Великое Лихо - 2 - Сергей Волков

Руна, услыхав знакомые, родные названия, задрожала вся, глаза заблестели, и Шык, глянув на нее, кивнул:

- Да, девка, родина это твоя, ваши, Корчевы земли. Ты-то нашим проводилой и будешь, небось, каждый кусток тебе тут знаком?

- Тут, за Мокрым лугом, я редко бывала, а вот коли пройти его, там и вправду каждую тропку, каждый бугорок знаю. - кивнула Руна: - До Черного леса три дня нам идти отсюда, только вот...

- Что? - спросил Шык.

- Домой бы завернуть, крюк небольшой выйдет, а поклониться родинщине своей хочется. - закончила Руна, смутившись.

Волхв кивнул:

- Завернем, не сомневайся - мне тоже Дому на Великом Ходу поклониться надобно, мы ж с дедом твоим, с Корчем, считай, побратимами были, кровь мешали и в вечной дружбе клялись. Его памяти поклониться хочу, так что зайдем...

А теперь вот чего: был я на Великом Ходу, и сильно встревожил он меня. Не тот стал Ход ныне, совсем не тот. Чары, что ране его блюли, от нечисти спасали, и от людей лихих, ныне порушены, ослабели совсем. Зарос Ход травой-бурьяном, раскис весь, а Стражи Ходовы побиты, повалены, и опасно ныне малым числом по Ходу ездить. Врагов наших, аров и иных, в здешних местах нет сейчас, но были не так давно, большая дружина на закат проходила, и конные там были, и пешие. Так что путь наш до Корчева Дома окрест держать будем, с опаской да оглядкой, кабы на дозоры вражьи не напороться!

Зугур, что менял свалявшиеся перья на стрелах, усмехнулся:

- Вот едрит мать его, Владыки, хоть и не было её у него! Мы ж ВСЕХ людей от смерти спасаем, и аров треклятых, и хуров тех же, детей шакальих, и мы же от них таиться должны! Что за времена, что за дела такие? Боги гибнут, люди дружка дружку хуже зверья дикого опасаются, хуже нелюдей бояться. Ух, и отольються все слезы вагаских матерей, и матерей всех иных народов этому Владыке! Ух, и посмеюсь я над прахом его, пусть и не увижу его глазами!

- Ладно, ладно, разошелся! - проворчал Шык: - Погоди, тут кабы ОН над нами не посмеялся, вишь как выходит - Черный лес впереди, так и до него ещё суметь добраться надо!

Луня заточеной щепкой потыкал зайчатину в котелке, повернулся к волхву:

- Зато, дяденька, коли доберемся, то аров уже бояться не надо будет они-то, небось, туда не сунуться, остерегутся, разорви их Игг!

* * *

Похлебав заячего варева, обглодав косточки, путники залили костерок, заложили ямку сбереженным дерном, Луня веткой замел следы, и к полудню маленький отряд уже спускался на Мокрый луг.

Шли сторожко. Впереди, за пять сотен шагов - Луня, дозорным, остальные следом, цепочкой, быстро и тихо. Разговоров не вели, головы пригибали. Сырой туман, что висел над лугом, надежно укрывал путников, а как минули луг, Руна Луню сменила, по распадочку меж холмами повела, потом - лесной окраиной, и к вечеру в буреломный осинник вывела, место глухое и дикое.

Там и на ночь остановились. Шык сперва долго землю слушал - аров без арпаков не бывает, а стук копыт конских земля далеко разносит. Но тут все тихо было, и путники на ночлег расположились без опаски. Луня куропатку подстрелил, Руна щавеля по дороге нарвала, корешков разных, голодными сидеть не пришлось.

Зугур на этот раз первым в дозор ушел. Луня залил костерок, и все уже собрались на боковую, но перед тем, как спать укладываться, Руна вдруг обратилась к волхву:

- Дядько Шык, дозволь мне Могуч-Камень поглядеть, в руках подержать.

