Телепат - Алексей Хапров

— Ай-яй-яй, — покачал головой субъект. — И куда только смотрит милиция? Я больше чем уверен, что они так никого и не найдут.

— Совершенно с Вами согласна, — вздохнула Светлана. — В этой милиции работают одни лентяи и дураки. Они только одно умеют, у честных предпринимателей деньги вымогать.

Долговязый субъект сгреб высыпанную ему на тарелочку сдачу, забрал свое пиво, и отправился восвояси.

Светлана закрыла окошко киоска, повернулась ко мне и прошептала.

— Ну, как? Хорошо я сыграла?

— Замечательно, — ответил я. — Вы просто прирожденный конспиратор.

Толстушка глупо захихикала. Я отвесил ей воздушный поцелуй, и выскочил из киоска. Долговязый субъект шел по тротуару вдоль автомобильной дороги. Я последовал за ним.

Дойдя неспешным шагом до следующей остановки, он сел в подъехавший «ПАЗик». Я бегом бросился к автобусу, и едва успел заскочить в заднюю дверь, прежде чем та закрылась. Передав кондуктору деньги за проезд, и заняв место возле двери, я осторожно стал наблюдать за неизвестным в темно-зеленой куртке. Он спокойно сидел в середине салона и задумчиво смотрел в окно. Я попытался настроиться на его мысленную волну. Увы, это мне ничего не дало. В мыслях долговязого субъекта периодически вспыхивали, и тут же обратно гасли какие-то нечеткие образы, разобрать которые я не мог. За все время поездки мне так и не удалось узнать о нем ничего нового.

Мой «подопечный» жил в центре города, в старом девятиэтажном доме. Если взрывы, действительно, были делом его рук, то его пристрастие к окраинам имело свое логическое объяснение — вряд ли кто станет пакостить в том районе, в котором сам живет. К счастью, дом не был оборудован домофоном, поэтому я вошел туда беспрепятственно. Лифт с долговязым субъектом был уже в пути наверх. Поскольку лифт был старого образца, над ним не висело электронное табло, показывавшее, на каком он находится этаже. Поэтому определять место жительства долговязого мне пришлось опытным путем. Я нажал на погасшую кнопочку вызова лифта, а сам устремил взгляд на секундомер, замеряя, сколько времени он будет спускаться вниз. Получилось двадцать секунд. За такое время лифт поднимается на один из верхних этажей. Я нажал на кнопку последнего, девятого этажа, и стал следить за секундомером. Когда стрелка отсчитала двадцать секунд, я нажал на кнопку аварийной остановки. Двери лифта открылись, и я увидел, что нахожусь на восьмом этаже. На лестничной клетке располагались четыре двери. За какой-то из них жил долговязый. Звонить во все квартиры, чтобы методом исключения определить, в какой именно, я, разумеется, не стал. Светить себя не было смысла. Я запомнил номера квартир, спустился на лифте вниз, дошел до остановки, и поехал в Управление. Караулить долговязого субъекта всю ночь не было смысла. Если он захочет продолжить свои взрывные подвиги, раньше утра он из дома все равно не появится.

В Управлении меня уже ждали Сергей и Николай. Выслушав мой рассказ, Сергей связался с милицией.

— Олейник Дмитрий Иванович, сорока девяти лет, проживает в квартире номер сто одиннадцать, — отчеканил он, положив телефонную трубку.

— Это прямо возле лифта, — заметил я.

— Состоит на учете у психиатора, — добавил Сергей, и многозначительно посмотрел на нас, — по образованию физик, лейтенант в отставке, служил в Афганистане, подрывник, получил контузию, вышел на пенсию по инвалидности.

Николай хлопнул в ладоши.

— В точку.

— Артем, нам тебя сам бог послал, — восхищенно сказал Сергей. — Без тебя мы бы его так быстро не вычислили.

Мы поднялись, и пошли на доклад к начальнику контрразведки.

— Значит, говорите, белобилетник? — переспросил Фаустов, выслушав наш отчет.

— Да, — подтвердили мы.

— Александр Петрович, его надо брать, — добавил Николай, — пока он новых взрывов не наворочал.

— А что ты ему предъявишь? — возразил Фаустов. — У вас есть хотя бы одна улика, которая бы доказывала его причастность?

Мы замялись.

— Вообще-то, нет, — признался Николай.

— Вот то-то и оно, — поднял указательный палец вверх Фаустов. — Наше счастье, если ему еще захочется поразвлечься. Дуйте к его дому, и караульте, когда он появится. А там, действуйте по обстановке. Может, нам удастся взять его с поличным.

Из кабинета начальника контрразведки мы вышли с недовольными лицами. Проводить всю ночь в засаде нам, естественно, не хотелось. Но что делать? Такая уж у нас была работа.

Олейник вышел из дома около семи утра. В правой руке он нес цветной полиэтиленовый пакет, в котором находилось что-то тяжелое. Я растормошил своих напарников, которые дремали на заднем сиденье «УАЗика». Мы приехали сюда накануне поздно вечером, припарковались во дворе рядом с другими машинами, принадлежавшими жильцам дома, и провели здесь всю ночь. Взглянув на удалявшийся «объект», Сергей скомандовал.

— К остановке.

Николай занял место за рулем, завел мотор, и мы поехали. У автобусной остановки мы оказались раньше Олейника. Припарковав машину недалеко от нее, мы стали ждать. «Гриф» появился через несколько минут. Увидев подъезжающий «Икарус», он ускорил шаг. Очевидно, это был нужный ему маршрут. Николай включил зажигание. Олейник залез в автобус, и мы поехали следом за ним.

Ехать за этим «Икарусом» нам пришлось практически через весь город. Наконец «объект» вышел из автобуса. Мы припарковались. Олейник перешел на другую сторону дороги и направился к остановке, которая была напротив. Мы вылезли из «УАЗика». На остановке царило «вавилонское столпотворение». Все торопились на работу, вглядывались вдаль, и на нашего «подопечного» никто внимания не обращал. Олейник посмотрел по сторонам, подошел к мусорной урне, стоявшей невдалеке, и осторожно опустил туда пакет. Но на этом его песенка оказалась спета. Едва он выпрямился, как подбежавшие Николай и Сергей четким профессиональным движением скрутили ему руки за спиной и пригнули к земле. Я подошел к урне, аккуратно вытащил из нее опущенный туда Олейником сверток, положил на землю и развернул. Собравшийся вокруг народ ахнул. В пакете находился взрывной механизм. Часовой циферблат показывал, что сработать он должен был через час.

Поведение Олейника в этот момент меня поразило. Он не сопротивлялся, не возмущался, не протестовал. Он только смеялся. Смеялся каким-то злорадным, нездоровым смехом, который красноречиво подтверждал непорядки в его психике.

Проведенная медицинская экспертиза признала его невменяемым, и Олейник был помещен на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Мотивы его поступков оказались за гранью разумного понимания. Человек решил мстить за что-то всему свету.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});