Выживает сильнейший - Джонатан Келлерман

– Неудобный лидер, – вставил я. – Умевший наживать врагов.

– Гросперрин говорит, что до конфликтов у него ни с кем не доходило. Администрация все понимала и восхищалась им, его дерзостью. Хотите верьте, хотите – нет.

– А что говорят соседи Майерса по дому?

– Таких четверо. Я беседовал с тремя и с дамой-управляющим – по телефону. В общем все то же самое. Мелвин был умницей, но своим острым языком мог запросто отшить любого.

– Однако, – вмешалась Коннор, – пока никого из жертв не называли человеком неудобным. Получается, что убивали их из-за того, кем они являлись,а не из-за того, что они делали.

– У миссис Гросперрин не было никаких соображений относительно причины, побудившей Майерса забрести в ту улочку? – задал вопрос Даниэл.

– Нет. Но одно можно сказать с уверенностью: он вовсе не заблудился. Прилегающие районы Майерс знал как свою ладонь, ориентировался в сетке кварталов как по карте. Кто-то убедил его пойти именно тем путем. Вот все, чем мы в данный момент располагаем. Ты уже решил, когда отправишься в книжный, Алекс?

– Даниэл предлагает четверг или пятницу – чтобы борода еще чуть подросла.

– Грамотное соображение, Эндрю.

Глава 40

Обмениваясь профессиональными репликами, гости ушли, и я уже в который раз вернулся мыслями к Нолану Далу.

Параллель с Понсико: еще один одаренный молодой человек решает добровольно уйти из жизни.

Не очень надежная параллель. Интеллект – слишком слабая защита от боли. Отчетливое осознание действительности подчас становится непереносимым.

Не смог я отключиться от этих размышлений и утром.

Смутная ситуация,как сказал доктор Леманн. Будет лучше, если Хелена ничего о ней не узнает.

Получается, Нолана поглотила бездна вины?

Сначала я предположил нечто связанное с сексуальными пристрастиями, но ведь нетрудно и ошибиться. Хелена говорила о его любви бросаться из крайности в крайность.

Как далеко он мог в этом зайти?

Не перевелся ли Нолан из Вест-сайда потому, что совершилтам что-либо?

В Вест-сайде была убита Айрит. Уже после смерти Латвинии, на школьном дворе, я подумал о чудовище в униформе.

Полисмен?

Атлетически сложенный, сильный, красивый, улыбающийся молодой полисмен?

Какая мерзость... Но полицейский из Вест-сайда наверняка хорошо знает каждую тропку в парке, ему не составит труда побывать там, оставшись никем не замеченным.

К тому же полисмен всегда найдет причину, объясняющую его присутствие где бы то ни было.

Полиция не патрулирует территорию парка, этим занимаются рейнджеры... Коп, решивший в обеденный перерыв перекусить на природе?

Бессмыслица какая-то. К моменту убийства Латвинии и Мелвина Майерса Нолан был уже несколько недель как мертв. И ни намека на то, чтобы он хоть раз кого-то обидел – кроме себя самого.

Необузданное воображение, Делавэр. Время абсолютно не совпадает.

Если только убийц было несколько?

Не компания из мужчины и женщины, а целый клубубийц. Это объясняет и различие в способах действия.

Групповая игра: город делится на районы, по одному полицейскому участку на игрока. Нолан инструктирует их всех – он эксперт...

Хватит. Я пытаюсь бросить тень на мертвеца лишь потому, что он был умным человеком. А еще из-за похожего на испуганную белку Леманна. Нет сомнений в том, что Нолан поделился сним своим секретом, который психиатр почел за благо похоронить навсегда. Обычная профессиональная осторожность, и в этом Леманн не очень-то отличается от меня.

Но все же, все же – Хелена бежала.

Почему?

Я решил дать ей еще один шанс.

* * *

Оператор станции сообщила, что домашний телефон отключeн. Значит, Хелена знала, что вернется не скоро.

Родители умерли, других родственников нет – к кому в трудную минуту она обратится за помощью?

Отдаленная родня? Друзья? О них мне ничего не известно.

Собственно, и о самой Хелене известно не очень много.

Она упоминала как-то о бывшем муже.

По специальности Гэри – пульмонолог. В целом неплохой парень, но ему втемяшилось в голову стать фермером, вот он и отправился в Северную Каролину.

Сказалось ли в этой оценке ее великодушие, или же они и в самом деле разойдясь остались друзьями?

Я позвонил Рику в госпиталь. Раздражение в голосе сразу исчезло, когда он понял, с кем говорит.

– Ну да. Гэри Бланк. Он работал здесь же, у нас. Отличный специалист по легким. Сам с Юга, в душе так и остался простым сельским парнем.

– Не из Северной Каролины?

