утро несколько полусонным.

Я убрал звук у радио и включил телеграф.

– Пока я буду писать, пожалуй, тебе лучше будет взять управление в свои руки. Слушай, зачем тебе эта штука, если ты не умеешь ей пользоваться?

– Для приема сигналов для радиокомпаса, когда мы находимся за пределами диапазона действия радиосвязи, – Кен положил руку на штурвал. – Управление принял.

В наушниках послышалась какофония звуков, наконец я настроился (по моим предположениям) на частоту Афин. Кроме отдаленного гула пока ничего разобрать было нельзя. Я врубил полную громкость и смотрел, когда минутная стрелка моих наручных часов покажет ровно семь тридцать.

Потрескивание перешло в морзянку, но затем ее снова заглушили помехи. Я плотнее надвинул головные телефоны и подстроил частоту. До Афин было еще далековато, но для этого аппарата это особой роли не играло.