Приют - Александр Варго

«Митрич, – пыталась успокоить себя она. – Он захотел воды или в туалет, вот и решил спуститься… А может, это Дина ходила наверх к…»

Внезапно ее поразила страшная мысль – это не Дина и уж, конечно же, не Митрич. Это старуха, мать Дины, и она крадется к ее комнате. Крадется, чтобы еще раз потрогать ее тело своими заскорузлыми пальцами. Эта мысль привела Руту в такой неописуемый ужас, что она чувствовала, как ее мочевой пузырь вот-вот самопроизвольно опорожнится.

«Дверь, – прошептал внутренний голос. – Дверь открыта, детка».

Девушка мигом слетела с кровати. Поскрипывание становились громче. Тот, кто спускался со второго этажа, теперь явно направлялся к их комнате. Затаив дыхание, Рута на цыпочках направилась к двери. Она шла с величайшей осторожностью, словно по столу, уставленному хрустальной посудой. Дрожащими руками она передвинула задвижку, закрыв дверь, и только после этого выпустила из легких воздух. Теперь она стояла, боясь шелохнуться, и прислушивалась, что будет дальше.

На мгновение скрип половиц прекратился, затем снова возобновился. Теперь кто-то стоял у самой двери и, очевидно, тоже прислушивался к тому, что происходит внутри комнаты.

Взгляд Руты метался по комнате, и в какой-то момент она хотела уже закричать, чтобы Ярик проснулся и посмотрел, кто там разгуливает по ночам, как вдруг ручка двери медленно повернулась и дверь мягко потянули на себя. Кто-то хотел войти внутрь. Девушка с замершим сердцем мысленно перекрестилась – она вовремя успела закрыть дверь на задвижку. Ручка покрутилась еще несколько раз, после чего Рута отчетливо услышала сиплый вздох. Перед ее глазами отчетливо возник образ существа, пытающегося наклониться к замочной скважине и разглядеть, что происходит в комнате, и ей снова стало дурно. После этого снова раздались шаркающие шаги. И – о счастье! – эти шаги удалялись. В полубессознательном состоянии Рута съехала прямо на пол. Ей хотелось смеяться и рыдать одновременно, но у нее не получалось ни то, ни другое, из горла лишь вырывались какие-то хлюпающие звуки, глаза наполнились слезами.

«Ты забыла сказку…» – казалось, прошелестел в воздухе голос отчима, и голова девушки дернулась, как от пощечины. Конечно же, сказка. Страшная сказка, которую ты очень боялась в детстве.

Сказка про Пряничный Домик.

58

Тима выпрямился. В левой руке был пистолет, который он вытащил у Вахи. Правая рука, перебитая пулей Шмеля, бессильно болталась вдоль тела сломанной ветвью. От Шмеля его отделяло несколько метров, но ему казалось, что даже отсюда он чувствует исходящий от него запах мертвечины.

– Ты что, обиделся, Тимоша? – просипел Шмель. Он увидел в руке Тимы пистолет и нахмурился. – Э, нет, Тимоша. Мой тебе совет – забудь про это. Кроме того, ты даже не умеешь держать «пушку» как следует. – Шмель погрозил ему пистолетом. – Даже и не думай.

– А я все-таки подумываю об этом, – разжал губы Тима и вскинул руку. Прогремели выстрелы. Где-то вспорхнула встревоженная птица.

Тима упал сразу, но тут же вскочил, изрыгая проклятия, лицо исказила гримаса боли. Шмель несколько секунд неподвижно стоял, затем ноги его подкосились, и он упал в траву.

Пуля Тимы вошла ему чуть выше колена левой ноги. Он перекатился на четвереньки и попытался встать. Подняв голову, он увидел надвигающегося Тиму. Вид его был страшен – худое лицо с многодневной щетиной напоминало злобную морду шакала. Посреди живота расплывалось пятно крови.

– Да, Шмель, я обиделся… – Его рука с пистолетом дернулась, и лесной воздух вновь сотряс грохот выстрела. Шмель инстинктивно вжался в землю, и это спасло ему жизнь – пуля лишь чиркнула по его черепу, сорвав полоску кожи.

Зарычав, он бросился на Тиму, сбив его с ног. Шмель был уверен, что тот уже одной ногой стоит в могиле, но он недооценил его. Даже при падении, несмотря на ужасную рану, Тима удержал пистолет в руках, и, когда Шмель навис над ним, ему в лоб уставилось черное дуло.

– Двинешься – вышибу мозги, – сказал Тима, тяжело дыша.

Шмель замер, на лице появилось выражение изумления, граничащее с чуть ли ни детской обидой – как так? Он не может проиграть, это неправильно… Ведь все шло по плану, сначала Ваха, затем Тима…

Глядя в пустые глаза Шмеля, Тима отчетливо понял – это нападение не было спонтанным. Он давно хотел их убить…

– Встань. Руки за голову, – слова Тиме давались с трудом. Шмель отполз назад, его правая рука наткнулась на какой-то предмет в траве. Поднимаясь, он улучил момент и спрятал его в карман. Это нужный предмет, просто необходимый ему.

