Феникс сапиенс (СИ) - Штерн Борис Гедальевич

* * *

– Я устала, – сказала Кола. – На этом пока заканчивается мой перевод, а устно переводить прямо с оригинала – тяжело. Давайте продолжим через пару дней, я отосплюсь и переведу еще фрагмент.

– Как впечатления? – спросил Сэнк. – Если не знать, чем кончилось дело, то из прочитанного не возникает ощущения полного охряста. Да, катастрофа, бедствие, миллионы, может быть миллиард смертей. Но не тотальное светопреставление. Ведь люди даже связь наладили, откатив по технологии пару-тройку веков назад. Почему они потом откатили в каменный век? Ведь остались бастионы – военные части и новые поселения. Ведь поселения на отшибе, про которые говорили радисты, – они и есть новые поселения – правда, Алека?

– Видимо, они и есть. Так эти бастионы еще долго существовали. Эти самые деятельные люди в них родили детей и прожили до старости. И лишь потом поселения медленно угасли.

– Вас удивляет, что угасли, или что протянули так долго? – спросила Мана.

– И то, и другое, – ответил Сэнк. – Но больше всего меня удивляет другая вещь, одно странное впечатление. Но об этом потом.

– Пока мы занимались чтением вслух, от Крамба пришли новые марсианские картинки. Смотрите!

Снимки, которые показал Стим со своего компьютера, были гораздо интересней первых картинок «Марсианки-2». И несравненно ярче и четче книжных иллюстраций, доставшихся от прошлой цивилизации. Далекая панорама с горной цепью на горизонте. Песчаные дюны. Каменные плиты, посыпанные мелкими темными шариками. Кратер с мелкими дюнами на дне. И эта красота – на Марсе – за миллионы и миллионы километров пустоты! Когда-нибудь люди снова перестанут восхищаться подобными снимками, возможно, снова станут брюзжать, дескать, сколько можно гробить средств на эту чуждую человеку пустыню?! Но до брюзжания в тот момент было еще далеко. И Кана с гордостью произнесла:

– Мы сделали это!

– Ну, по правде, не мы, – ответил Инзор. – Из нас только Крамб может так сказать.

– Крамб, он же наш! – возразила Алека. – В его деле есть и наша малая толика. Он же был с нами в эпопее «Петербурга», впитал ее дух. Мы дополняем друг друга, мы добавили ему пороха! Правда, Кола?

Кола ничего не ответила, только слегка улыбнулась, что-то вспомнив.

– Ладно, – сказала она, – пойду спать, а потом сяду за перевод.

18. Бегство из цитадели

20 марта. Правительство приняло решение разместить в стране пять миллионов беженцев, прибывших с севера и с моря. Народ недоволен, но что делать? Куда их девать, живых несчастных людей? Сбросить в море? Пять миллионов – то, что реально может дополнительно прокормить израильская земля. «Мы их действительно можем спасти, – говорит Крис. – Ведь будет, чем гордиться. Нам так хочется чем-то гордиться, а давно уж нечем». А в народе поговаривают: «Это балласт. Они бросили свою землю вместо того, чтобы восстанавливать ее». Вроде бы правда, они всего лишь винтики рассыпавшейся машины, они не умеют восстанавливать чего бы то ни было в непредусмотренной ситуации. Крис говорит, что в основном ворчат те, кто сам ничего не умеет за пределами штатного расписания. Говорит, что надо организовать людей, научить их работать на земле. Да и я то же самое говорю, хоть я еще не стал полноценным гражданином приютившей нас страны, но постепенно вхожу в образ. Люди боятся преступности, которую вместе с болезнями действительно несут с собой беженцы. Но, черт возьми, у нас всего на двести домов аж двадцать вооруженных до зубов ополченцев, да еще два прикомандированных профессионала, не считая Игоря. И в городах в каждом подъезде по ополченцу. Да еще армия с полицией. И боимся преступности от этих несчастных беженцев!

22 марта Как все цветет! И запахи! Они-то к этому привыкли, а нам после Северной столицы еще как кружит голову. Алена, хоть она и не северянка, идет по саду как сомнамбула, а Маша сидит в шезлонге с прикрытыми глазами, вся в нирване. Что-то будет!

30 марта. Радистов стало больше – несколько десятков по всему миру. Эти одиночки стали основной, точнее, единственной глобальной информационной системой. От них приходят тревожные новости. Сообщили о вирусной эпидемии в Индии. И еще одна незадача: в Саудовской Аравии, Иордании, Ираке и Сирии, а также в Судане быстро растет вооруженное движение «Месть». Правительства и военные этих стран не могут с ними справиться – они разграбили склады оружия, захватили нефтяные скважины. Их называют религиозными фанатиками, но, судя по всему, «мстители» – очередные обиженные и оскорбленные. Религия для них – лишь знамя и наркотик, тогда как реальная движущая сила – ненависть к благополучному миру и жажда расправ. Такое уже происходило двести с чем-то лет назад. Конечно, нашему благополучному миру грош цена. Я и сам терпеть его не могу. Но в нем, по крайней мере, никто не может никого по своей прихоти казнить и миловать. Эти «мстители» – обыкновенные стервятники. Но пусть только сунутся!

