Война с самим собой - Карл Меннингер

...В отличие от сестер, у меня были вьющиеся локоны с золотистым отливом, но теперь на поврежденных участках головы стали пробиваться жесткие черные пряди, приводившие меня в уныние. В течение трех лет я не теряла надежды избавиться от своей ужасной привычки, но, увы, ничего не получалось. Вскоре на моей голове была залысина размером с ладонь, которую удавалось замаскировать лишь с помощью искусных ухищрений. Сейчас я старательно зачесываю остатки волос, скрывая свое уродство, но не знаю, как долго мне удастся хранить свою постыдную тайну. Я не в силах контролировать свои пальцы, которые так и стремятся вырвать очередной клок волос. Более того, мне нравится жевать вырванные с корнем пряди!

...В первые годы учебы в школе я была примерной ученицей и получала хорошие оценки, а сейчас совершенно не могу сосредоточиться и стала забывчивой. Мне бы хотелось погрузиться в религию или заняться чем-либо подобным. Не повлияла ли моя пагубная привычка на умственные способности? Боюсь, что скоро меня перестанет интересовать что-либо, кроме этого ужасного занятия. Только представьте — сейчас мне почти двадцать лет, и я регулярно предаюсь своему пороку. В такие минуты я ничего не замечаю вокруг себя; окружающая действительность просто перестает существовать.

...Вам не кажется, что меня подстерегает безумие? Мне предлагали забыть про это, заняться отвлекающим делом; один из врачей посоветовал завести ребенка. Могу ли я даже мечтать об этом! Кроме того, было бы непорядочно использовать мужчину и тем более ребенка в качестве лекарства от моего недуга».

Заметим, что эта девушка, говоря о своих волосах, подчеркивает, что: во-первых, они были более привлекательными, чем у сестер, во-вторых, она сама загубила эту красоту, и в-третьих, она полна раскаяния за огорчения, которые принесла сестрам. Психиатр рассматривает такое заявление, как признание вины, отягощенное стремлением наказать себя; в данном случае это выражается в стремлении уничтожить свою красоту, чтобы не унижать сестер. В то же время внешний альтруизм по отношению к сестрам подразумевает подсознательную враждебность.

Приведу еще один случай из практики, которым я занимался в течение нескольких месяцев и который также связан с волосами.

Эрудированный двадцатисемилетний бизнесмен имел привычку хвататься за ножницы и выстригать участки волос на голове, так что в конце этой процедуры его прическа представляла собой нечто невообразимое. Вначале он решил, что ведет себя так потому, что беден, и, не имея возможности оплатить труд парикмахера, сам стрижет себе волосы. В действительности он был человеком состоятельным, и такое объяснение вряд ли могло считаться удовлетворительным. В то же время он был уверен, что начинает лысеть, а согласно распространенному заблуждению регулярная стрижка волос предотвращает их выпадение и увеличивает густоту. Таким образом, осуществлялся принцип упреждения наказания самонаказанием. Иными словами, не желая ждать, пока волосы выпадут сами по себе, он решил «подлечить» их столь экстравагантным способом.

В ходе последующего анализа выяснилась истинная причина его импульсивных действий. В детстве у него были пышные черные волосы, однако родители отдавали явное предпочтение его брату-блондину. Юноша стал завидовать и ревновать родителей к брату. Постепенно эти чувства трансформировались в устойчивую ненависть. Он стал дразнить младшего брата и всячески шпынять его. Отец вмешался и выпорол обидчика. Во время трепки, которую отец устроил сыну, он держал своего отпрыска за пышную шевелюру.