– Не знаю, Алекс. А что такое?

– Интересно, не могла ли Хелена попросить у него поддержки?

– Гм... Разошлись они очень по-человечески, как и следовало ожидать. Гэри, в сущности, никогда не помнит зла, отходчив. Если Хелена обратилась к нему за помощью, то я уверен – да, Гэри открыл перед ней дверь настежь.

– Спасибо, Рик.

– Все еще пытаешься... отыскать ее?

– Ты знаешь меня. Не люблю бросать начатое.

– Да уж. Я тоже был таким.

– Был?

– Вчера. – Он рассмеялся.

* * *

Во всей Северной Каролине имелось три телефонных кода: 704, 910 и 919. Я выведал в справочной всю информацию по первым двум, прежде чем набрать 919.

Гэри С. Бланк, без всякой ученой степени. Пригород Дарема.

В Северной Каролине сейчас время обеда.

Хелена подняла трубку после второго гудка.

Узнала она меня сразу, и голос ее тут же напрягся.

– Как вы отыскали меня?

– Озарение свыше. Боюсь показаться назойливым, но мне просто хотелось узнать, как у вас дела. Если нет желания разговаривать, так и скажите.

Она молчала. На том конце провода слышалась негромкая музыка.

– Хелена...

– Простите, вы застали меня врасплох.

– Мне очень жаль...

– Нет-нет, все в порядке. Я... Это даже трогательно – такая забота. Должна извиниться за то, что уехала без предупреждения, но... Трудно, доктор Делавэр, мне очень трудно. Вы и вправдузастали меня врасплох.

– Вам нет нужды...

– Все, вхожу в норму. Видите ли, на меня все это так подействовало, что я решила встряхнуться.

– После того как вам удалось выяснить что-то о брате?

– В каком смысле? – Голос Хелены дрогнул.

– После находки семейных альбомов в гараже Нолана вы мне так и не позвонили. Мне показалось, вы обнаружили в них нечто огорчительное.

Долгое молчание.

– О Господи, – послышалось наконец в трубке. – Черт возьми!

– Хелена...

– Боже мой, – она почти кричала, – я не хочуоб этом говорить!

– Не будем.

– Поймите, доктор, здесь уже ничего не изменишь. И вообще это меня не касается, честное слово. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что я еще могусделать. Забыть, похоронить прошлое и продолжать жить дальше.

Пришел мой черед промолчать.

– А вы мастер своего дела. Пугающая проницательность. Простите меня, я, наверное, несу чушь.

– Никакой чуши. Вы узнали что-то, от чего почувствовали боль, и не хотите сейчас погружаться в нее вновь.

– Именно так. Совершенно верно.

Опять пауза.

– Только один момент, Хелена. Если Нолан был вовлечен в нечто такое, что еще продолжается, и у вас есть возможность...

– Конечно это продолжается! Весь мир смердит, тонет в дерьме, он полон... таких вещей. Но я не могу отвечать за каждую... Не бросайте...

Послышался шепот и стих – видимо, она прикрыла трубку рукой.

– Мой бывший супруг услышал, как я ору, и подошел убедиться, что все в порядке. – Она сделала глубокий вдох. – Мне искренне жаль, доктор. Смерть Нолана сама по себе вещь ужасная, однако узнать, что он был... Простите, это выше моих сил. Спасибо за звонок, но нет. Ничего, я справлюсь... Здесь такая природа, попытаюсь прижиться... Еще раз извините за нервный срыв, доктор, и постарайтесь понять меня.

На протяжении минуты она в третий раз просила прощения.

– Само собой, Хелена. Вам не о чем сожалеть. Даже если Нолан и впал опять в какую-то крайность...

– Я не назвала бы это крайностью, – неожиданно яростно отозвалась Хелена. – Мерзость – да, но не крайность. Но парни вечно клюют на это, разве не так?

– Вечно?

– Наверное. Древнейшая профессия, так?

– Вы имеете в виду проституцию?

Тишина.

– Как? – переспросила она. – А вычто имеете в виду?

– Я сказал, что Нолан мог впасть в очередную политическую крайность, Хелена.

– Если бы. К такомуя давно привыкла. – Она невесело засмеялась. – А читать мысли вы все-таки не можете, доктор... Политика. Хорошо бы так, но нет, я говорила о старом добром распутстве, которым, оказывается, был одержим мой добропорядочный братец-полисмен. – Снова смех в трубке – громче, громче, голос – на грани истерики. – Мне плеватьна политические пристрастия Нолана. Он вечнометался от одного полюса к другому, подумаешь! По правде говоря, мне сейчас наплевать вообще на все,что он делал. Доктор, я так злана него! – Голос ее внезапно сел. – Дико, безумно зла!Что он сделал! Господи, что он делал!