Последний из Бессмертных - Андрей Ливадный

Такого шанса им не представилось – шквал тактических ракет дожег броню, окончательно превратив грозные машины в неподвижные искореженные груды металла.

Лаймел, пошатываясь, подошел к гребню внутренней стены и взглянул вниз.

Произошедшие на глазах события не укладывались в рассудке.

Две с половиной минуты…

Ровно столько длилась схватка серв-машин, окончательно превратившая внешнюю стену Рубежа в бесформенное нагромождение уродливых каменных глыб.

Укрепления, простоявшие миллионы лет, были разрушены. Таманцев и Файзулло погибли, закрыв собой обитателей города, изнывающих сейчас от ужаса в своих лишенных энергии особняках.

Радость победы не приходила. На зубах скрипела каменная пыль, в душе царили чернота и горечь.

По флангам тем временем засверкали вспышки взрывов сенсорных мин, взъярилась, перекатываясь неравномерными звуками, перестрелка: ганианцы вступили в бой со штурмовыми сервами, а на границе леса в отсветах пламени, все еще бушевавшего на обломках передовых укреплений, появились фигуры резво перебегающих от воронки к воронке пехотных дройдов.

Чья-то рука легла на плечо Лаймела, он повернулся и увидел, что за спиной стоят Флора и Райбен.

– В чем дело? – хрипло спросил он.

– Лаймел, нужно атаковать, – голос Флоры стыл ледяными нотками.

– Ты в своем уме? Там больше сотни машин.

– Лаймел, мы должны атаковать.

– Да чего ради, объясни?! Мы и в укреплениях продержимся недолго, а атака – чистое самоубийство!

– Иван жив. Он ранен и замурован в обломках машины.

– Ты уверена?

– Я чувствую его.

Слова Флоры полоснули, как ножом по сердцу. Ивана надо выручать, но… сколько же еще воинов погибнет при контратаке?

– Не терзай себя, – голос Райбена прозвучал сухо. – Поддержите нас огнем. Крупнокалиберные установки ведь уцелели, верно?

– Да. Иван правильно указал, где их следует расположить.

– Вот и хорошо, – слова Райбена таили в себе нотки зловещей мягкости. – Я поговорил с воинами. В атаку пойдут метаморфы. У нас больше шансов в схватке. Поддержите огнем, прижмите их на подступах к… – он запнулся, – к руинам, а дальше мы все сделаем сами.

– Сколько воинов пойдет?

– Тридцать два метаморфа. Они согласились добровольно. Я ни на кого не давил.

– А воины Ганио?

– Они идут выручать своего командира, хотя неизвестно, жив ли он. Потом, как сказал их старший, они разделятся на группы и ударят в тыл штурмовым сервам. Так что с андроидами нам в любом случае придется справляться самим.

– Хорошо, Райбен. Времени на споры нет. – Лаймел вдруг почувствовал, что еще не все потеряно, не потому, что он лично оставался среди укреплений, решимость метаморфов словно открыла второе дыхание, влила частицу уверенности и силы.

«Мы защищаем свой дом, свою жизнь…»

Он отдал в коммуникатор несколько четких приказов и повернулся.

– Я пойду с вами.

– Это ни к чему.

– Флора, я не спрашиваю, можно ли мне пойти. Я иду с вами.

* * *

Полночь…

Притихший, дрожащий, истекающий горестными мыслями город.

Полыхающий лес, истерзанная разрывами пустошь, руины передовых укреплений Рубежа, освещенные заревом лесного пожара и очагами все еще горящей жидкости, пролившейся из взорванных емкостей, питавших огнеметы…

Тьма прячется между каменными глыбами.

Флора, вместе с Райбеном и Лаймелом пробиравшаяся через завалы, вдруг остановилась.

Тьма и огонь. Горячее пульсирующее тепло за спиной и холод смертельной неизвестности впереди.

Картина, выхваченная взглядом, и внутренние ощущения внезапно соткали пространство души. Не конкретной, а абстрактной. Не принадлежащей никому, обобщенной, но понятной каждому: в нас так же ведут борьбу свет и тьма, горячими кострами пламенеют порывы и страсти, далекими маяками сияют цели… Но часто ли поднимается над контрастным пейзажем наших душ немеркнущее, теплое сияние настоящей любви, исчезает ли тьма, или путь от костра к костру, от желания к желанию так и лежит для многих через тьму, холод дрожи?

Всего лишь миг, сбившийся шаг, взгляд, скользнувший по окрестностям, а сколько сконцентрировалось в нем не надуманного, а выстраданного, понятого наконец.

Удары далекого сердца.

