Ты - Моё Море - Яна Войнова

— Моя Любовь”).

— Да, кончай ныть, задолбал! Бежим, Барин! Стиснул зубы и вперед! И не в таком дерьме бывали!

— Мне сорок лет. Я всю жизнь куда-то бегаю, прогибаюсь, пляшу под чужую дудку. Я устал. Я уже никуда не побегу. Все, — сказал Барин, отстреливаясь одной рукой, другой потирая сломанную ногу.

— Вот сейчас у тебя кризис среднего возраста начался, и ты решил пофилософствовать за жизнь?!! Серьезно?! Сейчас?!! — возмутился Вадик. Вот олень доморощенный!

— Я набегался, Север! Баста. Один вали. Вдвоем не выберемся. Сам же видишь, — сказал Руслан, кидая вторую лимонку. Они заткнули уши. Рвануло нехило. Охрана спряталась за деревьями и перестала приближаться, палила из автоматов из укрытия. А оружие-то Вадика. Он его в страну завозил. Ща их вдвоем положат из тех же винтовок, которыми он торговал. Не ирония ли?

— Север, если выберешься, дай слово, что не бросишь Алису и моего ребенка. У меня дороже ничего нет. Ее сожрут.

— Да что ты вечно ссышь, как баба?

А Барин реально дело говорит. Надо валить и самому спасаться. Потом подмогу вызывать. И, если повезет, Барина вытаскивать. Или его труп. Он прав. Только вот… И ненавидит же придурка конченного, но и бросать его одного, как раненого пса, не хочется. Если останется, их же вдвоем положат. Хотя… Жизнь странная штука. Если Вадик сейчас рванет из их ненадежного укрытия, то может принять огонь на себя, а Барину удастся спастись. Он же везучий гад. Че ему делать?

— Вадик, слово дай! — не унимался Барин, продолжая палить по охране Алиева.

— Ладно. Но если ты выберешься, защити Лору.

— Да понял я, красавицу твою рыжую в обиду не дам, — ухмыльнулся Руслан дебильной своей улыбочкой, от которой Вадик в секунду становился бешеным.

— И чё ты лыбишься, вот че ты лыбишься?! Подойдешь к ней, я ж тебя урою! — взревел он, накидываясь на Барина.

— Север, да ты не на меня пушку наводи, враги в другой стороне, придурок!

— Убью!

— Север, мля, у доктора проверься, ты на всю башку двинутый! ― орал Руслан, отшвыривая Вадика от себя. — Псих неадекватный!

— Еще лимонки есть? — спросил Вадик, зло зыркая на подельника.

— Последняя.

— Подожди. Пусть ближе подойдут.

— Вадик, ты ж понимаешь, что их ща больше понаедет. Нам п. зда. И это не для красного словца.

— Не сцы, прорвемся.

— Ты прорвешься. Один. Вали.

Перестрелка продолжалась уже около получаса. Баринов истратил последнюю лимонку. А охранников Алиева становилось все больше. Размножались по лесу, как тараканы усатые. Твари позорные. Надо двигаться, а Вадик не в состоянии принять единственное разумное решение.

— Север, все веселее и жизнерадостнее! У нас патроны заканчиваются.

— Барин, все спросить хотел, а че тебя никто не трогает? — спросил Север, вставляя в пистолет последнюю обойму.

— А мне Феликс наследство оставил. Железобетонное. Папочку одну толстую, — хмыкнул Руслан.

— Так и знал, что у старого волчары припасено на черный день. И че там у тебя на меня?

— Не боись, Вадик, когда меня завалят, компромат на тебя со мною сдохнет. Вали, мать твою!

— Не могу, — честно признался Вадик.

— Почему?

— Отвали от меня! Не могу, и все! — рявкнул Север во все горло. Барин аж стрелять перестал. Уставился на Вадика, будто у него рога выросли.

— Север, меня слушай… Ща не время в великих дружбанов играть и понятия чтить. Вали. Без обид. Моя жена ― беременная, понимаешь? Все равно завалят. Либо меня одного. Либо обоих. Лучше меня. А ты Алису и ребенка из страны вывезешь. И спрячешь. — Север никак не реагировал. Он прекрасно понимал, что это лучший выход в сложившейся ситуации. Руслан на сто процентов прав. Только…

— Да вали, твою мать! — рявкнул Барин, приставив пистолет к голове Вадика. Он затравленно посмотрел в глаза Руслану. А потом подал руку. Барин ее молча пожал и кивнул.

— Я прикрою, — подмигнул ему Барин, взял оставшееся оружие и стал использовать последние патроны.

Север рванул с места. Падающий снег щипал глаза. Или это был не снег… Похеру. Они все равно корешами-то никогда не были. Вечно препирались. Вечно соревновались. Барин ― та еще редкостная скотина и заноза в заднице… Только не думал Вадик, что он закончит вот так… застреленным в лесу. А Север будет его жену с ребенком спасать. Если получится, конечно. Успеть бы Лору прикрыть…

Внезапно Север ощутил резкую боль в области ребер. Сильную. Мощную. Его откинуло на несколько метров и завалило на спину. Резкое падение. Последнее, что он увидел, расплывчатый образ улыбающейся Рыжика на фоне чистого голубого неба…

— Так, Север, млять, давай вставай. Я не собираюсь утешать твою рыжую красотку, у меня жена ревнивая. Север, очнись твою мать! — доносился испуганный голос Руслана откуда-то издалека.

— Сука, опять в ребро! Да сколько можно?! Два перелома и две пули в одно и тоже место, а?! Я его вырежу к чертовой матери, — шептал обсохшими губами очнувшийся Вадик. Он отстегнул куртку. Пуля попала в бронежилет. Хорошо, что додумался нацепить. Только ребро, кажется, все равно сломано. Северов хорошее оружие поставляет. Убойное. Почти броню пробило. Правда, сейчас сам бы себе руки за это оборвал.

— Живой! Живой, твою мать! — верещал обрадованный Баринов, откидываясь на землю. Со сломанной ногой смог дотащить тяжелую тушу Вадика обратно к ложбине. Как только его не подстрелили? Уму непостижимо! Твою ж налево… Жизнь ему спас. И прибить Барина хочется, и расцеловать одновременно. Что за человек?!

— Ты еще заплачь от радости, — буркнул Вадик.

— Пошел нахер, дебил.

— Мой телефон сел, твой ты в машине оставил. Подмоги ждать не откуда. Барин, нам жопа! Полная, — заключил Север, а потом вдруг спросил: — Ты кого хочешь: мальчика или девочку?

— Раньше сына хотел. Но, знаешь, мне уже как-то побоку. Увидеть бы ребенка. Хоть раз. Север, а я вот че спросить хотел… ― Барин резко заткнулся. Потому как внезапно стрельба стихла. Они переглянулись с Русланом, однако никто из них не решался выйти из укрытия и проверить обстановку.

— Север, а че происходит? У