Тайна острова Химер - Николь Жамэ

— А на французском как будет? — полюбопытствовал ПМ.

Райан написал на листе бумаги фразу: «На пересечении четырех точек».

ПМ съязвил:

— Ну вот, теперь все стало яснее ясного!

Тогда Райан достал два других переведенных текста и зачитал обведенные слова в каждом из них:

В этом королевстве верующих,опозоренном дочерью Дагды.На пересечении четырех точек…

ПМ выслушал Райана, быстро ему объяснившего, почему королевством была часовня в озере и что означала третья фраза.

— Четыре точки и пересечение имеют отношение к четырем стихиям, отображенным на кельтском кресте: воде, огню, земле и воздуху.

На лице ПМ появилась гримаса, выражающая сомнение.

— Если допустить, что ты прав, и даже если мы найдем недостающие надгробия, чтобы дополнить текст, мы не сможем погрузиться в озеро, потому что за ним постоянно наблюдают.

— Жандармы — это моя забота. А ты вплотную занимайся поисками стел Золейга и Сеамуса.

— Я уже побывал во многих местах, предупредил специалистов и коллекционеров. Надеюсь, это что-нибудь даст.

— Надо сделать больше. Опроси местных жителей, резчиков надгробий, кладбищенских сторожей, молодых искателей…

ПМ закатил глаза к небу.

— А ты, что ты будешь делать?

— Напоминаю: я в розыске…

Машина Лукаса остановилась перед домом Вивиан.

Та пришла в себя, когда он бесцеремонно скинул ее на кровать.

— Если еще хоть раз дотронешься до Мари, я тебя убью!

Слова эти хлыстом ударили по ней.

— Ты влюбился в нее! Да? Я знала это! Я знала! Поэтому я хотела от нее избавиться…

Лукас схватил любовницу за горло, сильно прижал к изголовью.

— Мы заключили договор, и я сдержу свое слово. Но мне решать — когда и как! Глупо убивать Мари вот так, разве что ты хочешь, чтобы обвинили меня!

Вивиан в панике завращала глазами. Нет, нет…

— Если я утону, я утащу тебя за собой, — добавил он. — Вот только смягчающих обстоятельств у тебя не будет.

Слезы потекли по щекам Вивиан, и, всхлипывая, она попросила у него прощения.

Он разжал хватку и вздохнул.

— Очень надеюсь, что у Мари не осталось никаких воспоминаний о том, что произошло, иначе все пропало!

Потом, смягчившись, он обнял Вивиан.

— Верь мне. Скоро все закончится. — И ушел. Ему нужно было еще кое-что уладить.

Шхуны больше не было.

Когда Райан прибыл на причал, место, которое занимало судно Кристиана, пустовало. Озадаченный, он вгляделся в опускающиеся сумерки и заметил ее выходящей за границу порта. Он со всех ног помчался к молу, одновременно пытаясь соединиться с моряком по мобильнику.

Вызов.

Сотовый долго трезвонил, но Кристиан, лежавший на одной из кушеток каюты, не сделал ни малейшего жеста, чтобы взять его.

И не без причины.

Его туго связанные руки, соединенные крепким шпагатом со спутанными лодыжками, красноречиво свидетельствовали о жестокой реальности.

Хотя грудь его тихо вздымалась, он не спал — он был без сознания.

Мужчина у руля заглушил мотор и поднял главный парус, сразу наполнившийся ветром. Когда шхуна вышла в открытое море, он включил автопилот и направился к каюте.

Лукас.

Взглянув на звездное небо, он довольно улыбнулся, взял топор и поднялся в рубку.

Там он разбил радио и все навигационные приборы, затем спустился в трюм и принялся пробивать дыру в наиболее уязвимом месте корпуса судна.

Поднявшись на палубу, Лукас побежал к корме, отвязал ялик, спрыгнул в него и погреб к берегу.

А шхуна позади начала медленно погружаться.

Вода ворвалась в каюту и быстро поднялась, достигнув кушетки, на которой неподвижно лежал Кристиан…

26

Ласка вырвала Мари из тяжелого сна, наполненного кошмарами, и какое-то время она удерживала такую нежную руку, гладившую ее щеку. Потом она открыла глаза.

Лукас был тут, склонившийся над ней, одновременно озабоченный и нежный.

Он отметил ее немного осунувшееся бледное личико, темные круги под глазами, оттеняющие зеленые зрачки, и слезы беспокойства, которые не могла стереть ночь.

Долгую минуту они молча смотрели друг на друга, словно старались почерпнуть в глазах друг у друга силу объединяющей их любви.

Еле ворочая языком, она проговорила:

— Этой ночью… Мне приснилось, что я задыхаюсь… Ты был здесь и…

Конец фразы потерялся во вздохе. Лукас нахмурился.

