Русь нерусская (Как рождалась «рiдна мова») - Александр Каревин

«А… это наш славный поэт. Скажите, какую толстую книгу написал. Видимо, не даром его фухтелями угощали. (Фухтель — удар саблей плашмя.— А. К.). В сущности ведь пьянчужка был»,— пренебрежительно заметил видный украинский историк Н. Д. Иванишев, получив в подарок новое издание «Кобзаря».

Невысокого мнения о творчестве Тараса Григорьевича были и Н. В. Гоголь, и М. П. Драгоманов, и И. Я. Франко.

Так стоит ли утверждать культ «батьки Тараса», делать из пусть и выдающегося, но грешного человека — идола, своеобразный объект для поклонения, объявлять Шевченко «гениальным мыслителем», «национальным пророком», «духовным отцом украинской нации» и даже «апостолом божиим Тарасом»? «Не сотвори себе кумира»,— говорит Библия. Может, все-таки прислушаемся?

Не сотвори себе кумира

(Еще раз о Тарасе Шевченко и тарасопоклонниках)

Есть у меня приятель на примете.Не ведаю, в каком бы он предметеБыл знатоком, хоть строг он на словах.Но черт его несет судить о свете:Попробуй он судить о сапогах!

А. С. Пушкин

Нельзя сказать, что появление в «Киевском телеграфе» ругательной «рецензии» на мою статью «Копытца ангела. Тарас Шевченко: оборотная сторона медали» («Киевский телеграф», 19—25 мая с. г.) стало для меня неожиданностью. Учитывая обстановку, которая сложилась вокруг публикации, был уверен — такое обязательно произойдет. И не ошибся. В номере за 16—22 июня порадовал (пишу это без тени иронии) своим откликом поэт, культуролог (так он подписался) Александр Хоменко. Порадовал и, вместе с тем, немного разочаровал. Все-таки хотелось бы иметь дело с более подготовленным «противником». Но тут уж — кого Бог пошлет.

Как бы там ни было, хочу выразить признательность своему оппоненту. Он несколько раз прочитал мой материал, «анализировал» его, «проверял на достоверность», наконец, сочинил забавный отзыв. Единственное, что огорчает — есть в этом отзыве некоторые недоработки. Не все, о чем пишет мой нелицеприятный критик, соответствует действительности. Точнее, все, что он говорит о моей статье,— далеко от истины.

Ни в коей мере не хочу упрекнуть глубокоуважаемого Хоменко, поэта, культуролога, в сознательной лжи. Причина слабых мест в его статье — другая. Мой достопочтенный оппонент, как бы это мягче выразиться, не совсем хорошо знает жизнь и творчество Тараса Григорьевича Шевченко, о котором громогласно взялся высказываться. Надеюсь, г-н Хоменко не обидится, если я укажу на отдельные неточности в его по-своему увлекательной работе.

Но сначала хочу повторить то, что уже писал. Я нисколько не отрицаю наличия литературных способностей у Тараса Шевченко. Скажу больше. Я считаю его самым выдающимся из всех поэтов, когда-либо писавших на украинском языке. И обвинять меня в стремлении «на одной газетной странице перечеркнуть значение Шевченко-поэта» — неправильно. Не стремился я к этому. Однако вернемся к нашему Хоменко.

Суди не выше сапога

Выступление в печати достопочтенного поэта-культуролога напомнило мне эпизод из античной истории. В свое время этот случай вдохновил Александра Пушкина на написание стихотворения «Сапожник», фрагмент из которого вынесен в эпиграф. Древнегреческий художник Апеллес имел обыкновение выставлять нарисованные им картины в людных местах. Считая народ лучшим критиком и ценителем, живописец внимательно выслушивал мнения о своем творчестве проходивших мимо людей. Однажды некий сапожник заметил ему, что сапог на одной из картин изображен неверно: на внутренней стороне обуви нарисовано на одну петлю меньше должного. Художник поблагодарил специалиста по сапожному ремеслу и тут же исправил оплошность. Вдохновленный этим, сапожник принялся критиковать всю картину: и нога не так изображена, и все остальное. В конце концов, Апеллес не выдержал: «Сапожник, суди не выше сапога!»

Схожесть Александра Хоменко с незадачливым обувщиком поразительна. Разве что сапожник хоть в сапоге знал толк. А Хоменко…

Моего критика чрезвычайно рассердила состоящая, по его мнению, из смеси «гремучего невежества», «заносчивости» и «легко опровергаемой лжи» статья «никому неизвестного автора», написанная в жанре «погромной журналистики». Он просто пылает праведным гневом: «Ни одного правдивого утверждения я в этой статье не нашел, хотя и пытался».

