Рейтинговые книги
Читем онлайн Дикость. О! Дикая природа! Берегись! - Эльфрида Елинек

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61

Предпринимательша нарушила естественный ход военных действий, она стала тянуть мужчину к себе. Он напружинивает спину, как будто хочет, чтобы она высохла, и неловко теребит рукава своей куртки — может, его самого хотят превратить в собственность? Он, в общем-то, ничего против не имеет, только бы ему объяснили, кого слушаться, если будет поступать сразу несколько приказаний одновременно. Женщина хватает сумочку из редкостной звериной кожи и роется в бумажнике — опять наличные кончились! Нет, вроде хватит. Может, он ждет, что ему доплатят за свежевание звериных туш, притом наличными. Или его нужно ободрить в материальном плане, и тогда дело пойдет? Она не понимает масштаба его запросов: сотни это или тысячи? Может быть, потом, когда все кончится, он перестанет ссылаться на убогие обстоятельства своего рождения? Она поспешно ищет на ощупь кнопку возле кровати, кнопка на месте. Она, разумеется, функционирует, свидетельствуя о строгости законов этого дома. Однако что же говорит ей в ответ естественный гражданский закон непривлекательной бедности, явленный в этом человеке? Снаружи ничего не заметно. У него, как это обычно бывает у мужчин, начинает с губ капать темная слюна отговорок, все быстрее и быстрее. Вот так подцепила чудище! Слишком черствый кусочек, чтобы проглотить сразу. Он должен ее обнять! Ну ведь могут же когда-нибудь встречаться совершенно разные миры, как на Евровидении (певцы и публика, то есть победители и побежденные), которое сводит различные телеканалы на основе двух международных систем ценностей: спорт и музыка. Почему он колеблется, ведь эта возможность его не убьет! Родина! Вот она! Любовная диктаторша или, если можно так выразиться, диктофон, ведь как только она что-то говорит этому мужчине, ему тут же приходится отвечать эхом, ровно так, как в лесах родины: она определяет его положение, полицейская чиновница похоти. Вот она лежит, как собака на диване, и хватает его, о боже, прямо под жесткими лучами зимнего солнца. Вокруг нее — горные массивы платьев с этикетками, на которых написано ее имя и по которым люди могли бы узнать, чье платье, но этого не требуется, ибо эту женщину все узнают и так, всем знакомы ее фотографии. Она протягивает руки вперед, ведь должен же там кто-то быть, не только воздух. Мужчина хочет теперь полностью раскрыть свою маниакальную тягу к дому и семье. Он тупо хочет получить обратно то, чем раньше обладал, ему далее разрешают (раз он хочет пококетничать) приврать немного. Он бросается всем телом вперед и прячет свою курчавую голову у нее под белыми крыльями, с помощью которых предприниматели обычно разыгрывают из себя ангелов. Он по-прежнему говорит, как это все долго (кажется ей), рассказывает ей о своей исчезнувшей семье, у него даже нового адреса нет! Они все уехали. Все переселились. Женщина должна прямо сейчас, здесь, на этом самом месте (которое ему было бы очень по душе, если бы он был честен! так много комнат, и все так чисто!), стать заменой потерянному: в виде себя самой. Такое впечатление, что универсальный строительный супермаркет распахивает свои ворота: для каждого там что-то найдется, у кого много чего есть, тот раздаст всем понемногу. Лесоруб хочет, чтобы вечером после работы, которой у него нет, он пришел в чисто прибранный дом, которого у него тоже нет. Он уже заговорил о будущем, но и своего настоящего, даже на уровне россказней, не знает. Он думает, что наконец-то ухватил за хвост свою судьбу, а на самом деле держит за плечи эту удивленную женщину. Он в отчаянии (слишком поздно!) теребит одеяло, которым прикрылась предпринимательша, эта женщина, которая наконец-то разразилась нескончаемым смехом, и он падает на него, как куски льда, гася все мысли в голове. Женщина отбрасывает одеяло в сторону и принимается теребить своего слугу, как веточку. Она смеется не переставая. Он теряет равновесие и, сделав несколько невольных шагов, падает со всей своей деревенской неуклюжестью прямо на нее. Все его деревенские собратья, которые позволяют себя перекраивать только потому, что им врачи так велят, в это мгновение впервые в жизни все как один посмотрели просветленным взором на вершины гор, размышляя, насколько завтра потеплеет. Одного из них избрали, его выделили. Но ничего выдающегося он, конечно, с ее телом сделать не может. Очень ненадолго оба главных героя идут навстречу своим прихотям, неистово теребя друг друга за волосы и за разные части тела, лаская всё подряд, что попадается под руку.

Мужчина не успел еще до конца освободиться от своих семян и зародышей, но уже начал умолять, чтобы его не отправляли прочь, пожалуйста! Предпринимательша, незаменимая в своей ярости, безжалостно рубит на нем сучья, обвивается руками и ногами вокруг своего партнера, — как она обрадуется, когда он наконец исчезнет! Еще совсем чуточку повариться в жирном супе любви, а потом она сможет в конце концов помыться. В неодолимых конвульсиях смеха, которые усиливаются от его недоуменных взглядов и непроизвольно рвутся наружу, она теребит пуговицы на его рубашке, которые пришивала еще прежняя жена, нитка светлее, чем нужно, такие рубашки тысячу раз продавались во всех филиалах (их обладатели тоже совсем не редкость). Женщина смеется. Лесоруб в постели кричит, обиженный младенец, к которому мама никак не подходит, а ведь такой взрослый дядька, забравшийся в незнакомые веси, где даже егерь значит больше, чем он, хотя в целом егерь для предпринимательши вообще ничего не значит. Лесоруб с силой вырывается из рук женщины, срывает с гвоздя свою куртку, бежит к двери — и наружу, все-таки здесь он скорее дома, чем там. Где его и поджидают замечательные живые кордоны из охранников, люди с обрезами на плече, из которых в любую минуту может раздаться громкий звук, если надо. Внезапно он оказывается на войне, но далеко не орденоносец, лучше бы он умер раньше!

