Анубис - Вольфганг Хольбайн

Могенс смотрел на него в полной растерянности.

— Ты не слышал меня, Грейвс? — с содроганием сказал он. — Я больше не спущусь в это проклятое подземелье! Никогда! Ни за что на свете!

Он демонстративно сделал шаг назад и расправил плечи. Грейвс смотрел ему в лицо ничего не выражающим взглядом, однако в его глазах начал разгораться тот самый пылающий гнев, с которым он окидывал взглядом Хьямс и двух других.

— Подумай хорошенько, Могенс! — холодно предупредил он.

Что-то под маской его лица зашевелилось. Оно начало меняться неприметным, но жутким образом, и Могенсу все труднее становилось видеть его, не говоря уж о том, чтобы выдерживать его взгляд.

И тем не менее он настаивал на своем:

— Я уже подумал, Джонатан. И мое решение твердо. Я исчезну отсюда, еще сегодня. Мне вообще не надо было приезжать.

— Ты, жалкий дурак! — прошипел Грейвс. — Ну так давай, уходи! Беги к остальным, да поторопись! Может, у них еще найдется для тебя местечко в их колымаге!

Могенс хотел ответить, но больше не смог выдерживать взгляд Грейвса и выносить жуткий вид его меняющегося с каждой секундой лица. Да и к чему? Грейвс не относился к людям, на которых действуют аргументы, если уж они что-то вбили себе в голову.

Не говоря ни слова, Могенс развернулся и отправился в свое жилище укладывать чемоданы.

Ему не требовалось много времени, чтобы бросить свои тряпки в два потертых чемодана, с которыми он прибыл. Его и без того скромный гардероб оскудел еще больше: рубашку и брюки со вчерашней ночи можно было только выбросить, да и ту одежду, в которой он шастал по кладбищу, тоже не спасти. Могенс в беспорядке побросал то, что еще оставалось, в один чемодан и повернулся к книжным полкам, чтобы забрать привезенные с собой книги.

Дверь открылась, и Могенс спиной почувствовал, что в дом кто-то вошел и, сделав пару тяжелых шагов, остановился.

— Не бойся, — сказал он, не оборачиваясь, — я забираю только то, что принадлежит мне. Твои драгоценные манускрипты я не трону.

— Знаю, дорогой профессор, — раздался за его спиной голос, который определенно не принадлежал Джонатану Грейвсу. — Вы никогда не возьмете чужого.

Могенс вздрогнул и, прежде чем повернуться, застыл на добрые пять секунд. Он сам чувствовал, как краска бросилась ему в лицо.

— Мисс Пройслер?!

— Приятно, что вы меня узнаете после столь долгого времени, — насмешливо сказала мисс Пройслер.

Это на самом деле была она! Хоть это было совершенно невозможно, абсолютно немыслимо и до жути смешно — мисс Пройслер оказалась за две с половиной тысячи миль от дома, в дыре на другом конце страны, и это притом, что за всю свою жизнь она ни разу не покидала Томпсона. Но это была она! Она стояла в двух шагах от двери с потертым чемоданчиком в левой руке и плетеной корзинкой в правой, из которой на Могенса таращились горящие оранжевые глаза.

— Мисс Пройслер, — пробормотал он.

— Да. Вы это уже говорили, — заметила ему мисс Пройслер и надула губки. — Я сейчас рассержусь, профессор. Разве так встречают старую добрую приятельницу?

Она поставила корзину с Клеопатрой на пол, чемодан из другой руки попросту уронила и раскрыла свои объятия, как будто всерьез ожидала, что Могенс непременно сейчас бросится от радости ей на шею.

Могенс же не двинулся с места. Он просто не мог.

— Но где… я имею в виду, как вы оказались здесь? — промямлил он.

Мисс Пройслер разочарованно опустила руки. На какую-то секунду она потеряла контроль над своим лицом, и Могенс отчетливо понял, что она была близка к тому, чтобы удариться в слезы. Но в следующий момент она взяла себя в руки и даже выдавила — пусть и слегка обиженную — улыбку.

— Да, это было долгое и довольно утомительное путешествие, должна вам признаться, — промолвила она. — Но я с удовольствием проделала его, чтобы увидеть вас, мой дорогой.

— Ах так, — буркнул Могенс.

Не самый умный ответ из всех возможных. И не особенно вежливый. Но это было все, на что он сейчас способен. В голове у него царил полный сумбур. Мисс Пройслер? Здесь? Но почему?

Мисс Пройслер вздохнула:

— Вижу, что вас просто переполняет радость встречи. Надо мне было предупредить вас заранее. Мне что, вернуться в город и дать вам телеграмму? Или будет достаточно, если я просто выйду за дверь и постучу?

— Нет… конечно, не надо. — Могенс собрал всю свою волю в кулак, чтобы хотя бы приподнять извиняюще плечи, потом неловко откашлялся и сказал: — Простите, пожалуйста, мое невежество, мисс Пройслер. Просто я… удивлен видеть вас здесь.

Наконец-то он вышел из своего оцепенения, обошел стол и направился к мисс Пройслер, однако в двух шагах от нее предусмотрительно остановился, пока мисс Пройслер не истолковала неправильно его поведение и все-таки не надумала заключить его в объятия.

— Я… я… даже и не знаю, что сказать. Ну, во-первых, здравствуйте. И все-таки… Как вы здесь оказались? Я имею в виду… зачем, ради всего святого, вы отправились в такую долгую утомительную поездку?

Мисс Пройслер пристально посмотрела на него, одновременно с иронией и с упреком, но ответила на его вопрос не сразу. Она сначала, наморщив лоб, обвела долгим взглядом его жилище, причем взгляд ее становился все более неодобрительным.

— Да-а, — пробормотала она, — по всему видно, я приехала как раз вовремя. Этой… — она на мгновение замялась, словно не решаясь произнести слово «комната» по отношению к тому, что предстало ее взору, — …каморке явно не хватает женской руки.

А потом она сделала такое, от чего у Могенса отвалилась челюсть: даже не сняв пальто, она прошествовала мимо него и склонилась над грудой рваной одежды на полу у кровати. Могенс не мог бы сказать точно, но ему почудилось, что она бормочет себе под нос что-то вроде «ох, эти мужчины!».

— Мисс Пройслер! Прошу вас! Что вы делаете?.. Разденьтесь хотя бы вначале.

Мисс Пройслер, пыхтя, выпрямилась, держа его разодранные брюки в правой руке, а лохмотья рубашки в левой, как трофеи, которые наконец-то завоевала после долгой охоты.

— С удовольствием бы это сделала, но, боюсь, мне для этого слишком мало места, — потрясая трофеями, сказала она. — Профессор, вы меня удивляете! Я всегда считала вас таким аккуратным человеком!

Могенс подошел к ней, отобрал порванную одежду и бросил ее на пол, там же, где она лежала.

— Я как раз собираю вещи, — сообщил он.

Мисс Пройслер часто заморгала:

— Собираете вещи?

— Я уезжаю, — подтвердил Могенс. — Мне очень жаль, но боюсь, вы напрасно проделали такой долгий путь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});