Пульс, ощущаемый на расстоянии. Холодная ярость Шодан трансформировалась, она более не хотела отрешенных чувств, лед вечности сначала подтаял, затем дал трещины и вдруг рассыпался хрустальным крошевом, льдинки превратились в обжигающие слезы – горячую росу…

Как не вовремя настигают мысли!

– Приготовились!.. – Голос Лаймела вырвал ее из секундного оцепенения.

Вот он – обугленный переломанный контур опрокинувшегося, пропахавшего глубокую борозду в податливой почве «Хоплита», внутри которого тлеет искра жизни.

До него метров двести.

Сумеречное пространство вдруг осветили включившиеся на уцелевших укреплениях Рубежа прожектора, мгновенно выхватив из оранжевого сумрака фигуры человекоподобных машин, растянувших цепью. Огонь выгнал их из леса, они поднялись в последнюю атаку, рассчитывая выполнить программы, зачистить разрушенный Рубеж и двигаться дальше, в город.

Лаймел тихо произнес в коммуникатор:

– Автоматическим орудиям – беглый огонь!

Последний козырь, брошенный на зеленое сукно судьбы.

Дальше – их жизни. Флора на миг ощутила ужас, она видела приближающиеся фигуры, но не ощущала их – бездушные, не живые, они казались воплощением самого худшего из кошмаров.

Ночь – притихшая, обессиленная, распластанная, вдруг взорвалась вновь, а казалось, что уже нет у нее сил, чтобы снова вспыхнуть яростью смертельной схватки.

Короткие, но частые очереди автоматических орудий, доставленных на планету вместе с другим оборудованием колониального транспорта и веками остававшихся почти не у дел, заговорили, будто отыгрываясь за столетия тишины: зримые трассы снарядов вмиг располосовали черноту, взломали хрупкую, звенящую напряженную тишь, и началось – обдало жаром, рядом коротко рявкнул автомат Лаймела, а фигура Райбена вдруг потеряла очертания, начиная стремительную метаморфозу.

Флора рванулась вперед вслед за метаморфом. Она бежала по перепаханному воронками полю, а смерть вихрилась вокруг, то выскакивая султанчиками близких разрывов, осыпая землей, то проносилась мимо жалящими росчерками, обдавая упругим жаром лицо, то, совсем озверев, рвала оранжевыми сполохами и без того истерзанную землю.

До определенного момента Флора воспринимала происходящее вокруг не совсем адекватно, ее разум тонул в новых ощущениях, ведь она никогда не знала войны, редкие происшествия в городе не несли и тысячной доли того напряжения, что спрессовали в себе несколько последних часов жизни.

Цепь андроидов вдруг резко приблизилась, словно ее швырнули навстречу горстке атакующих людей и метаморфов, человекоподобные машины оказались совсем не похожи на те, что обслуживали город: более крупные, закованные в броню и тем не менее гибкие, быстрые, беспощадные…

Шодан вовремя увидела противника, на миг отключившись от внутреннего восприятия мнемонической ауры Ивана, слабо теплящейся внутри изувеченного корпуса серв-машины: ее оглушила очередь, выпущенная Лаймелом, в следующий миг метрах в десяти от них из глубокой воронки выскочил андроид, на его покатых плечах, впившись креплениями в бронированные кожухи, располагались два импульсных автомата, в руках сервомеханизм не держал оружия, два лазера были вмонтированы непосредственно в механические конечности, он бежал, согнув руки в локтях, из его ладоней вырывались короткие, почти неуловимые глазом росчерки когерентного излучения, а закрепленные на плечах автоматы как будто жили собственной жизнью, поворачиваясь из стороны в сторону, они посылали во мрак длинные, хлесткие очереди…

Лаймел что-то закричал, сжимая сенсорный бугорок гашетки, пули с визгом ударили в броню дройда, высекая искры, сервомеханизм резко остановился, словно налетел на невидимую преграду, подался назад, поворачивая голову в сторону противника, пули лишь оставляли выщербины на прочном грудном кожухе боевой машины, и Флора вдруг поняла: еще секунда, и он убьет их… обоих.

– Ложись! – дико закричала она, сама падая навзничь, два лазерных разряда прошипели над головой, а Шодан, перекатившись на спину, вскинула «АРГ-8», вбив короткую очередь в локтевое сочленение сервосустава.

Правая рука дройда повисла, как плеть, рядом заговорил автомат Лаймела, и машина пошатнулась, когда пули с металлическим звуком хлестнули по плечевым кожухам, ломая приводы автоматического вооружения.

За долю секунды Флора успела сместить прицел и перебить колено человекоподобной машины.

Дройд начал падать, лазерный разряд из левой ладони ушел в небеса.

На миг мир погрузился в ватную тишину, только гулко молотило сердце.