Зима над миром - Пол Андерсон

Глава 22

Весна, поначалу робкая в Херваре, была в полном разгаре в то утро, когда Дония выехала одна из Совиного Крика.

Низкие длинные гряды холмов и долины блестели от прошедшего перед рассветом ливня, но становилось все теплее, и влага поднималась вверх струйками тумана, который быстро таял. Лужи в низинах рябил ветерок. Траву, ещё короткую и нежную, усеивали синие незабудки. Сосновые рощи остались неизменными, но ивы уже качали длинными косами, а на березах трепетали новорожденные листочки. Безоблачное небо полнилось солнцем, крыльями и песней. Вдалеке буйвол с рогами полумесяцем стерег своих коров и телят, ярко-красных на зеленом. Корона быка сияла. Прыгали зайцы, выпархивали из зарослей фазаны, искали пищи первые пчелы и стрекозы. Потоки воздуха, сплетаясь, пахли то землей, то рекой.

Дония ехала на запад вдоль Жеребячьей реки, пока зимовье не исчезло из виду. Тут она нашла то, что искала: большой плоский камень, выступавший помостом с берега. Она спешилась, спутала своего пони, разделась и блаженно вытянулась на камне под струями небесного света. Камень грел ей ногу, копчик, ладонь. Отдавшись баюкающему журчанию воды, она посмотрела, как играют мальки между камушками на дне, и развернула письмо, которое привезла с собой. Его доставил накануне конный почтарь из Фульда. Дония не показала его домашним и не знала, покажет ли.

Листки шуршали у неё в руках. Рогавикские слова, написанные коряво и часто неграмотно, были, однако, вполне понятны.

В Арваннете, в ночь равноденствия, Джоссерек Деррэн приветствует Данию, хозяйку Совиного Крика в Херваре.

Дорогая моя!

К тому времени как ты получишь это письмо, то есть через два-три месяца, я уже уеду из Андалина. Больше мы с тобой не увидимся. В тот день, когда мы простились, я ещё думал, что смогу вернуться, доставив обратно своих моряков и доделав то, что мне осталось. Но потом начал понимать, как ты была права и как добра, велев мне оставить тебя навсегда.

В твоем языке нет таких слов, какие я хотел бы сказать тебе. Ты помнишь — я пробовал, а ты пыталась меня понять, но у нас ничего не вышло. Может быть, ты просто не чувствуешь того, что чувствую я, — ну да об этом после.

Ты сказала, что я тебе не безразличен. Пусть будет хотя бы так.

Дония отложила письмо и долго смотрела вдаль. Потом продолжила чтение: …не терпится узнать, что тут происходило и чего ожидать в будущем.

В твоем языке, как и в моем, не для всего есть слова. Когда нужно, я буду пользоваться арваннетскими выражениями, и надеюсь, что они скажут тебе хоть что-нибудь. Говоря кратко, новости, с вашей точки зрения, превосходны.

Уничтожение целой армии стало для Империи сокрушительным ударом, как ты и сама догадываешься. Адмирал Роннах, по моему совету, сделал вид, что ни о чем не ведает. До Наша, конечно, дойдут слухи о присутствии неких «наблюдателей», но слухи эти будут запоздалыми, неясными, и их нельзя будет проверить. Останется признать, что вы, северяне, поступите так же, хотя и неизвестно, как именно, со всеми будущими захватчиками.

Империя определенно не сумеет собраться с силами для следующей попытки, по крайней мере несколько лет. Я полагаю, что уже никогда не сумеет. Кроме всего прочего, ей помешает присутствие в Дельфиньем заливе Людей Моря, защищающих свои капиталы.

Видишь ли, киллимарайхская дипломатическая миссия в Рагиде благодаря аппаратам для дальних переговоров сумела оказать на Империю значительное давление. Трону ничего не оставалось, как только скушать кислое яблочко и подписать договор, вполне отвечающий ожиданиям Ичинга.

Арваннет признан вольным городом, независимость которого подтверждают обе державы. Ни одна из сторон не вправе держать там вооруженные силы, и обе имеют право на свободную торговлю. Время покажет, кто станет в будущем владеть этим городом: Империя, завоевывающая архипелаг в северо-западной части Залива, или Люди Моря, развивающие коммерцию и колонизирующие острова Моря Ураганов. Лично я подозреваю, что ни те ни другие. В Арваннете снова появилось сильное правительство. Арваннетяне восстановили свой старый порядок, который пережил множество других.

Что бы ни случилось, торговля с севером возобновится немедленно. И вас оставят в покое.

Дония ещё раз перечитала этот отрывок, вдумываясь в его смысл, и продолжила:

Вскоре корабль повезет меня домой по Мерцающим Водам. А оттуда я отправлюсь — кто знает куда. Ты тоже в каком-то смысле поедешь со мной жаль, что не во плоти, милая. Сейчас это причиняет мне такую же боль, как свежая рана. Но хуже уже не будет, а там, может, и полегчает.

Помнишь, как мы напоследок стояли рука об руку на берегу Становой и сквозь медленный снегопад смотрели, как затягивается льдом вода Рога Нецха? То же самое я чувствую сейчас. А после, смею надеяться, наступит оттепель, и воды потекут свободно. Меня ждет целый мир, полный чудес и приключений, а тебе его, боюсь, не увидеть даже во сне.

Дония нахмурилась, покачала головой, снова перечитала последние фразы, потом пожала плечами и стала читать дальше:

Ибо мне кажется, что я понял вас, а благодаря этому немного понял и себя.

Помнишь тот день, когда ты вернулась в Громовой Котел с охоты и мы вместе пошли в степь? Ты сказала тогда, что не бывало и не будет такого, чтобы северянка и чужеземец прожили вместе всю жизнь. И я внезапно понял почему — дело здесь не в суевериях, не в традициях, не в созданных человеком преградах.

С тех пор я не расставался с этой мыслью, обдумывал её, пытался спорить сам с собой, открывал глаза и вновь видел все ясно, наконец собрался с духом и принялся приводить свою идею в порядок. Я не первый исследую эту область — вряд ли можно быть первым после стольких веков — и я многое узнал из книг и разговоров со знающими людьми (тебя я никому не называл!). Однако я, возможно, первый, кто подошел к этому вопросу с некоторым понятием об эволюции и с привычкой рассматривать все жизненные явления в свете этого учения.

Тебя очень занимали наши разговоры на этот предмет — о том, например, что киты и дельфины принадлежат к одному семейству животных, которые вернулись в море, а морские котики и моржи — к другому, а пингвины — это птицы, выбравшие тот же путь, хотя рептилии, общие предки птиц и млекопитающих, вымерли несколько эпох тому назад; тебе было так интересно, что это наверняка сохранилось у тебя в памяти, если ты и забыла многое из того, о чем я пишу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});