Грешные души - Мишина Влада Владимировна

– Нет. Страшусь после смерти не встретить на Полях Иалу одну праведную душу, – признался вор.

– Если хочешь искупления, то ты выбрал плохое общество.

«Только не шути и не дерзи! Не с этим богом…» – мысленно просила друга Ифе. Но вор умел удивлять. И абсолютно серьёзно ответил:

– Я выбрал надежду.

– Посмотрим, куда она нас всех приведёт.

Над лодкой вновь повисла тишина. Смертные не знали, что говорить, а Сет по-прежнему не мог понять, почему Анубис явился к ним. Поговорил ли с Исидой – или это хитрость, на которую они пошли с Осирисом.

Ифе первая решилась вновь нарушить молчание. Только бы не думать о краткой неосторожной молитве у чёрного шатра.

– Мы получили палетку писца Тота. Нужно ли нам передать её… – девушка оборвала фразу.

Она не была уверена, стоило ли Анубису знать о том, что это Царица жаждала защитить мужа с их помощью. И потому выбрала более безопасную формулировку:

– Нужно ли нам сейчас что-то с ней сделать?

– Нет, – покачал головой Сет. – Для начала нам нужно собрать все артефакты. Тебе объяснить суть и цель нашего маленького путешествия, племянник?

Анубис на удивление спокойно улыбнулся.

– Не нужно.

– Вам всё известно? – недоверчиво спросил Кейфл.

– Дальше вы направитесь в Бат.

Бог просто проигнорировал вопрос принца, даже не повернув к нему головы.

– Наш маленький хекау правильный вопрос задал. Потрудись объяснить, – велел Сет.

Гневный огонёк в зелёных глазах Карателя был предупреждением. «Сет не отступит», – решила Ифе. Но, к её удивлению, именно так грешный бог и поступил.

– Бат… Да, нам нужен артефакт Бастет. И, боюсь, в этот раз всё пройдёт несколько сложнее.

Дуат. Покои Царя и Царицы богов

Исида лежала в объятиях Осириса. Лишь его руки прикрывали её наготу, и она не задумываясь променяла бы все божественные одеяния на то, чтобы вечно оставаться в такой близости к супругу.

– Тревоги оставили тебя, жена моя? – мягко спросил он.

– Нет, муж мой.

– Я бы хотел облегчить твою ношу, но не могу.

Исида повернулась в кольце его рук и прижалась к губам в отчаянном поцелуе.

– И не надо. Тебе достаточно своих забот, – сказала она, нехотя отстраняясь.

– Всё конечно, ты сама говорила. Тревоги и заботы – тоже.

– Что, если и мы конечны? – тихо спросила богиня. – Ответь, как смертный, муж мой, не говори правду. Просто скажи, что будешь любить меня вечно.

Но Царь Богов ненавидел лгать.

– Вечность – слишком долгий срок даже для богов.

Исида поднялась с ложа, мановением руки являя на себе платье из золотых перьев. Она не могла посмотреть в глаза Осирису.

Ей хотелось рассказать ему всё. Стать открытой. Такой, как была когда-то. Но темнеющие провалы в памяти, на создание которых она пошла по собственной воле, мешали это сделать.

Богиня молча покинула покои. Она не слышала слов мужа, сказанных ей вслед. Не должна была слышать.

– Пусть мы не вечны, жена моя. Но память о нашей любви будет жить, пока Ра не покинет небосвод навеки.

Та-Кемет. Река Хапи

Первые часы путешествия на ладье с Анубисом были… Хаотичными. Иного слова Ифе подобрать не могла. Бог игнорировал большинство вопросов и редко вступал в разговор. Атсу стал тихим. Почти не говорил и держался подальше от Карателя.

Теперь его жажда отправиться с ними за силами богов была ясна аментет. Вор хотел получить прощение за прошлые кражи и грехи, чтобы снова увидеть сестру. Пусть и после смерти.

Диалог в основном вели Сет с Кейфлом. Из их разговора Ифе поняла, что местоположение третьего артефакта – копья Анхура – никому не было известно. Даже Анубису, в ответ на этот вопрос только покачавшему головой.

– Но ведь Анхур тоже правит в Та-Кемет, не так ли? – спросила она.

– Правит. Через наместника-фараона, – ответил Кейфл. – И, если верить слухам, он с ним даже не встречается, как Гор с Хафуром.

