Дом под дождем - Артем Тихомиров

Призрак поднял левую руку, руку скелета с тонкими длинными пальцами, и из нее начала распространяться во все стороны черная пена. Так мне показалось вначале. Потом же я различил, что испускаемое страшной рукой веерообразное сияние состоит из черных точек или микроскопических пузырьков. Зернистая чернота клубилась вокруг пальцев существа. Призрак смеялся, забавляясь своим спектаклем. Чувство юмора у него было отменным – в кавычках…

Я попробовал заслониться от него своей рукой, но не почувствовал ее. Потом что-то принялось сдавливать мою шею, словно туда положили тяжелый камень. Вскоре я понял, в чем причина. Амулет. Сердце Пеликана, самый сильный артефакт из тех, что у меня были. Его сопротивление возрастало по мере того, как приближалось это чудовище. Именно Сердце до сих сохраняло мне жизнь… Я продолжал бороться, хотя толком не понимал, что происходит. Оставалось ждать, во что выльются мои потуги противостоять демоническому созданию. Еще ни разу мне не приходилось вступать в такое вот противостояние.

Не знаю, сколько времени пролетело в реальном мире, но лично мне казалось, что я застрял здесь, внутри ничто, по крайней мере, на вечность…

– Уходи…

Губы не слушались. Так бывает на сильном морозе.

Существо преодолевало невидимые чары, создаваемые амулетом. Еще немного – и Сердце Пеликана превратится в бесполезную безделушку. Я не мог убежать, меня словно приковали к одному месту. Оставалось рассчитывать только на свою волю.

Кто-то издали окликал меня по имени. Голос не был мне знаком – возможно, из-за искажений, которым подвергались звуки в этой прослойке реальности.

– Уходи, – попытался я сказать снова.

Потом на меня навалился невыносимый холод – я уже не в силах был пошевелиться. Призрак, ухмыляясь, наклонялся надо мной. Его палец вытянулся, с кончика черного ногтя слетали те самые черные зернышки.

Я понимал, что если они коснутся меня, то мне не поздоровится.

– Ройун-Бойгел?

Существо покачало головой. Нет.

Нет!

Я не хотел верить тому, что пришло мне в голову в следующее мгновенье…

Незавидна судьба тех, кто поражен черной гангреной…

Я закрыл глаза, отворачиваясь.

Ничего. Рука привидения так и не прикоснулась ко мне.

В течение бесконечно долгой паузы я ждал продолжения…

Ничего.

Наконец, внутренний сыщик нашел в себе мужество посмотреть, что происходит.

Позади призрака, надвигающегося на меня, стояла высокая фигура. Ее окружала аура силы. Безмерной. Острой и яростной. Той, что выше понимания смертного.

Призрак завыл и завизжал, метнулся в сторону от нового существа. Чудовище ударилось в бегство, но напоследок попыталось сделать еще кое-что. В мозг мне проникла невидимая рука. Точнее сказать, какое-то ее подобие.

Я скорчился на полу и кричал.

Сгусток силы ударил призрака волной тусклого света. Рука чудовища схватила нечто внутри моей головы и потянуло на себя, стремясь напоследок забрать с собой… мое знание, мое воспоминание о происходящем… кусок памяти, который бы помог установить истину… Нет, сказал внутренний сыщик. Мой невидимый коллега не стал мириться с таким безобразием. Я сделал над собой последнее усилие, стремясь выбросить невидимую руку из своего сознания. И Ройун-Бойгел – то, что это был он, сомневаться не приходилось – помог мне сделать последний рывок.

– Бэзил!

Кто-то звал меня, возвращая в реальный мир. Я начал чувствовать свое тело, но по-прежнему находился далеко. Мои глаза видели не комнату, а иной мир, где передо мной стояло нечто, носящее имя «Ройун-Бойгел». Я не различал его лица, очертаний его тела. Все эти детали скользили по краю реальности, и мой разум не мог за ними угнаться. Образ Ройун-Бойгела говорил мне о другой геометрии пространства, о том, как время течет в иной плоскости бытия, о путешественниках, избирающих обходные пути, о неведомом для смертного знании… одним словом, о том, чего я не в силах был осознать… Да я и не пытался. Я чересчур ослаб. Моя жизнь находилась на самом краю.

Бог ночи не дал ей упасть в ничто. Его толчок вернул меня в тело. Я дернулся, меня схватили чьи-то руки.

– Бэзил! Слышите? Бэзил?

Голос Эрны. Взволнованный. Ее пальцы лежали у меня на щеке.

Я попробовал улыбнуться. Я слишком слаб. Даже поднять веки было выше моих сил. Такое чувство, что мне пришлось голодать не меньше двадцати дней.

Слабость, всепоглощающая слабость, которой невозможно противостоять. Моя попытка что-то сказать была равносильна рывку штанги.

Последние образы иного мира выветрились из моего сознания. Я подумал, что, наверное, так чувствуют себя новорожденные.

Ройун-Бойгел исчез, я уже не слышал и не чувствовал его.

Воняло дымом, но, кажется, пожар потушили. В воздухе стоял запах сырой гари. Кто-то ругался, кто-то плакал, Кемдор отдавал сбивчивые приказания. Рудхор говорил о проклятии, посланном богами. Как знакомо. Когда дом умирает, когда разлагается и распадается семья, обычно это и можно услышать под крышей, где когда-то было счастье…

– Бэзил!

Под нос мне сунули нюхательной соли. Я вздрогнул.

– Теперь он снова здесь, – сказал Скаттерхолл дрожащим голосом. – Тибальд, помогите отнести господина Хрофта в его комнату…

Пол задрожал под шагами огра. Потом меня подняли, легко, словно ребенка, и понесли. Внутренний сыщик схватился за голову. Стыдно, сказал он мне. Стыдно Бэзилу Хрофту пребывать в таком состоянии. Чем же для тебя обернулось это нечаянное расследование?

Это был хороший вопрос, но ответить на него я не мог при всем желании.

Эрна плакала. Я слышал и намеревался утешить ее. Я бравый парень, храбрец и интеллектуал. Мне море по колено.

Скажу позже. Как только перестану чувствовать себя бестелесным призраком и обрету самого себя.

Глава 22

Кто-то открыл окно, чтобы я мог дышать свежим осенним воздухом. Ветерок, влетающий в мои покои, приносил тепло солнца. Мне даже почудилось на миг, что я дома. Никакого расследования, Карл на самом деле жив, не было ни подземелий, ни пожаров, ни призраков…

Я провел языком по губам, почувствовав сладость. Потом вспомнил. Я очнулся оттого, что кто-то приподнял мою голову и влил в рот какого-то ягодного настоя. Очень неплохое питье. От него бодрится тело и дух, проясняются мысли. Не иначе в него добавили чары. Да наш друг Скаттерхолл просто волшебник…

Я улыбнулся этой фразе. Каламбур.

Итак, пора приходить в себя. Впереди огромная куча разных дел. Расследование не должно стоять на месте – злодей на свободе и планирует новые каверзы. Ветряная Миля поражена флюидами зла, как выражаются иной раз маги, обожающие рассуждать на этико-мистические темы. А где флюиды зла, там для Бэзила Хрофта отыщется работка. Карл оказался прав – и даже не знал, насколько точен был в своем прогнозе. В Миле действительно затевалось нечто нехорошее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});