Тиме с огромным трудом удалось встать. Он прислонился к дереву и с ненавистью посмотрел на Шмеля.

– С удовольствием. Пришил бы тебя. Иди вперед.

– Куда? – спросил Шмель. Из головы текла кровь, деля струей пополам застывшее в ярости лицо.

– Для начала. К реке, – еле ворочая языком, проговорил Тима. Боже, какой же он идиот, что доверился Шмелю и в свое время не удосужился взглянуть на эту проклятую карту! Он понимал, что ранен, но не знал, насколько серьезно. Живот пока только нудно ныл, оправляясь от шока, и Тима тешил себя слабой надеждой, что его лишь слегка зацепило.

Шмель вытер лицо рукавом.

– К реке? Ты сдурел? – Он хрипло засмеялся. – Это почти день пути, а ты не выдержишь и часа. Тебя нужно перевязать. – Шмель впился глазами в мокрую от крови рубашку Тимы.

«Перевязать? Хор-р-рошая мысль», – подумал про себя Тима. Глядя на горящие от возбуждения глаза Шмеля, он подумал про вампира, который поднялся из гроба, чтобы заморить червячка.

– Зат… кнись и иди. Вперед… – Тима отлепился от дерева и неуверенно шагнул. Его мутило, перед глазами заплясали ярко-красные точки, как искры от большого костра.

Шмель пожал плечами: – Как хочешь, Тимоша.

Прихрамывая на простреленную ногу, он перешагнул труп Вахи и заковылял в лес. Планы временно изменились, но это ничего, ведь никогда нельзя предусмотреть все нюансы. Мысль об обнаруженном в траве предмете, который уютно устроился в кармане его куртки, ласкала его воображение. Скоро он им воспользуется, и Тима будет проклинать день, когда появился на свет.

– Господи, помоги мне, – прошептал Тима и побрел за Шмелем.

59

Машина Шипова с визгом затормозила у ворот городской больницы. Он быстрым шагом поднялся на второй этаж и поздоровался с медсестрой.

– Как мальчик? – спросил он.

Девушка вздохнула:

– Сейчас вроде бы нормально. Во всяком случае, с ним можно разговаривать. Только не долго, – предупредила она.

– Хорошо, – кивнул Шипов.

Он подошел к нужной палате, постучал в дверь и зашел внутрь.

– Привет, Гена, – с улыбкой поздоровался он с сидящим на кровати мальчиком. Гена оторвал взгляд от телевизора и настороженно посмотрел на мужчину.

– Вот, принес тебе кое-что, – чувствуя неловкость, сказал Шипов. Он поставил на стол пакет, вытащил из него пару огромных апельсинов, несколько упаковок йогурта и ананасовый сок. – Думаю, ты не откажешься.

Гена кивнул, что, видимо, означало благодарность, и принялся чистить апельсин.

– Да, и еще кое-что. – Шипов положил на стол две миниатюрные коробочки. Мальчик равнодушно посмотрел на них, но в следующую секунду глаза его загорелись. Еще бы, компьютерные игрушки, именно такие он все время клянчил у отца!

– Спасибо, – искренне поблагодарил Гена. Он распаковал одну игру и с интересом стал изучать небольшую инструкцию-гармошку. Глядя на светловолосую макушку Гены, Шипов с грустью думал о своих сыновьях. Он чувствовал необъяснимую нежность к этому несчастному мальчугану, который так рано лишился родителей и брата.

В этом Шипов уже не сомневался – в тот же вечер во время поисков в лесу недалеко от лагеря была найдена мужская одежда. Она была разбросана в радиусе нескольких метров, все вещи были изорваны в лоскуты и, самое страшное, залиты кровью. Дальнейшие поиски ни к чему не привели, после ужасной находки служебные собаки буквально сразу потеряли след.

Эта одежда совершенно сбила с толку сыщиков – если убийство совершили близняшки, то зачем им понадобилось раздевать своих жертв? И, наконец, где трупы? Правда, Таракан высказал предположение, что на них мог напасть медведь, но Шипов сразу отмел эту идею – в таком случае остались бы хоть какие-нибудь следы нападения…

– Как тебе здесь, Гена?

– Скучно. – Голос мальчика стал напряженным. – А вы самый главный милиционер здесь, да?

– Ну, почти, – ответил Шипов, не удержавшись от улыбки. Глаза Гены неожиданно наполнились слезами, и он всхлипнул.

– Что с тобой, Гена? – спросил Шипов.

Губы мальчика затряслись, глаза расширились, словно он внезапно увидел что-то очень страшное, он забрался с ногами на кровать и совершенно диким взглядом уставился на мужчину. Недоеденный апельсин выпал из пальцев и упал на пол.

– Гена? – как можно мягче спросил Шипов. Он присел на краешек кровати паренька.