Салимов удел - Стивен Кинг

— У него рука свалилась с кровати, — ответил Бен. — Я пытался уложить ее обратно, только не получается.

Паркинс смерил его взглядом и ничего не сказал. Бен вспомнил жуткий стук костяшек пальцев по деревянному полу комнаты для гостей, и в животе ворохнулся брезгливый хохоток.

Мэтт отвел их наверх, и Паркинс несколько раз обошел тело.

— Эй, а вы уверены, что он помер? — наконец, спросил он. — Будить пробовали?

Следом, прямо с родов, приехал из камберлендской больницы доктор медицины Джеймс Коди. После обмена традиционными любезностями («Наше вам», — сказал Паркинс, раскуривая очередную сигарету) все опять пошли за Мэттом наверх. «Вот если бы мы все были музыкантами, — подумал Бен, — то теперь сумели бы по-настоящему проводить парня в последний путь».

И опять почувствовал, как к горлу пытается подступить смех.

Коди отвернул простыню и некоторое время хмурился, глядя на тело. Мэтт с изумившим Бена спокойствием сказал:

— Джимми, это напомнило мне то, что ты говорил про мальчика Гликов.

— Мистер Бэрк, то был конфиденциальный разговор, — мягко ответил Коди. — Если родичи Дэнни Глика дознаются, что вы сказали, они могут подать на меня в суд.

— Но выиграют ли они дело?

— Вероятно, нет, — со вздохом сказал Джимми.

— Чего это насчет мальчишки Гликов? — хмурясь, спросил Паркинс.

— Ничего, — ответил Джимми. — Совершенно из другой оперы.

Он приложил к груди Майка стетоскоп, что-то пробурчал, отвернул веко и посветил в открывшийся остекленелый шарик.

Бен заметил, что зрачок сузился, и вполне явственно сказал: «Господи!»

— Интересный рефлекс, верно? — сказал Джимми.

Он отпустил веко, которое с нелепой медлительностью вернулось на место, словно труп им подмигнул.

— Дэвид Прайн из «Джона Хопкинса» сообщает, что у некоторых трупов реакция зрачка на свет сохраняется до девяти часов.

— Ученым стал, ишь ты, — сердито сказал Мэтт. — А за сочинения я ему ставил тройки, да и те с натяжкой.

— Просто вам не нравится читать о вскрытиях, старый вы склочник, — откликнулся Джимми и достал небольшой молоточек.

«Отлично, — подумал Бен. — Он помнит, как держаться у постели больного даже, когда пациент, по выражению Паркинса Джиллеспи, мертвяк». В нем снова поднялся мрачный смешок.

— Помер? — спросил Паркинс, стряхивая пепел с сигареты в пустую вазу. Мэтт поморщился.

— Помер, помер, — ответил Джимми. Он встал, отвернул простыню к ногам Райерсона и постукал по правому колену. Никакого эффекта. На подошвах Майка (возле пятки и у носка) Бен заметил желтые кольца мозолей и немедленно вспомнил поэму Уоллеса об умершей женщине: «Пусть кажется придет конец, — неверно процитировал он. — На трон взошел пломбирный император».

Мэтт остро взглянул на него и на мгновение словно бы утратил контроль над собой.

— Это что? — спросил Паркинс.

— Стихи, — ответил Мэтт. — Из поэмы о смерти.

— По мне, так больше смахивает на «Человека в хорошем настроении», — заметил Паркинс и опять стряхнул пепел в вазу.

6

— Нас представили друг другу? — спросил Джимми, глядя на Бена снизу вверх.

— Да, только очень вскользь, — ответил Мэтт. — Знакомьтесь: Коди, местный знахарь — Бен Мирс, газетной нивы пахарь. И наоборот.

— В таких штуках он дока, — заметил Джимми. — На этом все свои денежки и заработал.

Они с Беном обменялись рукопожатием над телом.

— Мистер Мирс, помогите мне его перевернуть.

Бен с легкой брезгливостью помог Джимми перевернуть тело на живот. Оно еще не утратило гибкости и не окоченело, хотя уже остыло. Джимми пристально осмотрел спину, потом стянул с ягодиц трусы.

— А это зачем? — спросил Паркинс.

— Пытаюсь по цианозу кожи установить время смерти, — ответил Джимми. — А Брент Норберт никогда не возражал против небольшой дружеской помощи.

— Норберту собственный зад с фонарем не сыскать, — отозвался Паркинс, выбрасывая окурок в открытое окно. — Мэтт, это окошко у тебя осталось без ставня. Я его видел на газоне, когда заезжал во двор.

— Ах, вот как? — сказал Мэтт, тщательно контролируя свой тон.

— Угу.

Достав из сумки градусник, Коди сунул его Райерсону в задний проход и выложил на простыню часы, заблестевшие в ярком солнечном свете. Они показывали четверть седьмого.

— Я пошел вниз, — сказал Мэтт, слегка задохнувшись.

— Можете идти все, — сказал Джимми. — А я немного задержусь. Кофе не сварите, мистер Бэрк?

— Разумеется.

Все вышли. Бросив в комнату последний взгляд, Бен затворил дверь, которая скрыла от глаз сцену, навсегда врезавшуюся в память подобно гравюре: светлая, залитая солнцем спальня, отвернутая чистая простыня, золотые наручные часы, отбрасывающие на обои яркие зайчики, и сам Коди с пламенеющей копной рыжих волос.

Брентон Норберт, помощник медицинского эксперта, прибыл на старом сером додже как раз, когда Мэтт варил кофе. Его сопровождал еще один мужчина, который нес большой фотоаппарат.

— Куда? — спросил Норберт.

Джиллеспи ткнул большим пальцем в сторону лестницы.

— Там, наверху, Джим Коди.

— Изрядно, — сказал Норберт. — Парень, наверное, уже весь на нервах.

Они с фотографом отправились на верх.

Паркинс Джиллеспи влил себе в кофе столько сливок, что пошло через край на блюдце, сунул в кофе большой палец — проверить, что вышло, вытер палец о штаны и, прикуривая очередную сигарету, сказал:

— Тут Бен с Мэттом завели свою песенку.

Все, что они наговорили, не было ложью в полном смысле слова, однако недомолвок оказалось довольно, чтобы связать учителя с писателем тонкой нитью конспирации. Хватило их и для того, чтобы заставить Бена пуститься в беспокойные размышления: то ли он сейчас соучаствует заставить Бена пуститься в беспокойные размышления: то ли он сейчас соучаствует безобидной глупости, то ли чему-то более серьезному и мрачному.

В голове звучали слова Мэтта: «Я позвонил вам, поскольку в Салимовом Уделе вы — единственный, кто способен выслушать такую историю».

«В каком бы отношении ни был ущербным рассудок Мэтта, — подумал Бен, — неспособным разбираться в людях старика не назовешь». От этого молодой человек тоже нервничал.

7

К половине десятого все было кончено.

Приехал катафалк Карла Формена, забрал тело Майка Райерсона, и, покинув вместе с ними дом, факт смерти стал достоянием города. Джимми Коди вернулся к себе, Норберт с фотографом отправились в Портленд для беседы с медицинским экспертом округа. Паркинс Джиллеспи немного постоял на крыльце, следя за медленно катившим вверх по дороге катафалком. С губы свисала сигарета.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});