О собственной известности спорить не буду. Хотя и не думаю, что известность поэта Александра Хоменко намного превышает мою. С остальными тезисами рискну не согласиться. Но возражать постараюсь без резкостей, присущих моему обвинителю. Помню о золотом правиле: «Чтобы не оскорблять человека, если хочешь указать на недостатки, сначала похвали». Поэтому, прежде чем ответить поэту-культурологу, скажу о нем доброе слово.

Г-н Хоменко совершенно прав в оценке литературных и иных нравов сталинской эпохи. Он, наверное, даже представить не может, насколько я солидарен с ним в этом вопросе. Особенно охотно разделяю возмущение по поводу того, что из истории литературы на долгое время был вычеркнут Сергей Александрович Ефремов. Ведь именно на работах Ефремова во многом основана моя статья. Биографию и произведения Тараса Шевченко этот ученый знал досконально. Чего, к сожалению, нельзя сказать о г-не Хоменко. Между тем, для того чтобы точно определить, где правда, а где ложь, нужно обладать хотя бы минимальным запасом знаний по разбираемому вопросу. Иначе вся аргументация берущегося судить о чем-либо критика будет на уровне доводов туповатого лектора-атеиста из советского прошлого: «Я Бога не видел. Гагарин летал в космос — тоже не видел. Значит, Бога нет».

Новое платье короля

Не хотелось бы обижать Александра Хоменко, но его аргументация именно такого уровня. Он, например, сомневается в аутентичности приводимой мною цитаты «якобы из какого-то письма Ивана Франко, в которой Шевченко называется посредственным поэтом». Поэт-культуролог ничего не знает о таком письме, в связи с чем употребляет выражение «сплошная лажа».

Сообщаю г-ну Хоменко и всем скептикам: письмо это датировано 1907 годом, адресовано видному шевченковеду Василию Доманицкому, а мною взято из книги Сергея Ефремова «Иван Франко», лишь недавно возвращенной из спецхранов в открытый доступ. Кстати сказать, Америки я не открываю. Все, что было изложено в моей статье, прекрасно известно специалистам. Не самый знающий главный редактор «Народної газети» Анатолий Шевченко (тоже весьма бурно отреагировавший на «Копытца ангела») безошибочно указал, что это за цитата.

Что же касается восторженных отзывов о Шевченко Тарасе, сделанных Франко публично, то стоит порекомендовать г-ну Хоменко прочитать сказку Андерсена «Новое платье короля» или поспрашивать людей, помнящих не такие уж далекие времена «застоя». Многие тогда в публичных речах и статьях говорили одно, а в узком кругу — другое. Те, кто думает, что в среде, к которой принадлежал Франко, отношение к инакомыслящим было более терпимым, чем в СССР эпохи Брежнева, глубоко ошибаются. Достаточно вспомнить о судьбе «позднего» Кулиша или Драгоманова. Вот и приходилось Ивану Яковлевичу, подобно подданным глупого короля из андерсеновской сказки, громко восхищаться тем, чем он совсем не восхищался в душе.

Оконфузился достопочтенный Хоменко и с «разбором» другой цитаты. «В уста Мыколы Хвылевого,— пишет он,— вкладываются негативные слова о Шевченко как о малокультурном и безвольном человеке. „Поздравляю вас, господин, соврамши!“ — говаривал, помнится, в подобной ситуации булгаковский персонаж, поскольку приведенные Каревиным слова принадлежат не Хвылевому, а Дмитрию Карамазову — литературному персонажу романа Хвылевого „Вальдшнепы“. Подобное передергивание всегда считалось одним из самых грубых нарушений научной и журналистской этики».

Безусловно, не всегда позицию автора правомерно отождествлять с позицией его литературного героя. Однако в данном случае литературоведы уверены: в уста Дмитрия Карамазова Хвылевый вложил собственные мысли. Небезызвестный Евген Маланюк (тоже поэт и культуролог, но поавторитетнее Хоменко) о данном изречении написал целую статью «По поводу высказываний М. Хвылевого о влиянии Т. Шевченко на формирование психологии украинского народа». Статья эта, в которой осуждается «бунт Хвылевого против Шевченко», давно опубликована за границей. В 1997 году ее перепечатал журнал «Народна творчість та етнографія» (№ 2—3). Другой исследователь в журнале «Український засів» (1995. № 4) даже пишет фамилии литературного героя и его автора через дефис: Карамазов-Хвылевой и нападает на писателя за попытку «нейтрализации» Шевченко. Перечень аргументов из литературоведческих работ можно продолжить. Их довольно много. Но, кажется, и так ясно, что с булгаковским «соврамши» по моему адресу достопочтенный слегка погорячился.