Основатели - Айзек Азимов

мне в десять раз меньше прибыли, чем мои. Продолжим торговаться.

— Вы могли бы получить место в Совете.

— А я получу его и так. Назло вам и без вашей помощи.

Сатт гневно сжал руку в кулак.

— А также вы сможете избежать тюремного заключения, сроком в два десятилетия, если я смогу доказать необходимое. Положите-ка на весы и эту прибыль.

— Прибыль тут возможна лишь в одном случае. Если вы сумеете осуществить сказанное.

— Вас осудят за убийство.

— Чье убийство? — презрительно спросил торговец.

Сатт продолжал тихо, но крайне сурово:

— Убийство анакреонского миссионера, состоящего на службе у Фонда.

— Вон что у вас на уме… И какие тому доказательства?

Секретарь мэра весь подался вперед.

— Поймите, Мэллоу, это не блеф. Предварительное расследование уже закончено. Мне достаточно поставить свою подпись под последним документом, и начнется процесс: «Фонд против старшего торговца Мэллоу». Вы передали подданного Термина в руки взбешенной толпы, на смерть и мучения. И для предотвращения грозящего наказания вы имеете теперь всего пять секунд. А если учитывать мое мнение, то я предпочел бы, чтоб вы продолжили изворачиваться. Вы менее опасны в качестве уничтоженного врага, нежели в качестве сомнительного союзника, еще вчера бывшего врагом.

Мэллоу произнес с торжественными интонациями:

— Сатт, поступайте так, как велят вам ваши желания.

— Договорились! — злобно улыбнулся секретарь мэра. — Это ведь мэр настаивал на достижении компромисса, а не я. И вы обратили внимание, что я не особенно и старался?..

Хлопнула дверь, и Сатт вышел.

Снова хлопнула дверь, и Мэллоу посмотрел на Анкора Джаэла, появившегося в комнате.

— Вы слышали? — спросил торговец.

Старый политик опустился прямо на пол.

— Я давно знаком с этой змеей, но никогда раньше не видел ее настолько разъяренной.

— Хорошо. И что вы об этом думаете?

— Я? Послушайте меня, Мэллоу. Внешняя политика диктата с использованием религиозных методов — навязчивая идея Сатта, но мне все же кажется, что конечные намерения его весьма далеко лежат от подлинной духовности. Именно за подобное заявление меня и изгнали из кабинета. Впрочем, вам совершенно ни к чему выслушивать эту историю.

— Действительно ни к чему. И каково же ваше мнение относительно его антидуховных намерений и целей?

Джаэл стал серьезен.

— Он достаточно неглуп. И поэтому не может не видеть несостоятельность нашей религиозной политики, которая за последние семьдесят лет не принесла нам практически ни одной победы. Сатт использует ее в качестве орудия личной выгоды. Продолжим дальше. Любой догмат, базирующийся в основном на эмоциях и вере и используемый против других, — опасное оружие для его владельца, и нет никаких гарантий, что оно не обратится против тебя самого. Вот уже более века мы реанимируем ритуалы и мифотворчество, и с каждым годом они становятся все более традиционными, устарелыми и неподвижными. И с определенной точки зрения весь процесс давно вышел из-под нашего контроля.

— А что это за точка зрения? — требовательно спросил Мэллоу. — Продолжайте, продолжайте, мне интересны ваши рассуждения.

— Мэллоу, предположите человека — честолюбивого человека! — воспользовавшегося силой религиозности не за нас, а совсем наоборот…

— Вы намекаете на Сатта?

— Да. Я имею в виду именно его. Подумайте, Мэллоу, вдруг он сумеет мобилизовать многие структуры на подвластных планетах в защиту истинной веры — и направит эту силу против Фонда? Много ли у нас шансов выстоять? Он способен встать во главе ортодоксов и ревнителей веры, он возглавит святую борьбу с ересью, которая воплотится, к примеру, лично в вас — и в конце концов Сатт станет королем. Вспомните Хардина! «Хорошее оружие — атомный бластер, но он поворачивается в обе стороны.»

Мэллоу хлопнул ладонью по бедру.

— Отлично, Джаэл. Вы протаскиваете в Совет мою кандидатуру, и я стану бороться против него.

Джаэл помолчал.

— А если не удастся? — многозначительно спросил он. — Что там за миссионер, которого подвергли суду Линча? Я полагаю, все это ложь?..

— Отчего же? — беззаботно заявил торговец. — Истинная правда.

Джаэл присвистнул.

— А у Сатта найдутся веские доказательства?

— Я думаю, найдутся, — Мэллоу задумался, и после добавил. — Хаим Твер с самого начала являлся шпионом Сатта, хотя ни один их них не подозревал, что мне известно об этом. А Хаим Твер лично присутствовал при событии.

— Плохо дело, — покачал головой политик.

— Плохо? Отчего же?! Священник заявился на планету, нарушив все законы самого Термина. И не вызывало сомнений то, что кореллианские власти использовали его в качестве наживки. И не важно — преднамеренно или случайно. Если следовать указаниям здравого смысла, то мне не оставалось иного выбора, кроме как действовать в строгих рамках законности. Так что, привлекая меня к суду, Сатт не добьется ничего. И выставит себя в идиотском виде.

И снова старый политик отрицательно покачал головой.

— Вот тут-то вы и ошибаетесь, старший торговец Мэллоу. Я же напоминал вам, что Сатт использует грязные методы. Так что он и не собирается добиваться вашего осуждения. Он знает, что это будет вопреки законам. Но окончательно испортит вашу репутацию в глазах народа. Вы же слыхали его слова? Обычай зачастую превыше законности. Из зала суда вы выйдете незапятнанным, но люди, узнав о брошенном несчастном священнике, растерзанном толпой, отвернутся от вас. Каждый скажет, что ваш поступок разумен, что он соответствует законодательству. Но тот же каждый назовет вас подлой собакой, злобным чудовищем и бессердечным животным. Так что никогда вас не выберут в Совет. Я считаю, что вы можете даже потерять статус старшего торговца, потому что проведут референдум по лишению вас гражданства. Что и требовалось Сатту.

Торговец Мэллоу упрямо сдвинул брови.

— И что же из всего этого следует?!

— Мальчик мой, — сказал Джаэл, — я буду рядом с вами, но вряд ли смогу чем-нибудь помочь. Вы на мушке.

14

Зал Совета был набит битком в прямом смысле этого слова. Шел четвертый день процесса «Фонд против старшего торговца Мэллоу». Единственный отсутствующий советник проклинал свою болезнь и мучительный постельный режим. Люди на галереях висели гроздьями; проходы заполнялись до потолка теми, кто смог проникнуть на заседание исключительно благодаря богатству, влиянию и чертовскому упорству. Не сумевшие пробиться в зал толкались около трехмерных экранов на площади перед зданием Совета.

Анкору Джаэлу удалось проникнуть в зал лишь под защитой полиции, и то ценой