Принцесса для босса. Семья из прошлого - Элина Витина

предохранялся-то, друг любезный? Бедная барышня… оставил ей психологическую травму на всю жизнь. Она теперь, небось, паспорт требует с мужиков и фоткает страницу с пропиской.

— Уймись, а! — прошу тихо, но злобно. — Она даже имени моего не знала. Я представился другим человеком…

— Не понял? — округляет глаза Трабер. — Она хотела стать певицей, а ты представился знаменитым продюсером и попросил спеть в свой…гхм, микрофон?

— Трабер, — цежу сквозь зубы. — Или ты заткнешься, или тебе придется выложить кругленькую сумму за порчу имущества в этом пафосном заведении.

— Это еще чего? — хлопает он глазами.

— Потому что еще пару глумливых реплик и ты разобьешь своей смазливой мордой вон тот винный шкаф, — киваю на массивный стеклянный стеллаж.

— Молчу, молчу, — он поднимает руки в примирительном жесте. — Прости, друг. Просто я привык, что твоя личная жизнь скучна до безобразия, а тут такая Санта-Барбара! Вот и растерялся слегка…

— А ты представь как я сам растерялся, — предлагаю уныло.

— Я стараюсь, честно, — признается он. — Но думаю, мне будет легче представить, если ты расскажешь все с самого начала.

И я рассказываю. Несмотря на то, что дружим мы уже лет пять, это, пожалуй, мой самый длинный монолог. Артур был в курсе, что я в отличие от него, не родился с золотой ложкой в зубах. Но до какой степени моя семья была бедной он тоже не знал. Сейчас же я рассказываю ему все. По идее, для понимания полной картины ему не важны факты из детства. Достаточно было бы сказать, что я назвался другим именем и поэтому она не могла меня найти. Но тем не менее, я не умалчиваю ничего. Абсолютно.

Впервые в жизни я рассказываю кому-то каким образом заполучил первые контракты и как познакомился с Птенчиком. И несмотря на то, что после разговора с Ярославой, картинка в моей голове более менее сложилась, сейчас я воспроизвожу ее не столько для Артура, сколько для себя. Одно дело помнить про шантаж, спустя семь лет узнать правду и признать, что тебя обвели вокруг пальца. И совсем другое дело посмотреть на все это с точки зрения Яры.

И хоть я веду рассказ от своего имени, невольно ставлю себя на ее место. И испытываю поистине животный ужас, представляя через что ей пришлось пройти.

На моменте, когда я дохожу до “увольнения”, Артур морщится и подносит ладони к лицу, демонстрируя пресловутый “фэйспалм”.

— Я в курсе, да, — выдаю виновато. — Можешь не говорить как сильно я накосячил.

— Можно, да? — он театрально вздыхает от облегчения. — Я не уверен, что в моем лексиконе отыщется достаточно подходящих слов, чтобы выразить насколько именно ты накосячил, Горский. Словарный запас у меня, конечно, богатый… но не до такой же, млин, степени!

— Спасибо за поддержку, друг. — протягиваю с сарказмом.

— Всегда пожалуйста, друг, — он растягивает губы в широкой улыбке, но затем уже совершенно другим тоном добавляет: — Что делать-то будешь? Я ведь правильно тебя понял, ты хочешь обеих?

— Очень, — выдыхаю уверенно. — Они моя семья, понимаешь? Еще не зная всей правды я это чувствовал. Сам до конца не осознавал что именно это значит, но тянуло меня к ним на каком-то подсознательном уровне.

— Я-то может и понимаю, — разводит он руками. — Но боюсь, твою Яру будет немного сложнее убедить, что они твоя семья. Она привыкла жить без тебя и…

Он громко выдыхает, решив не заканчивать безжалостную фразу. Но я и сам в курсе, что там дальше… Она привыкла жить без меня. И она привыкла меня ненавидеть.

Глава 58

Просыпаюсь с ощущением, что попала в рай. Да, такой вот странный рай на скрипучей раскладушке. Но зато без будильника. И в полнейшей тишине. Если не считать тот самый скрип моего ложа. Но я не считаю. Не позволю куску дряхлой мебели испортить такой замечательный день.

Вообще, это непозволительная роскошь для меня. И случается такое не чаще, чем пару раз в год. Только тогда, когда моя мама прилетает в гости и берет на себя мелкий ураган по имени Алина, который просыпается не позже семи утра. Это на выходных, конечно. В будние, когда надо вставать в сад, Малинка долго хнычет и вымаливает еще хотя бы пару минуточек на то, чтобы досмотреть сон.

Но сегодня маме каким-то чудом удалось вывести ее из квартиры не разбудив меня. Хотя почему сразу чудом? Всего-то и стоило пообещать позавтракать ее любимыми круассанами в кафе, вместо унылой каши дома. Это поспособствовало ее навыкам ниндзи так, что она собралась не разбудив меня.

Впрочем, если учесть, что я до трех ночи занималась проектом для брата Саида, не факт что я бы проснулась даже если бы Алина исполнила пару своих любимых гимнастических элементов у меня на голове.

Рука сама тянется к телефону, чтобы спросить где они и пообещать непременно присоединиться, но я вспоминаю угрозы мамы, что она не возьмет трубку раньше полудня. По официальной версии она соскучилась по внучке и хочет провести время с ней наедине, по неофициальной — она знает как сильно я устаю и решила подарить мне эти несколько часов одиночества.

Глушу на корню мысли о том, что неплохо было бы пропылесосить, а в идеале так вообще — вымыть окна, и иду в ванную, где битый час лежу в ароматной пене, а затем ублажаю свое тело и волосы всякими масочками и кремами. Кожа у меня всегда была сухой, а после недавней поездки и перелета стала, кажется, еще более обезвоженной. Поэтому я обильно наношу фиолетовую желеобразную субстанцию, которая клятвенно обещает мне скостить как минимум десять лет и увлажнить лицо до состояния сочного персика и в таком вот прекрасном виде иду на кухню пить кофе.

Однако, стоит мне только поднести чашку к губам, как из прихожей раздается трель звонка. Нда… не долго длилось мое счастье.

Распахиваю дверь и даже успеваю широко развести руки, изображая фиолетовое чудище; не зря же наносила масочку любимого цвета дочери. Но тут же столбенею и кажется превращаюсь в чудище коричневое. Или какой там цвет получается, если смешать фиолетовый и пунцово-красный?

— Доброе утро, — ошарашенно пятится Окси. — Я…эм, я не вовремя?

— Визит без приглашения редко бывает вовремя, — заявляю холодно. — Зачем ты пришла?

— Поговорить, — отвечает она просто и не дожидаясь приглашения заходит в квартиру.

Снимает свои сапожки на высоком каблуке и аккуратно пристраивает их у тумбы, а затем пытается впихнуть свою шубку на вешалку, но из-за обилия пуховиков, получается у нее это не с первого раза.