Одержимая - Стася Вертинская

местные, предпочитали вставать рядом с теми, кто предлагал такой же товар, как и они. Отдельно от других, на краю площади, собрались лишь те, кто продавал животных: лошадей, коров, овец, домашнюю птицу и даже большого яркого попугая в клетке.

Мы проходили ряд за рядом, но Тихослава найти не могли. Не было его ни среди оружейников, ни среди тех, кто выставил на продажу металлические предмета быта. Я с интересом осматривала всё, что попадалось нам по пути — и яркие шелковые ткани, и расписанную деревянную посуду, и различные штуки непонятного назначения. Всё, что казалось мне незнакомым, пыталась хорошенько запомнить — никогда не знаешь, что из имеющихся знаний мне пригодится. А у меня тем более каждое изобретение теперь на счету.

Вскоре мы подошли к лавкам гончаров и иноземных купцов, предлагавших посуду из меди и фарфора. Наличие здесь фарфоровых чашек приятно удивило. Они были так причудливо расписаны, что я на миг усомнилась: а точно тут отсталый мир, или только этот город такой? И если бы не приметная внешность купца, имевшего ярко выраженные восточные корни*, я бы подскочила к прилавку и обязательно уточнила бы, откуда здесь столь профессионально выполненная посуда. Но делать этого не стала — Велизар еще не забыл о воображаемом купце-колдуне, а мне отвлекаться от поиска Тихослава на допрос подозреваемых не хотелось.

----------

* Фарфор был известен в 9 веке в Китае в период правления монгольской династии Юань. Китай несколько веков оставался монополистом в производстве фарфора. Только в начале 18 века его производство начали в Европе.

38.1. Бажена. Торжки — 1

Тихослава нашли здесь, среди посудных лавок. Он занял место с уже знакомым мне гончаром на самом краю. Мы не сразу смогли протолкнуться к заставленному товаром пятачку — так много народу окружило их лавку. Моё сердце тревожно билось: наверняка местные жители уже оценивают чугунную посуду и решают, кому из них достанется невиданная прежде утварь.

К моему разочарованию, покупали в основном полюбившиеся местным швабры. Тихонько звеня, денежный ручеёк продолжал течь мимо меня. На выставленные чугунки смотрели, качали головами, но брать не хотели. Кроме того, Тихослав и правда оказался мужчиной прозорливым — на прилавке среди чугунков я обнаружила и что-то похожее на сковородку. Ладно, подумала я, изобретать давно изобретенное он имеет такое же право, как и я. Но мне гораздо больше, чем ему, известно о съемных ручках для сковородок. А значит, придется оборачивать ситуацию себе на пользу таким способом.

Однако, сковорода волновала меня сейчас не так сильно, как нулевые продажи чугунков. За то время, пока мы ожидали, чтобы поговорить с Тихославом, всего несколько человек спросили о цене чугунка и, покачав головами, ушли ни с чем.

— Это почему так? — возмутилась я. Это что, все мои усилия по ведению отсталого мира к технологическому прогрессу напрасны?

— Так за один чугунок несколько десятков горшков взять можно, — пояснил стоящий рядом мужчина. — Ни к чему такие траты.

— Это чего ты, Тихослав, так дорого чугунки продаёшь? — рассердилась на кузнеца.

— Чугунок отлить не то же самое, что горшочек слепить, — возразил тот. — И печь новую строить пришлось, и с сырьём возни много. Сама подумай, сколько работы! И сколько за руду отдать придется, и чего глина под ногами стоит.

Гончар рядом закивал, соглашаясь с Тихославом. А ведь это его работу только что самым натуральным образом обесценили! Но и я не могла не согласиться с кузнецом. И в моём мире хорошая сковородка стоила дорого, но там и тефлоновое покрытие, и жаростойкий пластик. Не может же быть, чтобы чугунный горшок не был доступен среднестатистическому горожанину?

— Да ты просто совсем не пытаешься привлечь к новой посуде внимание, — предъявила я последний оставшийся аргумент.

Везде у крупных лавок стояли перекрикивающие друг друга зазывалы, а торговцы помельче расхваливали свои товары сами. Но что гончар, что Тихослав, о чугунках молчали. Кузнецу хватало покупателей швабр, да и гончару скучать не приходилось — его товар тоже расходился довольно быстро. Я беспомощно оглянулась, ища ответ. Ну не самой же кричать о чугунках! И кто услышит мой голос в этом шуме?

— А если табличку нарисовать? — спросила я больше сама у себя, чем у кого-то. — Подписать, что здесь продают чугунки.

— Не все горожане грамоте обучены, — ответил Велизар, стоявший рядом и просто наблюдавший за моими метаниями. — Не станут они читать твои таблички.

Мой уровень веры в светлое будущее резко пополз вниз. Без грамотного маркетинга даже в отсталом мире никуда. Это ж мне что теперь делать? Нет тут места для ярких баннеров, ничего не знают об интернет рассылках и спам-звонках. Ну не листовки же на заборы всем клеить! К такому повороту я оказалась не готова.

38.2. Бажена. Торжки — 2

— Чего стоишь? Отойди, если не покупаешь! — вдруг крикнул на меня какой-то мужчина.

Он оттолкнул меня и потянулся к швабре. Велизар стоял рядом и тут же подхватил меня под руку.

— Извините, господин ведьмак, я вас сразу не приметил, — тут же начал оправдываться мужчина, как увидел, что я тут не одна. Попросить, что ли, Велизара наколдовать ему бородавку? Ведьмаки вообще такое умеют, или они только гулей по оврагам жгут?

— А это что? — грубый покупатель отвернулся от нас и протянул руки к чугунку.

— Чугунный горшок, — важно ответил Тихослав. — Чугунок иначе.

— И сколько стоит ваш чугунок? — спросил мужчина, разглядывая новинку. Если он его купит, так и быть, прощу, о бородавках просить ведьмака не стану. Но услышав цену, покупатель вернул чугунок на место и закричал: — Да где ж видано, столько за посуду платить? Кому нужны эта ваши чугунки? Кто придумал горшки для печи из железа делать? Столько лет глиняные пользовали, и столько же еще пользовать будем.

— Не из железа, а из чугуна! — заступилась я за свое изобретение. — Чугунок не то, что глиняная посуда. Он и в печи не лопнет, и не разобьется, коли уронишь. А если пригорит чего, так отскрести не страшно. И в печи в нём готовить можно, и над костром