Наложница огня и льда (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Это и подозрительно.

Катаринна махнула повелительно рукой, разрешая продолжить танцы. Одна из фрейлин поставила другую пластинку, торжественное вступление сменилось мелодией медленной, нежной. Беван с любезной улыбкой пригласил Валерию, девушка кивнула равнодушно. Дрэйк подал руку мне.

— Позволишь?

— Да, конечно, — с радостью, хотела добавить, но сдержалась.

Мужчина обнял меня за талию, повел в вальсе. На повороте я встретилась случайно глазами с Беваном, и тот состроил шутливо-печальную гримасу. Я закусила губу в попытке спрятать улыбку.

— Я значительно лучше понял требование Норда не спускать с тебя глаз, — заметил Дрэйк. Голос спокоен и все же чувствовалось в нем тщательно скрываемое недовольство.

— Простите, — я сосредоточила взгляд на Дрэйке, стараясь поменьше обращать внимание на корчившего рожицы Бевана. — И когда Норд о таком просил?

— Позавчера у нас была возможность все обсудить.

Позавчера? Наверное, по дороге в императорский дворец. И что же именно мужчины обсуждали?

— Вы… говорили обо мне?

— О многом.

— И обо мне, — не вопрос. Утверждение.

— Не стану отрицать.

— Дрэйк, мне искренне жаль, что все так сложилось, меньше всего на свете мне хотелось причинять вам столько неудобств…

— Перестань извиняться, — оборвал меня мужчина. — Все складывается так, как складывается и, на мой взгляд, бессмысленно просить прощения за то, что произошло не по твоей вине.

— Я не уверена, что и Норд понимал до конца, что и зачем делает, — возразила я. Голова начала кружиться, то ли от утомления, то ли от аромата сандала и лета, с каждой секундой, с каждым моим вдохом становящимся все сильнее, более волнующим.

— Помнишь, я говорил, что документацию храма реквизировало братство? — неожиданно сменил тему Дрэйк. — Двое из нас лично ездили за документами в храм. Книги и большая часть архива переданы в хранилище Тринадцати, остальное проверяется, хотя мне отказались объяснить, что конкретно там проверяют. Что до списков послушниц, личных дел жриц, когда-либо состоявших при храме, то все уничтожено. И сам храм тоже.

— Храм уничтожен? — опешила я.

— Его практически сровняли с землей около месяца назад. По официальной версии под храмом было слишком много старых, плохо укрепленных подземных тоннелей и этажей. После ухода военных там все обрушилось.

— Случайно? — прошептала я, осознавая ясно, что настоящих случайностей братство не допускает. — А… люди?

— В храме и на его территории уже никого не было. Никто не пострадал, — мужчина помолчал и добавил: — Брат Салливан, к которому я обращался по поводу списков, в ответ ненавязчиво полюбопытствовал, зачем мне это надо и чем вызван мой интерес к храму непорочных дев.

Я понимала, что опустевший, всеми покинутый храм уже не будет, как прежде, обителью света, надежды и защиты, но в оставленный под влиянием обстоятельств дом можно вернуться, можно восстановить его, можно начать все заново. Не сейчас, но когда-нибудь. Однако и храма теперь нет. Некуда возвращаться, нечего восстанавливать.

— Думаете, вам… то есть братству нужны… мы? — едва слышно спросила я.

— Больше похоже на попытку убрать все следы.

— Следы чего? Поклонения Серебряной богине? Или… ее жриц?

Дрэйк не ответил, но подтверждения собственной правоты мне не требовалось.

— Но зачем это вам… то есть братству?

— Хотел бы я знать. В прошлом веке существовал еще один храм вашей богини, кроме феосского.

— Да, в одном из северных королевств. Храм разорили во время бунта, поднятого против короля и парламента, обложивших страну и народ непосильными налогами, — нам рассказывали эту историю, и я сама читала о тех страшных событиях. — В городе, где находился храм, начался пожар и…

— И храм сгорел вместе с половиной мятежного города, — мужчина обратил мимо меня взгляд потемневших, непроницаемых глаз. — Я знаю. Тот город сжег я.

Я остановилась, всматриваясь в черную почти глубину, пытаясь осознать услышанное.

