Смерть ради смерти - Александра Маринина

– Нет.

– Тогда иди.

Бойцов вышел от начальника и пошел к себе, угрюмо размышляя о том, что не может отделаться от всего рассказанного Каменской. Супрун прав, престиж страны – дело такое важное, что в сравнении с ним меркнет многое другое. Но и Каменская права, страна, которой наплевать на страдания живущих в ней людей, не достойна того, чтобы кто-то боролся за ее престиж. Но если не поддерживать престиж, страна потеряет лицо в глазах мирового сообщества, не получит кредитов, значит, экономика не встанет на ноги, жизнь будет становиться все хуже и тяжелее, и живущие в стране люди будут страдать все больше. А если в данном конкретном случае поставить интересы престижа выше других, то страдать будет только небольшая часть населения – те, кому не повезло жить в Восточном округе столицы. И даже не во всем округе, а лишь на некоторой части его территории. Так что при такой постановке вопроса прав Супрун. Но если вспомнить, что эта небольшая часть населения расплачивается за поддержание престижа страны своим здоровьем и даже жизнью, то выходит, что права все-таки Анастасия. А вдруг она его обманывает? Вдруг фотографии, которые она ему показала, не имеют никакого отношения к злополучной «обратной петле»?

Он поедет в Восточный округ и сам посмотрит, что там происходит. Походит вечером по улицам, потолкается возле баров и дискотек, понаблюдает за пьяными, поговорит со стариками, которые всегда рады любому собеседнику. Он поедет туда и посмотрит своими глазами. И если окажется, что Каменская сказала правду, ему придется принимать решение, самое, наверное, трудное в своей жизни, но и самое главное.

4

Они подъехали к Институту почти одновременно – Коротков на белой с голубой полосой служебной машине и Доценко, который приехал вместе с Шитовой на ее автомобиле. Посовещавшись несколько минут, они вошли в здание и отправились прямиком в кабинет директора Института Николая Николаевича Альхименко. Коротков зашел к директору, а Шитова и Доценко молча сидели в приемной напротив секретаря, которая беспрерывно отвечала на телефонные звонки.

Загорелась лампочка переговорного устройства, секретарь щелкнула переключателем.

– Слушаю, Николай Николаевич.

– Пригласите ко мне Лысакова, пожалуйста, – послышался из динамика голос Альхименко.

– Одну минуту.

Она тут же сняла трубку одного из многочисленных аппаратов.

– Георгий Петрович, здравствуйте, Николай Николаевич просит Лысакова срочно зайти.

Доценко почувствовал, как напряглись руки сидящей рядом Шитовой.

– Расслабься, – прошептал он едва слышно. – Чего ты так перепугалась? Войдет человек, пройдет мимо, посмотришь на него в движении – и все. Секретарша что-нибудь у него спросит, он ответит, послушаешь голос. Я должен быть уверен, что ты не ошиблась.

– Я точно знаю, что не ошиблась, – так же тихо прошептала Надежда. – Ужасно нервничаю.

– Ну и напрасно, – беззаботно пожал плечами Михаил, хотя внутри все время ощущал противный холодок. Они уже начали действовать исходя из того, что Лысаков – тот, кто им нужен. А вдруг Надежда ошиблась?

Она теснее придвинулась к Мише, и даже через плотную ткань пиджака он ощутил ее тепло.

– Миша, а если окажется, что я ошиблась, тебе попадет?

– Конечно, – пробормотал он, почти не разжимая губ. В этой теплой комнате на мягком диване его стал одолевать сон. Процесс ухаживания в доме Шитовой затянулся настолько, что второй этап кормления оказался весьма интенсивным и максимально сжатым во времени. Надежде удалось за десять минут впихнуть в Мишу такое количество еды, на поглощение которого при нормальных условиях ему понадобился бы по меньшей мере час. Потом они бегом бежали по лестнице к машине, и Надежда гнала по улицам как сумасшедшая, чтобы оказаться у Института ровно в пять часов. Напряжение от автомобильной гонки прошло, и теперь Миша Доценко чувствовал себя так, как должен себя чувствовать сильно уставший мужчина, которого двадцать минут назад обильно и вкусно накормили. Он с трудом держался, чтобы не провалиться в бездонную пропасть крепкого сна.

Открылась дверь, ведущая в приемную из коридора, вошел Геннадий Лысаков. Надежда скосила на него глаза, но голову старалась не поворачивать.

– Танечка, меня вызывали? – обратился Лысаков к секретарю, не обращая внимания на сидящую в углу дивана пару. Шитова сидела так, что для человека, входящего в приемную, лицо ее было почти полностью скрыто мужественным профилем Миши Доценко.

– Подождите, у него посетитель, – строго ответила Танечка, снова щелкая переключателем интеркома. – Николай Николаевич, подошел Лысаков. Хорошо.