— Я знаю, что у тебя накопилось много вопросов, — глухим голосом заговорил он. — Мои приступы ярости, провалы в памяти… Я вспомнил о местах, которые ты вчера расхваливала… Нет, ничего не говори, — быстро добавил он, видя, что Мари задвигалась. — Я понимаю. Знаешь, на твоем месте я поступил бы так же… Я тоже беспокоюсь. Эта утрата контроля… В таком состоянии я мог бы убить тебя… или Бреа…

Лицо его исказилось при воспоминании о прошлом. Он помотал головой.

— Наверное, я схожу с ума…

Сердце Мари сжалось. Она не могла ничего не делать, видя, как любимый мужчина терзает себя. Она было открыла рот, чтобы заговорить, но он мягко положил палец на ее губы.

— Позволь мне окончить, любовь моя, прошу тебя… Я решился на серию тестов, чтобы узнать, не унаследовал ли я болезнь матери… Я не хочу представлять для тебя опасность… Но если это так, я удалюсь, потому что ни за что на свете я не стану причинять тебе хоть малейшее зло…

Зеленые глаза повлажнели. Глубоко тронутая отчаянием Лукаса, которое нашло отклик в ее сердце, Мари обвила его руками.

— Я вышла за тебя, чтобы жить с тобой в горе и радости, — прошептала она. — Если худшее случится, я буду с тобой, потому что я тебя люблю.

Он подумал о другом, об узнике лабиринта, выход из которого был известен только ему. Он достаточно изучил Лукаса Ферсена и знал, что тот не окончил бы разговор на такой тяжелой ноте.

— Даже если я всего лишь ужасно нахальный тип? — выдохнул он.

Удивленная лукавинкой в ореховых глазах, Мари слегка подняла брови, а он покачал головой.

— Не помню точно, что я тебе сказал той ночью на Лендсене, — признался он. — Но, зная себя, думаю, что это было что-то вроде: «В день, когда вы станете моей, это случится потому, что вы этого захотите».

По ее неуловимо разгладившимся чертам он понял, что попал в самую точку.

«Вот я и Лукас», — внутренне поздравил он себя, когда Мари страстным объятием притянула его к себе.

Тело ее ощущало необыкновенную легкость, на коже все еще чувствовались поцелуи Лукаса. Он отправился в душ, а она спустилась в кухню. Несколько смущенно она думала о том, как деликатно он позволил ей проявлять инициативу, которую обычно по-мужски брал на себя.

Он будто боялся ранить ее, чем-то обидеть. Она отнесла это на счет событий, которые его потрясли. Которые потрясли их обоих. Как могла она сомневаться, что опытный партнер может вести себя в любовной игре как юноша, едва вышедший из подросткового возраста?

Она допивала кофе, когда в кухню вошла Вивиан с большими черными очками на носу, которые не скрывали полностью следов гематомы.

Судя по всему, пейзажистка не ожидала встретить Мари. Она пробормотала какие-то извинения по поводу своего прихода и собралась уйти, но Мари остановила ее.

Не обращая внимания на ее протесты, она сняла с нее очки и сдавленно вскрикнула при виде синяка, занимавшего почти половину лица, начиная от родинки в углу глаза до виска.

— Что случилось, Вивиан? Кто это вас так?

Та поморщилась:

— Не хочется говорить… Особенно вам.

Считая тему исчерпанной, она забрала очки и водрузила их на нос. Однако тон Вивиан насторожил Мари, породив нехорошее предчувствие, и сразу возникло искушение позволить ей удалиться, ничего не узнав.

Но поворачиваться спиной к реальности было не в характере Мари.

Она уговаривала Вивиан все рассказать, даже пригрозила поставить в известность полицию, если та будет упорствовать в своем молчании.

Полиция?

От этого слова у Вивиан задергалась щека, и Мари поняла, что ее предчувствие оказалось верным.

— Прошу вас, — глухо проговорила она. — Я должна все знать.

Вивиан отвернула глаза за черными очками. Она прерывисто заговорила, словно спеша покончить с чем-то очень неприятным:

— Это Лукас распустил руки, чтобы заставить меня признаться, что я была сообщницей Эдварда. Он больше не верит мне с тех пор, как я подтвердила ложное алиби Фрэнка. Я вспылила, пригрозила подать жалобу, он вышел из себя и…

Мари не стала ждать конца фразы. Ошеломленная услышанным, она закрыла глаза. Вивиан сочувствующе тронула ее за руку:

— Не хотелось бы вам это говорить, Мари… Но может, оно и к лучшему, если вы будете знать…

Мари была не в состоянии отвечать. Она лишь кивнула.