Королевская семья(СИ) - Татьяна Шульгина

  Король поспешил увидеть жену. Она уже выслушала рассказ Николь и теперь, задумавшись, сидела у окна.

  -- С тобой все хорошо, дорогая? - Теодор подошел к ней и взял за руку.

  -- Нет, уже никогда со мной не будет хорошо, - она оттолкнула его руки. Король посмотрел на Николь, сидевшую тут же в кресле.

  -- Неужели те слова про мисс Лизард можно воспринимать всерьез?! - воскликнул он. - Просто у девочки жар.

  Николь одарила его совершенно осмысленным и трезвым взглядом, выражавшим ее презрение ко всему происходившему утром.

  -- Она похожа на твою мать, Моргану, - не выдержала Виржиния. - Волосы, глаза. У них с Виктором одинаковые глаза. Неужели ты слеп?

  -- Что же прикажешь объявить колдунью принцессой Кальтбэрг?! - король был в отчаянии.

  Виржиния отвернулась от него:

  -- Не волнуйся, дитя, ты все равно останешься принцессой и моей дочерью.

  Королева села около Николь. Девушка обняла мать, единственную, не потерявшую человеческое лицо.

  -- А как мы поступим со второй, возможной дочерью? - король сел на кушетку, закрыв глаза рукой. - Она черный маг. Убийца и ведьма!

  -- Она человек, - возразила твердо Николь, не желая чтоб ее опять обвинили в истерике.

  -- Мы объявим, что у меня было две дочери, - тоном не приемлющим возражений, ответила Виржиния. - Я не позволю тебе казнить ее, пока есть хоть малейшее сомнение в том, что она не моя дочь.

  -- Замечательно, ведьма - наследница престола Вандершира, - король позвал лакея.

  -- Она помогла мне бежать от Майкла, - Николь держала королеву за руку. - Не знаю, что он вам тут рассказывал, но он удерживал меня в подземелье, а Ева помогла. Она сама хочет от них сбежать. Она ехала со мной, чтоб просить защиты у Вандершира.

  Виржиния вздохнула.

  -- От кого? От герцога Майкла Макмилона? Он не колдун, я имею доказательства этого, - вошел лакей и король приказал позвать капитана тюремной стражи.

  -- Она надеялась на доброту короля. Она ведь теперь человек и не хочет, чтоб маги вернули ее и вновь заставили творить зло, - Николь отвернулась, не желая видеть лицо отца. - А тут ее ожидала расправа не хуже.

  -- Она жива, - Виржиния многозначительно посмотрела на мужа. - И ей больше ничего не грозит.

  -- Я рассказала бы еще вчера, если бы меня не заперли, - продолжала принцесса.

  -- Тебя бы не заперли, если бы ты не сбежала, - парировал отец.

  -- Прекратите, - королева не желала слушать споры и возвращаться к тем мрачным дням. Мысли ее были заняты новообретенной дочерью.

  -- Я прикажу отпустить ее, - король вышел.

  Виржиния обняла принцессу.

  -- Теперь у меня будет две девочки, - сказала она.

  Николь, воспользовавшись тем, что ее оставили без охраны, вышла в коридор и попросила служанку найти Джека. Он один сейчас мог объяснить, что произошло с королем и Вандерширом за время ее отсутствия.

  Вернувшись в свою комнату она застала его там.

  -- Как я рада видеть тебя, - она обняла мальчика. Джек пытался не показывать эмоций, ведь он был мужчина и будущий солдат.

  -- Ну и задали вы нам хлопот, - сказал он, садясь на стул. Девушка села в кресло у окна. На площади еще прибыло народа. Шест для сожжения колдунов возвышался над головами зевак. Гвардейцы следили, чтоб никто не поджег хворост раньше времени и не сорвал казнь.

  -- Прости, Джек, я и подумать не могла, что так обернется, - принцесса отвернулась от окна. - Расскажи лучше, как это Майклу удалось всех одурачить?

  -- Я ничего про него не знаю, а вот с графом плохо, - начал паж, обеспокоенно.

  -- С графом? - Николь посмотрела на мальчика, сердце забилось быстрей только при одном упоминании титула Кристиана.

  -- Да, ваш жених бывший, - ответил Джек. - Его два дня назад доставили во дворец.

  -- Как? Они не могли поймать его, - Николь была в отчаянии.

  -- У короля теперь есть оружие почище магии. Огонь на поводке, - мальчик поежился.

  -- Что за вздор? Где Кристиан? - она поднялась решительно.

  -- В темнице, в башне, - ответил Джек. - Я его навещал раз, пока в карауле был мой знакомый.

  -- Его ранили? Я должна его увидеть, - Николь пошла к двери. - Пойдем.

  -- Он изменился очень, боюсь, вам лучше не видеть его, - паж не спешил следовать за ней. - Он теперь не похож на человека.

  -- Я знаю, какой он, мне все равно. Помоги мне к нему пробраться, - Николь подошла к мальчику.

  -- Его под конвоем держат. Сегодня же суд. Нам не пробраться туда.

  В дверь постучали. Принцесса вздрогнула.

  -- Король велит всем вернуться на площадь, - доложил гвардеец. Николь вышла, приказав Джеку не пропадать из поля зрения. Мальчик повиновался.

  -- К ответу призывается маг и его подельник демон! - провозгласил советник.

  Николь сидела рядом с Евой и Бьянкой, как прежде. Они были богато одеты и причесаны, словно и не провели ночь в ужасной тюрьме.

  Девушки молчали, занятая каждая своими переживаниями. Николь с замиранием сердца ждала появления преступников. Она теперь догадывалась, для кого приготовлен костер в центре площади. Ее била дрожь, пока гвардейцы вели их, расталкивая толпу.

  Вскоре перед помостом вновь расчистили место и вывели мага и его подельника. Ими оказались Велиамор и Кристиан. Они были закованы в цепи. Граф был в демоническом обличье, тело было перебинтовано грязными тряпками, пропитанными кровью, крылья клочьями свисали за спиной. Велиамор тоже был ранен, но выглядел лучше товарища по несчастью. Они стояли рядом, внимательно разглядывая королевскую свиту. Кристиан на мгновение задержал взгляд на принцессе, потом перевел его на Еву. Николь это удивило, но не обрадовало.

  -- Вы обвиняетесь в покушении на короля, - продолжал Род. - Свидетели - все придворные, присутствовавшие в тронном зале при покушении. Демон, как порождение тьмы, не имеет права на какие-либо протекции. Приговор обоим - смерть от огня.

  Толпа взревела, желая поскорее увидеть это. В пленников полетели камни и мусор, специально припасенный для этого момента. Гвардейцам стоило большого труда усмирить обезумевшую от злости толпу.

  -- Этого не может быть, - тихо произнесла Николь. Ее била дрожь, кровь отлила от лица. Она почувствовала непривычную злость и ярость. Никогда еще она не испытывала такого сильного гнева. Она уже не слышала слов советника и архиепископа. Не видела отвратительной безмозглой толпы, освистывавшей тех, кого еще недавно почитала за богов.