- Зачем тебе? - удивился Шык.

- Ну дозволь, рассмотреть я его хочу, что за диковенка такая. Ты вот про него говорил, что камень сам про себя рассказывать может...

- Так то ж не всякому, тем только, кто без слов понимать обучен. Шык, уже было улегшийся, сел и пояснил: - Волховство, магия, как Вед это называет, дарует человеку многое, но многого и требует взамен. Сильный волхв, маг, колдун, он от жизни обычной отрешиться должен, семью, детей иметь ему нельзя, а за это он и мир по другому видит, и мысли тоже, и людские, и звериные, и прочие другие. Луне вон, посля женитьбы вашей, волхвом не стать уже, ну, ПОЛНЫМ волхвом, понимаешь? И тебе слова, что камень говорит, услыхать не дано, хотя и есть в тебе что-то, муть какая-то чарная, но ты её и сама особо не чуешь, а уж проявить и подавно не сумеешь.

- Ну дядько Шык, ну дай камень! - гнула свое Руна, и волхв махнул рукой:

- Ну, на, гляди, острожно только - сила в камне этом великая.

Руна под недоуменными взглядами Луни приняла из рук волхва осколок Первой Звезды, бережно положила его себе на колени, нагнулась над ним, словно бы вглядываясь в черные сколы, словно бы силилась прочесть какие-то неведомые писмена, что покрывали камень, но Луня заметил - глаза у девушки при этом были закрыты.

Сам Луня, подержавший Могуч-Камень в руках ещё в подгорных коридорах бурой горы, почуял в нем только что-то непонятное, скованное и спрятанное, тайну какую-то, и очень-очень древнюю память - у обычных каменй такой не бывает. Но Луня тогда ранен был, не до камня, да погоня на плечах висела. А после и вовсе позабыл он про звезный осколок. Добыли они его - и хорошо, пускай до срока в котомке Шиковой лежит, хоронится.

Руна вдруг выпрямилась, открыла глаза, отдала камень волхву и улыбнулась:

- Дядько Шык, а ведь не все ты нам рассказал так, как было!

- Ты про что это, Руна? - удивился волхв.

- Да про то, что не сам ты пещерку с камнем в горе учуял - это камень позвал тебя, сам открылся-объявился, к тебе потянулся. Да ещё и подсказал, как лучше до него добраться.

Шык только руками развел в смущении:

- Ну, Лунька, и жонку ты себе нашел! Уела она меня, старого. Ведь и впраду слукавил я маленько, не для выгоды, так, к слову пришлось. Но ты-то, Руна, как узнала про то? Не уж-то тебя чарам кто учил?

Руна покачала головой:

- Никто не учил. Сама я... Просто... Просто в роду матери моей был человек, что у гремов колдуном великим считался. Верно ты заметил, дядько Шык, настоящему волхву или колдуну с бабами знаться нельзя - сила уйдет. А вот тот колдун - он другой был. И колдовство его тоже - другое. И жил он всегда один, и чары творил по-своему, и в воде он не тонул, и с женщинами знался. От него у дочери эрла Ворги отец матери моей родился. Тэур, сын Гроума...

- Гроума!! - в один голос вскричали Шык и Луня, забыв, что сторожиться надо. Руна кивнула.

- Что ж ты раньше не сказала, что прадеда твоего Гроумом звали! Это ж с ним мы в Зул-кадаше Карающий Огонь одолели, и от зулов после бежали! Он воистину великий чародей, и воистину странны и непонятны чары его. И ты, выходит, унаследовала что-то от прадеда? Вот уж новина, так новина! - Шык вскочил и в великом смятении начал ходить взад и вперед по полянке меж вековых осин.

Руна, повернувшись к Луне, взяла мужа за руку:

- Не говорила я допреж про родню свою, потому что сказал мне Старый Корч, давно, когда первый раз увидал ты меня, Луня, что мать твою гремы убили, и думала я, что разгневаешься ты, про племя тебе ненавистное услыхав...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});