Моторы ревут, джипы и «БМВ» перегораживают дорогу, собаки рвутся с цепи, кожаные ошейники вот-вот лопнут. Сквозь беспорядочные крики птиц слышны кукольные голоса из радиотелефонов. Лес цепенеет от висящих в кронах деревьев видеокамер, бликующих биноклей, ласково светящихся, как влюбленные звериные глаза; мундиры мелькают в чаще, которая, дразнясь, бесполезно впивается в рукава, как косуля в ивовые ветки. Увертливые машины неторопливо петляют меж больных стволов. Собственники наконец-то все собрались в замке и хотят, чтобы теперь им никто не мешал. Специальный человек, одного вполне достаточно для мирного времени, следит за тем, чтобы все так и было, и сортирует людей на две группы: да или нет. Высшее дворянство сидит, готовое к отстрелу живых существ (и всегда готовое к тому, чтобы с помощью разноцветных журналов показать, что образ их жизни недосягаемо далек от образа жизни домохозяек, которые копят деньги на эти же журнальчики, экономя на своем собственном питании и питании своих близких), на своих наследственных высоких стульях, изготовленных из того же простого дерева. Они называют себя простыми крестьянами. Так преследователи скрывают свою сущность от дичи. Всё хорошо видно, но звери их не опознают, потому что они всегда смотрят только прямо перед собой. Сверху виднее, это опыт поколений подсказывает. Между тем миллионы людей подписываются под народными чаяниями, мечтая о красивой природе, которая принадлежит миллионерам, которые тоже подписываются, — ведь речь идет об их исконных владениях! У них под ногами — верная земля, которая никуда не может сама от них убежать. Она принадлежит им, а над ними — осадок, человеческие дрожжи, которые в воскресенье хотят вместе со своими семьями прогуляться на свежем воздухе, ничья рука не удерживает их на земле: вот они и разгуливают по знаменитым заливным лугам, которые опять-таки принадлежат государству, а оно может строить, где хочет. Они достойны того, что им выпадает на долю. Должны существовать простые крестьяне, иначе в шахматы не сыграешь. Должны существовать простые крестьяне, они нужны Райффайзенбанку для дивидендов, а с помощью этого банка крестьянин снова сможет купить себе трактор. Крестьянин живет себе припеваючи на горе из мяса, а его дети, к которым относятся гораздо хуже, чем к скотине, все как один страдают легочными заболеваниями. Впрочем, природа вообще жестока. Звери — и те должны давать молоко!

Из деревни прибывают загонщики и транспортировщики оленей, они хмуро взбираются по дороге к замку, их делят на отряды и загоняют в каморки, чтобы выпустить, когда надо, в качестве статистов. Этих заместителей и скотопредставителей. Тех по-настоящему страшных и жестоких людей, которые велят специально выращивать для себя дичь, чтобы потом разнести ее в клочья. Чтобы каждый выстрел попал в цель. Внезапно эти столяры, сантехники и лесорубы оказываются перед обыкновенной стеной, но из бронированного стекла. Оказываются отбросами заражающего землю бросового общества, то есть — конец! Запихивают всё в пластиковые мешки, которые намного переживут своих прежних владельцев. Солнце, покажись! Природу, среди которой им предстоит жить круглый год, они помнят совсем другой! Помнят, например, как они лежали под лавиной. Тогда они вообще ничего не видели, а теперь на них смотрят сквозь прицел. Может быть, сегодня дичь — это они? Ружейные стволы нагло торчат им навстречу. Дуло кажется им оком Господним. Гости, съехавшиеся на охоту, защищены таким образом ото всех стихий, даже с воздуха их строго охраняют. Их, а также их милосердные сердца, заставляющие их жертвовать в пользу нуждающихся. Благословенны они пред Господом, говорит священник, они под надежной защитой. Мы не имеем права переезжать через заградительную линию. Зато, случается, переезжают детей (а также гусей), когда они бросаются врассыпную. Когда едет колонна. Кто жертвует, тот и решает, как будут тратиться эти деньги. Кто считает по-другому, тот ерунду говорит. Тореро и его местный матадор: то есть министр и ландрат (оба — штампованные изделия одной и той же партии), оба стоят посреди островка безопасности площадью во много квадратных метров как вкопанные и дожидаются короля универмагов, как и договаривались, а вот и он, без каких бы то ни было знаков отличия (ведь его и так всякий знает!), кроме одной отличительной черты — его склонности к природе, к природе, которую он превратил в свою собственность. Неважно, среди зверей или в лесу, — под своей маленькой крышей из естественных волос этот человек по-прежнему кипит яростью, возмущаясь тем, как уничтожают лес промышленные и человеческие выхлопные газы, — картиной, которую он весь день вынужден наблюдать. Что станется с его владениями? Скоро придется до самых Высоких Татр ехать, чтобы поохотиться. Неужели дело жизни и уровень жизни — пустые слова? И при этом лес принадлежит нам всем, он нам нужен, чтобы отбрасывать на нас тень и чтобы делать из него бумагу, и мы стоим себе в тени, читая про детей Солнца.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дикость. О! Дикая природа! Берегись! - Эльфрида Елинек бесплатно.
Похожие на Дикость. О! Дикая природа! Берегись! - Эльфрида Елинек книги

Оставить комментарий