Душа Пандоры - Марго Арнелл

что-то еще?

Она видела это в его потухших глазах. В них плескалось то, что порой она ловила в своем отражении. Не боль даже — мука.

Затянувшаяся пауза, и страх, что он не ответит. А за ней — невидимый, но такой важный слом… Будто по вековому льду зазмеилась трещина.

— Я, как и ты, прошел через Кносский лабиринт собственной памяти. Как и ты, видел свои прошлые жизни. Видел мать, которая отказалась от меня сразу после моего рождения. Десятки матерей, которые от меня отказались. Потому я, несмотря на свое желание избавиться от тьмы, избавился от памяти от прежней жизни. Не хотел помнить, как раз за разом от меня отрекаются. Знать, что в каждой из жизней во мне видели лишь чудовище. Что в каждой я был отшельником и не был никем любим.

Деми чувствовала одиночество Никиаса так остро, что говорить было больно — горло кололи те же шипы, что вонзались, острые, в сердце.

— Никто не заслуживает такой судьбы.

Боялась, что он закроется, как всегда закрывался. Даже показалось, что она ослышалась, когда Никиас тихо произнес:

— Спасибо.

[1] Аргонавты — группа героев греческой мифологии во главе с Ясоном, совершившие поход в поисках Золотого руна. Их название происходит от корабля «Арго», на котором они и отправились в Колхиду.

Глава двадцать первая. Поиски Медеи

На другом берегу Ариадна потянула за ниточки, что опутывали Харона, и тот появился, чтобы перенести их в Акрополь. Вместе с ним Ариадна отправилась на поиски Медеи. Говорила, так будет проще слышать эхо ее шагов — потому что ее души нигде на земле отчего-то не видела. Не видела ее и Кассандра.

— Морок? — хмурясь, спрашивала саму себя она.

Деми с ними не пустили — слишком опасно. Да и Никиасу, наверное, надоело всюду ее сопровождать. Она не спорила — ей было о чем подумать в четырех стенах.

Впрочем, одной она оставалась недолго. Не прошло и пары часов, как в комнате появились сразу двое: Доркас с немного растрепанной, но несомненно идущей ей прической — высоким, перетянутым в нескольких местах хвостом, и Фоант с подозрительно блестящими глазами.

— Мы — отряд по борьбе с твоей скукой, — заплетающимся языком сообщил он. — Вино будешь?

Кувшина в его руках на этот раз не было, но Деми не удивилась бы, если бы сын Диониса просто материализовал его из воздуха. Доркас закатила глаза.

— Слава богам, ты не Искра, а лишь божественный потомок.

— Я был бы лучшей Искрой, дитя Геи, — лукаво подмигнул Фоант. — Притом, любого из богов.

— Могу себе это представить, — хмыкнула Доркас. — Фоант в роли Искры Танатоса: «Ох, простите, я ошибся, вы не должны были умирать. Кажется, я перепутал вас с соседом. Каюсь, был немного пьян». Фоант-хирург и по совместительству Искра Асклепия. «Что вы говорите? У вас раньше было две почки? Я точно видел две… А, это просто в глазах двоилось».

— Очень смешно, — пробурчал он и подчеркнуто обратился к Деми: — Так ты будешь вино?

— Нет, спасибо, мне и так неплохо.

— А было бы еще лучше, — убежденно сказал Фоант. — Ну как хочешь. Мне же больше достанется.

— Больше, — хохотнула Доркас. — Деми, а ты знаешь, что на тринадцатилетие Фоанта его божественный родитель подарил ему ма-а-хонький такой божественный подарок: кувшин, всегда полный вина из лучших виноградников Алой Эллады?

Деми фыркнула от смеха, ничуть, впрочем, этому не удивляясь. Ее внезапно пронзила мысль о том, что Фоант — полубог, как и Цирцея. Однако такого благоговейного пиетета перед ним, как перед колдуньей Ээи, она не испытывала. Может, дело в том, как держался с ними Фоант — будто закадычный старый друг, этакий свой в доску рубаха-парень. А может, в том, что он держался рядом с Ариадной — отмеченным божественной печатью инкарнатом, но все же смертной.

Они еще несколько минут отпускали шпильки в адрес друг друга, но смеяться Деми уже не хотелось. Да и Доркас в конце концов это надоело. Глядя на Деми, она оживленно осведомилась:

— Так что произошло на Ээе?

— Вы знаете?

— Все знают, что ты отправилась туда, — пожал плечами Фоант. — К слову, некоторые Искры Ириды — жуткие сплетницы. Потому люди, которые хотят оставить в тайне свои… тайны, обращаются к Искрам Гермеса.

— Хочешь сказать, только потому, что он — мужчина, его Искрам стоит доверять? — мгновенно ощетинилась Доркас.

— Нет, я хочу сказать, что Ирида благословляет лишь девушек, а Гермес — лишь юношей. И да, им в вопросах секретности я доверял бы больше.

— Ой, мужчины — те еще сплетники…

— Я отказалась от помощи Цирцеи, — обрубая на корню их перепалку, призналась Деми. — Не вернула себе память, хотя могла. Я так долго об этом думала, чтобы потом отступить в самый последний момент. Это малодушие, да?

Фоант, сделавшись непривычно серьезным, покачал головой.

— Нет, Деми. Ты — человек, а человеческая память порой становится проклятием.

— Я не хочу сбегать, — горячо сказала она. — Я хочу остаться в Алой Элладе. В спасенной Алой Элладе. Но…

— Но не хочешь и сжигать за собой мосты, — кивнул Фоант. — Это говорит лишь о том, что время ритуала еще не пришло.

Доркас звонко хлопнула в ладоши.

— Так, заканчиваем грустить. А ты, Деми, идешь с нами.

— Куда?

— Гулять.

— Гулять?!

Столь будничное слово звучало почти насмешкой.

Ее дневник полнился событиями, встречами — чаще всего с не самыми дружелюбными к ней созданиями и людьми. С самого первого появления Деми в Алой Элладе ее все время вела куда-то та или иная цель. Или другие ее вели. Узнать, что случилось с ее памятью, вернуть ее, отыскать ту, что забрала пифос, отыскать его… И ни одной записи о том, как она… гуляла. Только, разве что, когда направлялась в Гефейстейон или во дворец Пигмалиона.

Имела ли она вообще на это право? Развлекать других и саму себя, пока будущее тонет в чернильной неизвестности, а мир алым пологом накрывает разрушительная война?

Доркас уловила сомнение в ее глазах, подалась вперед с присущей ей пылкостью.

— Во имя богов, Деми, ты прибыла из чужого мира! Неужели тебе не хочется узнать хоть немного наш?

«Немного? Немного?! Боюсь, некоторых жителей Алой Эллады я предпочла бы и вовсе не знать», — поежилась Деми, вспоминая Аллекто и эриний, гекантохейра и горгону.

И все же она понимала, о чем говорила Доркас. И сидеть в четырех стенах, когда ее окружает огромный мир, в котором ей предстояло жить, если пифос будет найден.

Когда пифос будет найден… и открыт. Ею.