Точка невозвращения - Илья Твиров

Дорога тем временем слегка повернула, правда выглядеть от этого лучше не стала. Все те же обшарпанные бетонные плиты, бесконечной вереницей тянущиеся друг за дружкой. До границы слепого пятна оставался километр, и стоило многократно усилить бдительность во избежание неприятных сюрпризов. Суровая местность вкупе с непонятным катаклизмом настолько приучили ребят к тому, что сюрпризы могут быть только неприятными, что они совершенно не ожидали обратного. И когда Григорий, в очередной раз своим пси-локатором проверив местность на предмет живых, разумных и непременно агрессивных существ, обнаружил ментально-энергетический отпечаток, характерный для находящегося в сознании, здорового и при этом запуганного человека, он не знал что и делать.

— Внимание, у нас справа гость, — предупредил Мезенцев.

Не успел он договорить, как Кондратьев растворился в придорожных кустах. Был человек, и вот его уже нет. Даже листочки не шелохнулись. Как хорошо, что Григорий все же мог ощущать своего напарника паранормальным чутьем, а то ведь это уже ни в какие ворота не лезет. Складывалось такое впечатление, что суперсолдат, когда ему это было нужно, мог становиться бесплотным.

Григорий отвлекся от наблюдение за напарником, тем более что тот замер в пяти метрах от дороги, очевидно «слушая лес», и переключил свое внимание на гостя. Привычным уже движением толкнув собственное сознание навстречу неизвестному, Мезенцев обшарил ауру незнакомца и…

— Твою мать! — воскликнул парень.

— Чего орешь, — мгновенно прилетел раздраженный возглас Михаила по рации. — Хочешь, чтобы нас вся округа услышала?

«Извини», — переключился на ментальную речь Мезенцев. — «Просто мы нашли Марину Иванцову, и она в относительно нормальном состоянии».

Кондратьев отозвался мгновенно:

«Это еще ничего не значит. Незачем орать и демаскировать свою позицию. В этом месте куча всего непонятого. Операция далека от завершения и содержит, как ты уже это понял, воз подводных камней. Запомни одно: доверять ты можешь только себе и мне, всех остальных до поры до времени желательно перевести в стан противников. Понял?»

Мезенцев, естественно, ничего не понял. Как такое может быть? Им же нужно было найти и вытащить из этого ада Иванцову? Так почему Кондратьев не спешит ей доверять?

«Хотя бы по той причине, что она осталась в добром здравии, хоть и напугана, как ты выразился. Куда более здоровые и подготовленные ребята свихнулись, стали живыми мертвецами, а госпожа Иванцова как-то сумела выжить. Это тебе не кажется странным? Что в ней такого особенного»?

Мезенцев вынужден был признать, что в словах Кондратьева есть смысл. И все равно сердце отказывалось верить в то, что с Мариной что-то нечисто.

«Так что нам с ней делать-то теперь?»

«А что делать… Выполняем первую часть задания. Разыскиваем объект и принимаем все меры для того, чтобы он не пострадал».

«У нас по плану была эвакуация объекта, разве нет?»

«А как ты себе это представляешь? Мы элементарно не сможем вызвать транспорт без связи. Мы вообще отрезаны от остального мира. И если б нам даже удалось запросить эвакуационный борт, где гарантия, что в здешних условиях он не грохнется где-нибудь»?

Действительно, такую гарантию дать никто бы не смог. Значит, оставался лишь единственный путь: взять Марину Иванцову с собой, поскольку понимание здесь произошедшего становилось теперь для маленького отряда приоритетной задачей, и им, судя по всему, нужно будет исследовать секретный правительственный объект, на котором произошел неведомый катаклизм. Хотя, почему правительственный? Как там говорил Михаил, расширить грани восприятия и отбросить стереотипы?

«Я на месте, вижу объект», — доложился Кондратьев.

«Только руки, ноги ей не поломай», — пошутил Григорий.

Михаил шутку не воспринял, но задержание объекта провел без сучка, без задоринки. Он просто материализовался за спиной девушки, прислонившейся к дереву спиной и обхватившей руками колени, зажал ей рот рукой, произнес:

— Тихо. Не двигайся.

Марина от страха едва не потеряла сознание, однако за последнее время ей столько пришлось уже пережить, что организм, пересыщенный гормоном страха, просто отказался выключаться.

— Я разожму тебе рот, если ты не станешь кричать и вести себя глупо, поняла? — начал увещевания Михаил.

Иванцову судорожно кивнула, боясь даже дышать.

— Ты Марина Иванцова?

Марина вновь кивнула. У нее все плыло перед глазами, и она слабо соображала, что происходит.

— Мы правительственные спецагенты. Нас послали разобраться в ситуации и найти тебя. Кричать точно не будешь?

Девушка вновь отрицательно мотнула головой. Кондратьев медленно отпустил ее голову, снял ладонь с ее рта, готовый в любую минуту вновь его зажать.

Но этого не потребовалось. Марину всю трясло. Она была очень слаба, истощена. От былой яркой красоты не осталось и следа. Сейчас девушка скорее напоминала загнанного в угол зверька, чем человека и уж тем более сексапильную, привлекательную красотку. В таком состоянии она не только что кричать, дышать-то с трудом могла, и Кондратьев с сожалением констатировал, что с нахождением Марины у них проблем не только не убавилось, а как раз наоборот.

— Твою мать, — выругался суперсолдат, беря девушку на руки. Она сильно исхудала и выглядела почти невесомой.

«Что стряслось», — спросил Мезенцев мысленно, опасаясь за судьбу напарника.

— Ничего страшного, просто, похоже, кому-то из нас придется поработать нянькой.

Спустя пол часа, найдя неплохое место для укрытия, под раскидистой сосной, Григорий осматривал тело девушки и с содроганием в душе понимал, что выходить ее будет архи сложно. Кондратьев накачал ее стимуляторами, но это отчего-то не помогло. Марина слабо реагировала на мир, отвечала очень вяло, медленно и односложно. Из ее сбивчивого рассказа толком ничего не удалось понять. Она сама не знала, как ей удалось выжить, и Григорий списал все на особенность психики. В самом деле, волевой порог госпожи Иванцовой оказался очень мощным, скорее всего, поэтому ей и удалось не сойти с ума. Но тайга никогда не прощала слабых и неопытных, а, тем более, тайга аномальная, поэтому это место медленно, но верно убивало девушку.

— Что делать будем? — спросил Михаил, с надеждой глядя на Григория.

А что тут можно было сделать? По-хорошему, девушку нужно было срочно доставить в больницу. Физическая и психическая деградация, обезвоживание — ее при самом удачном стечении обстоятельств поставили бы на ноги недели за две. А здесь, в полевых условиях, когда один знает медицину человека на уровне экстренной медицинской помощи, а другой никак?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});