Сегодня - позавчера_3 - В Храмов

Вспомнил вчерашний наш "разговор" с Пяткиным.

- Ты понимаешь меня?

Моргнул. Да, значит.

- Ты немцам очень интересен.

Моргнул.

- Почему не делаешь то, что нужно им?

Водит глазами из стороны в сторону.

- Это значит - нет?

Моргнул. Ха, общаемся!

- У тебя есть что-то, что им нужно?

Моргнул.

- Я так думаю - тебе устроят побег. И мне.

Моргнул.

- Чтобы ты с моей помощью вывел их на то, что им нужно.

Моргнул.

- Так! Ты догадался?

Мельтешит глазами. Нет.

- А, это не первая попытка?

Моргнул.

- Всё чудесатее и чудесатее. И почему не получилось?

Никаких действий. А, у нас же двоичная система. Да-нет.

- А ты их собираешься вообще-то вывести на то, что их интересует.

Моргает. Прикольно.

- Да? Уже интересно. А что же это? Если не секрет.

Он скосил глаза на право. А, сфинкс. С наколкой тоже "нашли взаимопонимание". Он мне больше не демонстрировал анимацию. Сразу изображал черно-белый диафильм. Да-да, такой вот я древний - помню такой медиаформат. Сфинкс мне показал какую-то семечку подсолнечника.

- Не понял, - признался я.

Картинка изменилась - из "семечки" вылез хвостик ростка, потом появился круг, рядом с ним поменьше, они оба пропорционально уменьшались в размерах слайд от слайда, потом появился ещё круг. Волосатый какой-то. А потом появился круг, опоясанный кольцом. И я, наконец, понял.

- У тебя корабль. Ты оттуда? - я ткнул в потолок.

Моргнул.

Так, это всё осложняет.

- Я не могу допустить, чтобы немцам достался твой корабль, - размышлял я вслух, - может, удавить тебя? Как говориться: "так не достанься же ты никому".

Торжество в глазах.

- Чё? Проверка была?

Никаких сигналов.

- У тебя есть вариант?

Никаких сигналов. Попробуем иначе.

- Что будет, когда ты приведёшь немцев к своему кораблю?

Сфинкс мне опять показал то же слайд-шоу.

- Ты свалишь? Улетишь?

Моргнул.

- Ты сможешь сделать так, что они тебе не помешают?

Моргнул.

- Ты уверен?

Моргнул.

- А почему не сложилось прошлый раз?

Сфинкс мне показал диафильм, где люди стреляют друг в друга, потом бегут. А тело на носилках лежит. Понятно - исполнители подкачали. Разбежались.

- Всё же - я в сомнении. Категорически недопустимо попадание твоих технологий в руки этих выродков. Ты хоть понимаешь, что такое этот германский нацизм? Давай-ка я тебе чуть-чуть расскажу об этих людоедах.

Так, машина встала. Соберись, боец, час "Ху" настал!

- Вылазьте, не хер! - заревел голос.

Ага, предателей ещё двое. Водила и тот, что был в кабине. Вылезли. Стоим. Апостол меня держит.

- Что у вас? - закричал хивик, подлетев к машине. Этот - настоящий хивик. В форме. Его форма отличается от той, что носят немцы, но сшита по немецким лекалам.

Водила пинал переднее колесо:

- Шину проколол! Менять надо.

Хивик стал материться, водила получил по шее. Когда поток матерных слов иссяк, он осмотрел нас, кучку пленных, наших конвоиров.

- Так! Этих двоих я забираю - его палец указал на двоих пленных, что не были моими "мушкетёрами", - с этими справитесь. Меняйте колесо, догоняйте. Меня за опоздание... А этот что?

Это он про меня.

- Болтал много, - буркнул тот конвоир, что и "приголубил" меня.

- Так пристрелите его - и вся недолга! Что с ним нянчится!

Я оттолкнулся от Апостола. Сам стоял. Шатался, но стоял.

- Контуженый я. Очухаюсь.

- Ладно, сами решайте. Если что - валите их, нах! И время, время! Шнелер! Всё понятно?

