От ЖЖизни к жизни - Евгений Гришковец

У меня правда нет не то что ответа – даже предположения, почему, с какой целью так много людей, связанных с культурой, чуть ли не встали в очередь, чтобы засвидетельствовать свои почтение, благодарность и готовность как угодно быть полезными власти. Никому из них ничего не грозит: ни репрессии, ни притеснения, так что обвинить их в том, что они делают это из трусости, я не могу, – и даже уверен, что не из трусости. Из простой и понятной корысти? Сомневаюсь. Никакие встречи с властью, никакие государственные награды не могут увеличить тиражей книг или усилить зрительский интерес. А как я уже сказал выше, вряд ли власть сильно нуждается в «культурных» услугах и будет за это много платить.

Налицо какой-то странный психоз. Я уверен, если спросить всех тех, о ком я сказал, и тех, кого называть не стал, но мы понимаем, о ком речь, они вполне искренне заявят, что таким образом высказали свою гражданскую позицию, что диалог и сотрудничество с властью они избрали из искреннего желания служить Отчизне, и что та власть, с которой они повели диалог, является лучшей из возможных. Они же артистические, чувствительные натуры, сказали – и моментально уверовали в свои слова.

Всё это странно. И совершенно ясно одно: тот, кто в данный момент снимает кино, которое ему снять жизненно важно и творчески необходимо, кто репетирует роль, которая ему дорога и важна, кто пишет книгу, работа над которой не требует суеты и не даёт отвлечься, те, кому есть что сказать не власти, а зрителям и читателям, не нашли времени, желания и смысла участвовать в съездах, встречах и днях рождения. И есть много людей, которые трудятся в сфере культуры и искусства, но которые не согласятся и не позволят относиться к ним и к нашей национальной культуре как к чему-то из сферы обслуживания, не позволят прежде всего своими произведениями, своими поступками и своим неучастием в том балагане, который мы так часто сейчас наблюдаем.

Если артист (в широком смысле слова) выходит из кадра, из-за рабочего стола, из студии или из театра в некие политические или околовластные сферы, он тут же превращает то, в чём участвует, да и собственную жизнь, в балаган.

23 октября

Если б вы только видели, какая сейчас красота в Калининграде! Небо синее-синее, воздух чистый, неподвижный, прохладный, но с тёплыми вкраплениями. Многие деревья почти совсем зелёные, только едва-едва подёрнутые ржавчиной, а те, которые золотые, настолько золотые, что блестят. Такое в здешних местах случается именно в октябре, а нынешний октябрь особенно удался…

В субботу в гости заехал друг, допекла его Москва, и он вырвался на денёк. Я давно его зазывал, но он всё никак не решался. Приятно видеть, когда человек получает впечатления от того места, где ты живёшь, много превышающие самые смелые ожидания. Покатались по городу, пообедали, пропустили по стаканчику, беседовали… Оказалось, ему нужно было не только вырваться из Москвы, но ещё и выговориться.

Он человек занятой, ответственный, довольно большой руководитель. Не часто и даже крайне редко он позволяет себе такие импровизации, но накопилось у друга! Слушал я его, слушал, слушал. А он всё говорил о том, как запутался в личной жизни, и с дочерью, которую не знает как воспитывать… Ни слова о делах, о политическом идиотизме, об экономических трудностях и юридических хитросплетениях… Я слушал друга, и мне было хорошо. Не из некоего злорадства, мол, мой друг – человек состоятельный, но деньги счастья не приносят… А оттого, что он приехал, оторвавшись от сложных дел, забыл об обсуждающихся в обществе на разные лады политических событиях, ни разу не вспомнил о них, а говорил только о семье, о ребёнке и путанице в своих переживаниях. И это было самое главное! Ради этого можно было броситься в самолёт и прилететь на денёк к другу, чтобы просто поплакаться в жилетку. И я с радостью был этой жилеткой…

Когда после встречи с другом и затяжных разговоров вернулся домой, мне хотелось провести дома неспешный субботний вечер перед отъездом на гастроли… И всё этому способствовало: и вечерние огни города за окнами, и прохладный ветер… И вдруг всё изменилось: в руках у младшей дочери, которой год и восемь месяцев, обнаружилась пустая баночка из-под таблеток, понижающих давление. Таблеток там оставалось пять – шесть, – а теперь не было ни одной. Всё произошло за какую-то минуту… Осмотр пола не дал результата, а на вопрос, ела ли она таблетки, Маша утвердительно кивнула. И всё закружилось, замелькало… Выскочили из дома в чём были… И вот те самые вечерние огни, что были приятными и тёплыми, стали ядовитыми и раздражающими, а неспешно едущие по субботнему городу машины – препятствием на пути в больницу… Мы домчались очень быстро, Маша чувствовала себя хорошо, но притихла, понимая, что что-то не так, хотя ей явно было интересно, что же происходит. Ну, а потом мучительная для неё процедура промывания желудка, укушенный за палец доктор и постепенное, с мощной внутренней дрожью, успокоение…