5 апреля. Передают, что лагеря беженцев на севере страны уже заполнены – три миллиона. Еще два миллиона собираются разместить ближе к нам – строят еще десять огромных лагерей. В Индии – трупы на улицах. Не голод, не стрельба – какая-то эпидемия. Эпидемии вспыхивают и в других местах, но не такие страшные. Порадовал радист из-под Питера, его сообщение передали по телевидению. Они основали поселение рядом с Приозерском. Их человек триста, собрали по окрестностям брошенный скот, приготовились сажать картошку, водрузили ветряк на пятьдесят киловатт, и главное – вокруг никого, ни мародеров, ни вирусоносителей – все бежали на юг. Подумываем о том, чтобы обзавестись собственным коротковолновым приемником. Но как? Они же исчезли двести лет назад. Нужен либо музейный экспонат, либо детали – Крис спаяет. Но где их взять? Стив сказал, что существует общество «Ламповое содружество» – своего рода мастера-антиквары. Они не признают интегральной электроники – для цифры, дескать, годится, а для чистого звука – дрянь дрянью. У них, дескать, есть мелкое производство радиоламп и отдельных качественных транзисторов – они относятся к ним как к предметам искусства. Им можно заказать как коротковолновый приемник, так и передатчик. Будет дорого, но качественно. Стив пообещал найти контакты.

15 апреля. По данным военной разведки «Месть» набирает силу. Захватили власть в Сирии и Саудовской Аравии. У них развернуты учебные лагеря, огромное количество стрелкового оружия и легковушек, отнятых у населения. Они и на севере (Сирия), и на востоке (Иордания, Саудовская Аравия), и на юге (Синай, Газа). Израильская армия остается мощной, она в течение минут может разгромить с воздуха любую колонну, но кто сказал, что они пойдут колоннами? По пустыне любая легковушка с приподнятым шасси может пройти почти везде – треть застрянет, две трети проедут. Их всех поодиночке не перестреляешь, они как гнус – гнус апокалипсиса. И к тому же не боятся смерти: их ждут не дождутся в раю. Не проблема перебить девяносто процентов, но и десять процентов, если прорвутся, могут наделать бед. Поэтому Игорь с двумя солдатами набросали план фортификации (бетонные блоки на дорогах, огневые точки) и открыли ежедневную школу военной подготовки с пяти до семи вечера.

20 апреля. В правительстве идут дебаты по поводу превентивного удара по лагерям «Мести».

21 апреля. «Мстители» пошли на Израиль, не дождавшись превентивного удара. По телевидению показывают записи с камер дронов – их бьют и бьют, но они как саранча – едут по всей пустыне. Мы готовы, выставили дежурных.

22 апреля. На севере и востоке атака отбита – помогли горы и река Иордан, там моторизованные «мстители» волей-неволей собрались в колонны и стали легкой мишенью. А с юга – идут и идут широким фронтом, горят, взрываются, гибнут, но едут, идут пешком. Уже близко. Страшно.

23 апреля. Мы с Игорем заняли позицию на втором этаже крайнего дома напротив блоков на въезде. Крис с Амиром – с другой стороны. Первым подъехал открытый джип с крупнокалиберным пулеметом. Как только он затормозил у блоков, Игорь подорвал его из гранатомета. Игорь успел подбить второй джип, один из экипажа спасся – вывалился из дверей и залег в кювет. Из следующих подъехавших машин все повыскакивали, движутся цепью – человек двадцать. У меня трясутся руки. Стив сказал: «Папа, дай по ним очередь», – а сам начал стрелять одиночными. Я дал очередь, они легли. У меня перестали трястись руки, я стал стрелять одиночными – спокойно, будто не убиваю людей, а выполняю какую-то тяжелую точную работу. Они отстреливались, несколько пуль попали в мешки с песком, прикрывающие окна. Эти двадцать без укрытия были обречены – Игорь щелкал их как орехи, да и я несколько раз попал. Крис с Амиром отрабатывали другую группу – тех было меньше, но они лучше укрылись – за песчаным отвалом. Стив подстрелил двоих из них, чьи спины были видны с нашего направления. Стрельба была слышна сзади – там в поселок входила другая дорога – в востока, ее держали два солдата с пятью ополченцами. «Как бы не пошли через холм, там трудней всего отбиваться», – сказал Игорь. И тут же на холме показался десяток «мстителей» с короткими автоматами. Мы с Игорем попытались их достать очередями, но тут раздался сиплый свист и в небе появились два армейских дрона. Те, что на холме, бросились бежать – рай раем, но ужас от дронов, выработанный за два дня войны, сильней. Вскоре стрельба стихла. Дроны сделали несколько кругов над поселком, дали несколько контрольных ударов и улетели. Мы стали считать потери. Из наших пятеро раненых, пять погибших, и среди них – о боже! – Амир. Крис с Катей и Машей привели его жену Медею и Стива к себе домой, постарались успокоить и занять. Нашли около сорока трупов «мстителей» и одного живого – того, что выпрыгнул в кювет из подбитого джипа и пролежал там до конца боя. Почему-то не было раненых.