Сломанная печать - Иванна Осипова

испытывать сочувствие. Молча присев на валун, она некоторое время вынужденно боролась с собой.

— Я не безмозглая девчонка, — тихо произнесла она, напомнив о словах, сказанных им в горячке борьбы. — Необходимость… Как вы верно заметили, но в одном ошиблись.

Он слушал со всем вниманием, чуть наклонив голову набок, как делал это всегда. Мариса, глядя на приятное спокойное лицо Рина не могла поверить, что несколько минут назад остро ненавидела его. А ещё эти строгие, сурово сомкнутые губы жарко и нежно касались её губ. Насколько правдивы слова Брума о пристрастности к ней? Спустя короткое время он снова превратился в ледяную скалу, неспособную не то, что любить, а просто испытывать эмоции. Всё, что он неловко показал после её попытки взломать печати на хранилище, было похоронено под крепким панцирем.

Северин не задал вопроса, но брови чуть приподнялись, безмолвно подталкивая Марису продолжать говорить.

— Я не практикую магию креаторов, — она задумчиво разгладила платье. — Сила иллюзий сама…

Не делает ли она ошибку, раскрывая тайну? Но Брум всё равно уже знает, много раз видел, так какая разница?

— Однажды она появилась во мне. Я не умею контролировать магию креаторов, но хочу научиться. Знаю, что опасно, поэтому искала учебники, чтобы никому не навредить. Понимаете?

— Значит я должен благодарить древних богов, что вы только что не вышибли из меня дар, — холодно констатировал Брум.

— Вы успешно справились с защитой, — Мариса пожала плечами, не понимая, как на самом деле Северин отнёсся к признанию.

Развернувшись в сторону моря, он долго смотрел на сияющую завесу. Белые молнии посреди амарантово-лилового полога были видны и отсюда. Красивое и беспощадное зрелище.

— Думаю вы побывали там, — неожиданно сказал Рин. — И касались аномалии. Когда-то у меня был сокурсник, проявивший удивительную недальновидность. Он поспорил, что подплывёт на лодке к запретному месту. Мне пришлось видеть его после. Кожа лопнула там, где он соприкоснулся с завесой.

— Он умер? — мысли Марисы заметались.

Она вовсе не собиралась рассказывать стажёру о буре и утонувшем отце. Тем более о побеге на случайной рыбацкой лодке после гибели Винсента. Сила креаторов перенесла Марису на берег с площадки Дозорной Башни. В поисках спасения, она недолгое время металась по узкой полосе прибоя, пока не вышла к деревушке. Оттуда, скрытая темнотой, она и уплыла. Волнами её прибило в аномальную зону и только пробудившийся амарантовый дар помог пересечь полог, признавший её своей.

— Каждый, кто касался магии креаторов, навсегда исчезал из мира живых, — ответ Северины прозвучал странно и многозначительно. — На вашей ладони такие же отметины. Я прав?

— Да, — приняв решение, Мариса выдержала прямой и цепкий взгляд ментала. — Меня везли с острова Юингов, где я выросла. Гребцы не справились из-за волнения на море.

— Шрамы старые, — он хорошо подмечал детали.

— Прошло три года.

Фактически Мариса не лгала и без сомнений отвечала на вопросы, убедив, как ей показалось, господина Брума в правдивости слов.

— К чему мы пришли?

Вопрос он явно задал сам себе, не требуя ответа. Мариса поёжилась, ожидая неприятных для себя выводов. Не решит ли он теперь сдать опасную студентку в службу безопасности. С сознательно практикующей можно договориться, со стихией следует быть осторожнее. Северин смотрел так холодно, будто бы мимо неё. В груди шевельнулось обида. Мариса не желала признавать, что нежный взгляд Брума был приятен, а она навсегда оттолкнула его, что казалось правильным. Разве возможно что-то между ними? Да её от любого прикосновения мужчины начинает трясти, но Северин всё-таки нравился Марисе. Успокоившись, она с грустью вынуждена была признать очевидное, чувствуя, что совсем запуталась.

36.

Северин сделал несколько шагов по берегу, не пересекая невидимой черты, будто боясь потревожить Марису. Прямая спина, разворот головы, говоривший о достоинстве и уверенности, чёрный удлинённый сюртук, подчёркивающий узкую талию и бёдра — господин Брум умел производить впечатление, ничего особенного для этого не предпринимая. Мариса поймала себя на мысли, что любуется им. Ей нравилось, что Рин не громкий, как стихийники, не громоздкий тип с широченным плечами, и волосы у него очень тёмные почти под цвет одежды. Все, кто хотя бы немного напоминал о Лирое Фолэнте, пугали её. Она прикрыла глаза, с облегчением выдохнув. Такой непохожий на всех, кто принёс боль дочери Фроста Талеса, Северин словно вселял в неё надежду. Мариса застыдилась недавней вспышки. Впрочем, он сам довольно грубо схватил её и потащил неизвестно куда. Что она должна была подумать?

— Для нас обоих запретная практика — необходимость, — сдержанный голос ментала с приятной мягкостью накладывался на шум волн.

Мариса была готова услышать сарказм в тоне Брума, но не услышала. Кивнула, уперев подошвы сапожек в камень. Подтянула ноги, обхватив колени. А он продолжил:

— В магии креаторов никогда не было ничего плохого. Один из способов познавать мир и менять его. Я размышлял о том, что произошло, изучил летописи и показания свидетелей. Взрыв десять лет назад изменил полярность амарантовой силы, запертой в Зале Иллюзий. Она стала ядом для остальных Ковенантов, но иногда щадит магов. Например, вас.

— И вас… — откликнулась эхом Мариса.

— О, нет, — возразил Северин. — Я научился изменять дар ментала, чтобы получить запретную силу. Она не отравлена. Так же поступали маги в древности. Книги в хранилище содержат сведения, как тренировать дары. Опасна магия, что вырвалась при разломе печати и осела в море. Именно её вы не можете контролировать, — он задумался. — Тогда, на празднике… Это же вы сожгли чары на стенах и гирлянды. Что-то напугало или вызвало сильные эмоции? Поэтому вы хотели…прогуляться вдоль реки, — Рин изящно обошёл неприятную тему.

Мариса кивнула, точно под гипнозом от плавного и размеренного голоса Брума. Пусть думает, что всё дело в страхе перед амарантовой силой, готовой вырваться из неё наружу. Про Лироя она не расскажет и под пытками.

— Тогда мне действительно повезло остаться сегодня в живых. На счастье, я успел создать резерв магии