События последующей жизни доставляли пациенту немало неприятностей. При этом все происходило по одному и тому же сценарию. Сначала очередной проект внушал большие надежды, и все шло как по маслу. Его воспитание и манеры внушали потенциальным партнерам доверие, что обещало плодотворное сотрудничество. Затем без видимых причин он затевал бессмысленную ссору или совершал поступки, заведомо не могущие понравиться партнерам, и и конечном итоге люди от него отворачивались. Этот сценарий «прокручивался» неоднократно. Другими словами, он вновь и вновь следовал алгоритму поведения, обозначенному в детстве по отношению к младшему брату, отцу и себе самому. Либо он сам себя наказывал, либо как бы напрашивался на наказание, провоцируя на это других людей своими агрессивными действиями, которые, в свою очередь, были результатом изначальной враждебности к брату и отцу. Таким образом, выстригая себе волосы, он избавлялся от чувства ненависти к отцу, а фактически наказывал самого себя, так как шевелюра была едва ли не единственным его физическим достоинством. Впрочем, все эти поступки не облегчили его чувство ревности. Самостоятельное выстригание волос имело иное значение. Братья росли в еврейской семье, но младший не интересовался вопросами веры и поэтому не воспринимался посторонними как еврей. По, этой причине старший брат, наш пациент, из кожи вон лез, чтобы всячески подчеркнуть свою национальную принадлежность. Согласно традиции ортодоксального иудаизма правоверный иудей не должен стричь волосы. Какое-то время старший брат строго придерживался требований веры, но, как мы знаем, он руководствовался не столько религиозными мотивами, сколько завистью к брату и стремлением к самоутверждению. Он оставил свое благочестие, как только Понял, что оно не производит должного впечатления ни на отца, ни на брата. При этом его разочарование приняло форму членовредительства. В данном случае деструктивные тенденции были направлены на объект былой гордости — волосы.

Классические случаи невротического членовредительства, в частности, когда пострадали нос и зубы пациента, были описаны Фрейдом в 1918 году,

Фрейд. Инфантильный невроз. Собрание сочинений, т. III, с-473-605.

а затем подвергнуты дальнейшему анализу доктором Рут Мэк Брансуик.

Рут Мэк Брансуик. Инфантильный невроз, дальнейший анализ. Международный психоаналитический журнал, октябрь, 1928.

Речь идет о навязчивой идее по поводу воображаемого повреждения носоглотки, которое пациент считал следствием врачебной ошибки.

Болезненные симптомы развивались следующим образом. К мужчине пришла его мать, и он заметил на ее носу бородавку. Он попытался убедить мать в необходимости хирургического удаления этого новообразования, но она отказалась. После ее ухода он вспомнил, как в детстве его дразнили «курносым», и утешил себя мыслью, что его нос не имеет кожных изъянов. И тут же испугался, что на носу может появиться бородавка. Не откладывая дела в долгий ящик, он принялся рассматривать свой нос и обнаружил нарушение функции сальных желез. Через две недели он заметил на носу небольшую шероховатость и вспомнил о том, что у его тетки так же, как у матери, на носу бородавка. Впоследствии он обнаружил прыщик на носу жены и отправил ее к хирургу. Свою же болячку он сначала сковырнул ногтем, а затем отправился к знакомому дерматологу и убедил его сделать прокол в сальных железах.

Спустя месяц мнительный мужчина решил, что у него плохие зубы, и, забыв про надуманные проблемы с носом, стал изучать состояние полости рта. Удалив несколько зубов, он не успокоился до тех пор, пока дантист не вырвал ему здоровый зуб. Этот эпизод отвлек его от стоматологических проблем, и он вновь переключил свое болезненное внимание на нос.

Целыми днями он рассматривал его и консультировался со специалистами. Один дерматолог определил сосудистую дистонию и посоветовал пройти курс электролиза; другой диагностировал диатермию. Мнимый больной последовал совету первого врача, но после курса электролиза пришел в ужас, увидев остаточные повреждения кожи, которые, по словам уже третьего дерматолога, должны были остаться на всю жизнь. Этот приговор поверг ипохондрика в пучину отчаяния.

Эпопея длилась достаточно долго. Вначале пациент находил у себя мнимый дефект и пытался самостоятельно от него избавиться; начинались бесконечные хождения по врачам с просьбой о хирургическом вмешательстве, косвенным результатом которого становилось членовредительство. При этом пациент во всем винил врачей.

Анализируя ситуацию, видим, что стремление изменить свою внешность было обусловлено подсознательным желанием походить на женщин. Вспомним, что аналогичные новообразования были на коже его жены, матери и тетки, что крайне его огорчало. Бессознательно он стремился обнаружить такой же изъян у себя, как бы говоря: «Я чувствую, что должен быть таким, как они, то есть я хочу быть женщиной». Более глубокое изучение подсознательных мотивов заболевания позволяет утверждать, что оно возникло на основе чувства вины перед отцом, оставившим сыну большое состояние, и профессором Фрейдом, у которого он, его пациент, брал деньги обманным путем. Когда он воспользовался деньгами отца, хотя и не считал себя достойным такого наследства, пациент почувствовал раскаяние, которое переросло в стремление к наказанию и чувство некоей ущербности. В данном случае эта «ущербность» проявилась как выражение собственной сексуальной несостоятельности.