– Его копьё обладает особой силой, – вставил своё слово Сет. – По крайней мере Анхур целую вечность пытался нас всех в этом убедить. Но подробностей не раскрывал.

– Он скрыл артефакт, чтобы копьё не попало в плохие руки?

– Скорее, чтобы оно не попало ни в чьи руки, кроме Анхура. Он крайне ревностен к своим игрушкам, – бог махнул Анубису. – Племянник, помнишь, как наш вояка устроил скандал, когда из его чаши сделала глоток Нефтида?

Ифе показалось, что уголок губ Карателя дрогнул, но ни улыбки, ни ответа от него не последовало.

Лицо Сета тоже оставалось серьёзным. «Прости, Инпу», – безмолвно попросил он. А вслух сказал:

– Пока что нам точно известно, где находится статуэтка Бастет. На ней и сосредоточимся.

– Статуэтка? Не систр[21]? – удивился Кейфл.

– Неужели о чём-то в папирусах не пишут? – поддел его Сет. – Отчасти ты прав. Систр – символ Бастет, её личный артефакт. Но частичка божественной силы заключена не в нём.

– Ты узнал это до или после того, как обманом заставил её измерить тело Царя для твоего лживого дара? – пробирающим до костей тоном спросил Анубис.

Вспышка зелёного света на мгновение ослепила всех смертных. Проморгавшись, Ифе с испугом взглянула на богов, но они не сдвинулись с мест.

– Ты же знаешь, что до, – спокойно ответил Сет.

Аментет была известна история о гибели Царя. О драгоценном саркофаге, сделанном точно по его меркам, в который Осириса заключил Сет. Многие маа-херу передавали эти знания из уст в уста.

«Значит, измеряла Царя Бастет… Думала, что он получит прекрасный дар, – поняла Ифе. – Но Сет обманул её». Девушка уже начала забывать о том, что именно совершил грешный бог.

– Примите как данность – нам нужна статуэтка Бастет, – Сет быстро вернулся к основной теме разговора. – Мне она её не отдаст. И лучше я вовсе не буду попадаться ей на глаза.

– Я бы тоже не хотел быть увиденным.

– В компании грешников? – уточнил Кейфл, вернув толику привычной уверенности.

– Именно.

На мгновение Ифе ощутила странный привкус обиды. «Почему? Он ведь никогда не скрывал презрения ко всем нам», – понимала она, и всё равно сморщила нос, пытаясь справиться с чувством.

– Значит, мы пойдём к Бастет втроём, – подвёл итог Кейфл.

– Мне кое-что известно о Бате. Убэйд и Каника рассказали утром перед тем, как мы покинули караван.

Все взгляды обратились к Ифе.

– Каника родом оттуда. Она сказала, что двери Бата будут закрыты ещё несколько недель.

– Конечно, как я мог забыть! Праздник в честь Бастет, – принц в чувствах хлопнул себя рукой по лбу.

– Долго ещё до открытия. Я сам забыл про эту мелочь, – нахмурился Сет. – По Хапи нам плыть всего семь солнц и ещё ждать столько же.

Бог посмотрел на Карателя, видимо, прикидывая что-то в голове.

– Как относятся Амт и гончие к твоему решению присоединиться к нам?

– Хочешь знать, не надо ли мне так же лживо, как тебе, скрывать свою силу?

Сет кивнул.

– Не надо, – ответил Анубис. – И я могу провести ладью через воды времён.

– Что это значит? – заинтересовалась Ифе.

Зелёные глаза бога блеснули в уже опустившейся на Та-Кемет ночи.

– Ты заснёшь этой ночью, грешница. А проснёшься утром, которое должно наступить ещё только через пол-луны. Но для тебя это время не будет ощутимо.

– И никто не пойдёт по следам такой силы? – недоверчиво уточнила девушка.

– Я мог бы пойти. Но это уже не нужно. Я и так здесь.

Просто разговаривать с Анубисом было странно. Страх его кары всё ещё холодил затылок. Но теперь он был лишь отголоском того ужаса, что Ифе когда-то испытала при первой встрече с ним.

– Вот и решили. Завтра мы попадём в Бат точно к открытию ворот, – Сет поднял руку, чтобы хлопнуть Карателя по плечу.

Это движение было быстрым и едва заметным. Но Ифе видела, как рука бога замерла, так и не достигнув цели, а Анубис даже не взглянул на дядю. «Они точно были близки прежде, – думала девушка. – Но что такое близость для богов? И могу ли я, смертная, как-то помочь им хотя бы поговорить?»