– Идите, – кивнула она Геннадию Ивановичу.

Миша крепко сжал руку сидящей рядом женщины.

– Ну что?

– Я совершенно уверена, – твердо ответила Надежда.

– Ладно, пошли отсюда.

Они вышли из приемной и пошли по длинным коридорам, минуя одну за другой двери, ведущие в отдельные кабинеты, в общие комнаты, в курилки и залы для проведения научных собраний.

– Надюша, мы сейчас зайдем в несколько кабинетов, мне нужно сделать сотрудникам официальное сообщение. Пожалуйста, не вступай ни в какие разговоры здесь, хорошо? Все пока очень зыбко, не надо никому ничего говорить. Все, что нужно, я сам скажу. Нам сюда.

Он толкнул дверь, на которой висела табличка: «Ученый секретарь Гусев В. Е.».

5

Он подъехал на машине к своему дому, но не находил в себе сил выйти и подняться в квартиру. Наверняка дома жена, придется разговаривать с ней, силком засовывая в себя любовно приготовленный ею ужин. При мысли о еде он непроизвольно скривился. Нет, он посидит еще немного в машине, продлевая приятное одиночество. Ему нужно о многом подумать.

Итак, любовница Галактионова почему-то опознала Лысакова. Конечно, она в тот момент была почти без сознания, плохо соображала и мало что видела. Тогда, возле здания на Петровке она его не узнала, скользнула глазами по лицу, не задержавшись ни на мгновение. А сегодня опознала Гену. Трудно поверить в такую удачу, но факт есть факт. Он своими глазами видел, как Лысакова вывели из Института и посадили в машину. А перед этим он видел в Институте Шитову вместе с сотрудником милиции. Конечно, Геннадий возмущался, махал руками, кричал, что это безобразие и беззаконие. Все так говорят, когда их арестовывают, даже те, кого поймали с поличным, так что его пламенные речи мало кого взволновали. Удача, необыкновенная удача!

Но это – пока. А вдруг Шитова одумается? Вдруг посмотрит на Лысакова повнимательнее и поймет, что ошиблась? Конечно, это вовсе не означает, что после этого она опознает истинного преступника, которого видела в гостях у Галактионова. Ну, отпустят Лысакова, но это еще не конец света. Будут дальше искать. Плохо только, что они по-прежнему будут крутиться в Институте. Надо бы извлечь из ситуации максимальную пользу, причем побыстрее, пока никто не прочухался, что произошла ошибка. Как хорошо, что завтра короткий день, а послезавтра – праздник. Вся работа остановится, а к четвергу он должен сделать так, чтобы в виновности Гены Лысакова никто не сомневался. Интересно, как им удалось связать Шитову и Институт? Этого не должно было случиться. Каким же образом это произошло? Где он допустил промах? Наверное, это цианид. Да, конечно, все дело в цианиде. Когда Галактионов передал ему ампулы, он первым же делом посмотрел на маркировку и увидел, что ампулы пришли с того же самого завода, с какого идут поставки в Институт. Тогда ему это не понравилось, но выбора уже не было. Видно, раскрывая убийство Галактионова, милиционеры наткнулись в Институте на такие же ампулы, вот и решили, что убийцу надо искать здесь. Правильно, в общем-то, решили, да только не того нашли.

А может быть, все было и по-другому. Ведь Шитова, как оказалось, – подружка той беленькой девицы из милиции. А бабы есть бабы, даже если работают в уголовном розыске. Всем друг с другом делятся. Девица могла сказать Шитовой, что ищет убийцу среди сотрудников огромного Института, и показать ей кучу фотографий, дескать, смотри, как трудно определять одного из двух сотен. А Шитова взглянула и узнала Лысакова. Может такое быть? Маловероятно, но может. Каких только совпадений не бывает, даже случай с цианидом тому пример. А то, что Шитова оказалась подругой сотрудницы уголовного розыска, разве не совпадение? Еще какое. А то, что Шитова приперлась домой как раз тогда, когда он был там вместе с Галактионовым, а не на полчаса позже, разве не совпадение?

Ладно, не так важно, почему Лысакова арестовали. Важно, что арестовали, и это надо использовать. Работники милиции по секрету сказали, что Лысаков будет находиться дома под подпиской о невыезде, потому что камеры переполнены, сажать арестованных некуда. Еще неделю назад Генку обязательно заперли бы за решетку, но теперь в связи с интенсивными поисками убийцы тележурналиста усиливаются милицейские наряды и патрули, отлавливают всякую преступную шваль и бросают в камеры. Там уже не продохнуть. Все закономерно: чем больше милиции задействовано – тем гуще получается сеть, а чем гуще сеть – тем больше улов.