Последний вопрос был тому, что сидел дорогой в кабине, а сейчас стоял рядом с хивиком.

Хорошо играют. Натурально. Значит, меня - пристрелить, а лежащего в кузове - не заметили. Ню-ню!

Хивик ушёл.

- Что стоим? - рявкнул "старший", - я, что ли, колесо менять буду? Быстро, свиньи! Да, ты-то куда, контуженный? Стой, не хер! Толку от тебя. Мешаться под ногами.

Он плюнул в мою сторону. Мушкетёры занялись шиномонтажом, конвоиры стоят, их контролят.

Меня никто не пасёт. Сейчас? Вот и Апостол смотрит на меня выжидающе. Я покачал головой, сел на траву. Нет. Их - четверо. Нас - четверо. Все настороже. Да, меня никто не пасёт, я смогу одного завалить гвоздём. Может быть. Если не промажу - "прицел"-то сбит. А дальше? соотношение 50/50 меня не устраивает. Нам ещё Пяткина нести.

Колесо сменено. Взгляд Апостола - презрительный. Рассаживаемся в прежнем порядке. Опять напротив меня - рыжий дурачёк в моих сапогах. Да-да. Я уже их застолбил. Рядом - тот, что меня бил.

Когда машина тронулась, я завалился на Апостола и шепнул ему:

- Мой - рыжий.

Апостол оттолкнул меня брезгливо, только потом до него дошёл смысл моего шёпота, глаза его увеличились от удивления. Он кивнул.

Кивок этот не остался незамеченным.

- Что? - строго спросил бивший меня.

- Курнуть бы, - прохрипел я.

Апостол опять кивнул.

Рыжий дурачёк заржал:

- А бабу тебе не подогнать, краснозадый?

Едва сдержался, чтобы не ответить желаемое. Ещё раз локтем в голову может совсем поставить крест на побеге.

Сижу, болею, шатаюсь. Дорога неровная, всех шатает из стороны в сторону, а меня - вообще штормит. Гвоздь уже извлечён из гипса, зажат в кулаке. На цель даже не смотрю. Только на его ноги. И на приклады их винтовок, что упёрты в пол меж коленей.

На очередной яме-кочке меня кинуло на Апостола, я сгруппировался, шепнул:

- Поехали!

И с силой качнулся обратно на того конвоира, что мне бил локтём в лицо. Плечом толкая его на выход. Тут же прыгаю на рыжего, выкидывая вперёд руку с зажатым в кулаке гвоздём. По моим ногам пробежал Апостол, схватился с конвоиром.

Рыжий визжал, закрыв лицо руками. Кровь бежала меж пальцев из выбитого глаза. Апостол боролся с другим конвоиром за винтовку, по нему полз Авторадио, вцепился в горло предателя. Краем глаза отметил местоположение Крыса, что в ужасе забился в угол. Не мешает - и то хлеб.

Нанёс быстро ещё два удара в шею рыжему. Первый - крик захлебнулся, от второго меня обдало тугой струёй горячей крови. Попал в артерию! Про этого можно забыть.

Повернулся к свалке. Конвоир выпучил глаза, тянул винтовку, Апостол и Авторадио со звериными глазами давили его. У них прям пат. Воткнул гвоздь в глаз конвоиру. Это сразу изменило расклад. И вот уже предатель дёргается в агонии.

По ощущениям, прошло минут пять, но я уже тёртый калач - уложились в несколько секунд. Грузовик только начал скрипеть тормозами.

- Петя! - хриплю я, толкая Апостола и указывая на кабину.

Винтовка конвоира меняет руки хозяина, выстрел.

- Ещё! - кричу я.

Машина резко встаёт, мы кучей падаем на Пяткина. Мат - перемат. Хлопают двери кабины. Две двери! Оба живы!

- Живо! Живо! - ору.

Апостол и Авторадио выкатываются из машины. Крики, хрипы, сдвоенный выстрел.

- Стреляй! Уйдёт! - полный боли голос Апостола.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});