Врачи утверждали, мол, всё хорошо, но никакие меры предосторожности лишними не будут, говорили, что осенью, в период заготовок, случаются вещи и похуже, когда дети, например, выпивают уксус, до которого легко добираются, поскольку его часто ставят в дверцу внизу холодильника… Пока ждал в больнице, видел, как привезли девочку лет шести с красиво разрисованным лицом, должно быть с праздника, где аниматоры её и загримировали. Возможно, у девочки был день рождения или она была в гостях на детском празднике, но умудрилась сломать руку…

А мне буквально через час надо ехать в аэропорт, я уезжаю на две недели. И так-то при этом волнуюсь, а тут буду волноваться ещё сильнее. В свою очередь, знаю, что дома волнуются за меня. На этом, собственно, и держится та жизнь, которую мы называем настоящей: на беспокойстве друг о друге, на понимании бесконечной ценности тех, кто рядом и из кого состоит наша жизнь. На редких встречах с настоящими друзьями, которые из-за ерунды не приедут…

9 ноября

Прошло две недели и один день – и я вернулся. Давно у меня не было такого плотного и затяжного тура по Украине. Проехал Днепропетровск, Харьков, Одессу, Житомир, Киев, Севастополь и Симферополь, сыграл концерты и спектакли. И везде очень повезло с погодой. Везде, кроме Крыма. Последние три дня гастролей я там очень мёрз. Мне это показалось удивительным: мёрзнуть в Крыму – странное ощущение. К тому же дни стояли солнечные. Странно видеть из окна автомобиля или гостиницы улицу, море, с которым связаны воспоминания о зное, истоме и неге… Никогда не был в Крыму в холодное время года, и с самого детства несколько дней в Крыму были чем-то вожделенным и радостным. А тут помимо того что стояли холодные дни, ещё и отопления в гостинице не было. Жался к масляному радиатору, бегом проскакивал из постели в туалет, а обратно под одеяло запрыгивал, уже стуча зубами, и сворачивался калачиком. Давно я не видел в залах публику в верхней одежде, а вот в Крыму увидел. Те же, кто решился оставить в гардеробе пальто и куртки, явно зябли… Мне привычнее видеть в театрах дам, которые обмахивают себя журналами, книжками или другими бумажными изделиями, словно веером – из-за духоты или собственной разгорячённости. В основном в театрах хорошо топят, к тому же вместе собирается много людей, да и театральное освещение сильно подогревает общую атмосферу. Но за три дня в Крыму я промёрз до основания, и только сегодня, кажется, отогрелся (улыбка).

Гастроли прошли хорошо и ровно. Мой любимый Харьков представляет собой огромную стройку: город спешно готовится к чемпионату Европы по футболу. Киев тоже готовится, но это не так заметно. Настроение в целом у тех, с кем я общался, а это много людей, невесёлое, но и не трагическое. Те, кто раньше готов был высказываться резко и категорично по поводу происходящего в стране, сейчас больше ворчат… Однако эти настроения не мешают общей украинской жизнерадостности, желанию вкусно и обильно закусить и выпить, да и вообще сделать так, чтобы было удобно и приятно. Шутки в юмористических телевизионных шоу стали менее острыми, дискуссии на телевидении более вялыми… Картина знакомая.

Закончились украинские гастроли. Сейчас понимаю, что следующие можно будет организовать только тогда, когда появится новый спектакль, до этого больших туров по Украине не будет. И хоть далеко не во всех городах, где ждут, удалось сыграть достаточно спектаклей или пока не удалось сыграть вовсе, для того чтобы чувствовать себя не просто исполнителем, а живым автором, нужно делать новый спектакль. А он уже и задуман! Замысел появился неожиданно, в дороге между Днепропетровском и Харьковом…

Мне это всегда удивительно. Откуда он берётся? Никогда не могу понять. В данном случае будем считать, что он появился из закатного украинского неба (улыбка).

Каков этот замысел – не скажу, сделаю спектакль – узнаете. Но само его наличие делает жизнь гораздо более азартной, осмысленной и настоящей. И сразу началось строительство планов… А ещё, как сделаю новый спектакль, сразу же возьмусь за переделку спектакля «ОдноврЕмЕнно». Третий сезон его не играю, устарел во многих местах текст, обветшали детали. Надо бы его перебрать и заменить целый ряд механизмов. Зачем? В «ОдноврЕмЕнно» содержится для меня много счастья, хочется его снова ощутить.