— И храм? Случайно? — уточнила я в надежде глупой, бессмысленной.

— Насчет храма было оговорено отдельно. Он должен был сгореть дотла и вопросов я не задавал.

Музыка закончилась. В салон вошел дворецкий, поклонился императрице и тихо произнес что-то, подавшись к Катаринне. Я заметила, как Дрэйк бросил взгляд на императрицу. Катаринна качнула головой и поднялась. Присутствующие склонились торопливо, и лишь я не смогла заставить себя сделать реверанс.

В городе во время пожара погибли люди: и мятежники, и не восстававшие против короля — разбушевавшийся огонь не щадил никого. В храме — жрицы и послушницы, спрятавшиеся от набегов бунтующей толпы, алчущей справедливости и — куда сильнее, куда яростнее — разрушений, крови. Тот храм принимал мало девушек, в основном, одаренных милостью Серебряной. И все они сгорели заживо, не сумев выбраться прежде, чем огонь охватил здание полностью. Говорили, после от храма осталось только выжженное пепелище с остовом и ни единого следа тех, кто встретил в его стенах свою смерть. По крайней мере, так нам рассказывали.

Дрэйк отпустил меня, подошел к Катаринне и в сопровождении дворецкого и одной из фрейлин оба покинули салон.

— Графиня Марлан прибыла. — Беван приблизился бесшумно, встал рядом.

— Хейзел? — странно. Я знаю, что Нордан в Эллоране, что его нет в загородной резиденции, но чувствую, как застывает воздух зябкой пеленой, как мне становится холодно. — Разве она приглашена?

— Она по специальному срочному пропуску. И Хейзел одна из феечек императрицы, а они благодаря своей высокой покровительнице просачиваются куда угодно.

— Феечек?

— Группа леди, которых императрица подкла… использует для получения разной информации.

— Лиссет об этом не рассказывала…

— Лиссет Элери? — Беван усмехнулся. — Лисичка, разумеется, хорошенькая, веселая и кажется всезнающей, но мы в Эллорийскую империю мотаемся по очереди уже больше двадцати лет и нам виднее, что и как тут устроено. Сами многое устраивали, в конце концов.

— А откуда ты узнал, что графиня приехала?

— Подслушал.

— И ты не с ними?

— Не зовут, — безразлично передернул плечами Беван.

Я глубоко вздохнула, унимая непроизвольную дрожь, холодок, неприятный, колющий. Не похоже, чтобы Дрэйку было известно, вело ли братство в действительности какие-либо дела со жрицами Серебряной. И все же именно он уничтожил храм, полный ни в чем неповинных, беззащитных женщин и детей.

* * *

После ухода Катаринны танцы потекли вяло, бледно, и постепенно все присутствовавшие разошлись. Беван проводил меня до наших с Дрэйком апартаментов, пожелал доброй ночи и сказал, что если что-то случится, если мне станет скучно, грустно и захочется с кем-то поговорить, то мне достаточно постучать в смежную стену, и служба спасения примчится немедля. Стучать я не собиралась, но за предложение поблагодарила.

Я долго лежала без сна, ворочаясь с боку на боку на слишком просторной, слишком пустой кровати. Впервые я поймала себя на мысли, что последние несколько ночей я и Нордан проводили вместе. Даже вне дома, даже когда один из нас оказывался пьян — мы все равно были рядом друг с другом, спали в обнимку. И сейчас мне не хватало теплого кольца рук, властных немного жестов, ласкового «котенок» на ушко. Прежнее собственное желание отодвинуться подальше от обнаженного мужчины теперь казалось по-детски наивным, незрелым. И оставалось то обнимать подушку, то взбивать ее резко, словно в попытке выместить обиду, разочарование и тоску.

Дрэйк вернулся поздно. Из-под двери гостиной сочился включенный свет, пересекаемый иногда тенью, проникал, туманя рассудок, запах сандала и лета. Аромат действительно сводил с ума, я с трудом заставляла себя лежать спокойно, с трудом подавляла желание выйти в гостиную, заверить, что ничего не изменилось, что приказ остается приказом и в произошедшем нет его вины, и броситься мужчине на шею, впиться голодным поцелуем в столь желанные сейчас губы.