Интегрировать свет - Евгения Сафонова

- Но в чём причина?

- Жажда власти. Жажда завоеваний. Жажда превосходства. Тебе ли не знать.

- Эта жажда утоляется слишком дорогой ценой. Потому что в конечном счёте проигрывают обе стороны.

- Тем, кто затевает войны, нет дела до цены. Фаник, такова природа живущих, смирись с этим.

- Только зверей можно оправдывать их природой. Разве не для этого боги дали нам разум - чтобы мы могли подняться над своими инстинктами? Чтобы мы могли созидать, но удерживались от разрушений?

Дэнимон не ответил. Наверное, у него просто не было ответа: как и у меня. Потому что, хоть я не верила в то, что разум нам дали свыше - я безусловно верила в то, что разум обязан торжествовать над всем остальным.

Над жаждой чего-либо - тоже.

- Так и слышу интонации тэльи Эсфориэля, - Восхт едва заметно улыбнулся. - Или тэльи Фрайндина.

- Мне повезло с родственниками... впрочем, мы отвлеклись. Прошу прощения, Сноуи. - Эльф наконец вернул пешку на доску. - Твой ход.

Грустная задумчивость над его словами не оставляла меня, даже когда я уже поднималась в лабораторию в компании Бульдога: доиграв партию, я откланялась, хотя Фаник явно не отказался бы от продолжения.

Впрочем, неожиданности в виде чужого пения удалось вывести меня из задумчивости довольно быстро.

Пение доносилось из-за двери в библиотеку, едва слышными отзвуками. Заинтригованная, я бросила на стол пергамент с моими заклятиями; тихонько приоткрыла дверь, не пуская внутрь Бульдога, норовившего просочиться следом. Приблизилась к запертой спальне колдуна - и отзвуки обратились певучими словами, щемящей мелодией и приятным, чистым мужским голосом.

А ещё дополнились переборами лютни.

- ...и я не ведал верности выше той единственной, что есть у меня, - пел Лод, и на риджийском это звучало как 'ех месси́ экки мэ́йри триггх о́ реннтэ э́йнс', - и скользил, словно по крышам...

Вдруг замолчал. Я отступила на шаг, испугавшись невесть чего, подумав, что он каким-то образом ощутил моё присутствие - но потом услышала, как он мурлычет последний обрывок того же мотива, только без слов. А потом ещё раз, с почти неуловимыми изменениями... не в голосе, в гармониях лютни.

Лод не пел песню. Он её сочинял. И я вдруг почувствовала себя так, словно подглядела за чем-то интимным: не менее интимным, чем то, что когда-то происходило в этой же спальне между Лодом и Морти.

Поэтому развернулась и вышла. Пусть даже голос обездвиживал, маня оставаться на месте. Нет, в нём не было тех волшебных звенящих нот, что я слышала у Альи - магии, видимо, свойственной песням светлых и тёмных эльфов. Но в нём была глубина, страсть и печаль, и лёгкая хрипотца, завораживавшая меня не хуже эльфийских песен... и, несмотря на это, я тщательно прикрыла дверь.

Чтобы сесть за стол, заваленный пергаментами, и вернуться к книге, отложенной с приходом Фаника.

Я не буду подслушивать. Если когда-нибудь он захочет мне спеть, сам - вот тогда я наслажусь его песней. Открыто, не таясь. А если нет...

Что ж, не я была той, кому он должен петь.

Старинный талмуд раскрылся на странице, заложенной пергаментом. Я машинально посмотрела на импровизированную закладку: только сейчас осознав, что использовала в качестве оной какую-то из бумаг Лода. Увидела - к своему огромному удивлению - русские буквы, выведенные его крупным почерком. Слова и строчки, множество раз перечёркнутые, прежде чем их наконец записали начисто.

И замерла, когда поняла, во что именно они складываются.

Я избранник обмана

И света в ночи

Не прочнее, чем пламя

Вчерашней свечи

И не ведая верности выше

Одной,

Я скользил, как по крышам,

Ведомый судьбой

Не ведая верности выше одной...

Я вспомнила его песню. Затем - блеск, который окрасил глаза Лода зачарованной зеленью, когда я читала ему стихи.

Потом странный вопрос, обращённый ко мне, когда я проснулась.

Что было первым в том, что он сотворил ночью? Песня или стих, слова или мелодия, риджийский или русский? Впрочем, перестановка мест слагаемых не меняет итога...

Я перевернула пергамент другой стороной. Ощущая незавершённость того, что прочла, чувствуя, что это не конец.

И, естественно, не ошиблась.

Но надежда, так нежно

Мечтами маня,

Не подарит нирваны

Лишь память огня

И в тумане мерцания

Призрачных звёзд

Обещания ранят,

Что это всерьёз...*

(*прим.: стихи Марка Шейдона)

Я повторила последние строчки. Даже не шёпотом, одними губами. Отложила пергамент, который - я знала - навсегда останется в моей памяти.

Глядя на жёлтые страницы книги с риджийскими рунами, ещё раз прочитала то, что увидела: про себя. Попыталась убедить себя в том, что это может быть не тем, о чём я думаю.

Не получилось.

И просто сидела, считая степени восьмёрки, пытаясь как-то справиться со странным, фантастически тёплым чувством, захлестнувшим меня с головой.

Значит, мы оба припасли друг для друга сюрпризы. В письменном виде. И, похоже, оба не любим раскрывать карты до того момента, пока не будем уверены в результате. Впрочем... мог Лод в таком случае оставить этот пергамент там, где я способна его найти?

Хотя нет. Мог.

Точно так же, как я смогла - без всякого умысла - оставить свои заклятия на его столе.

Когда я осознала, что для Лода мои экзерсисы в магии наверняка не станут неожиданностью, я осознала и то, что в лаборатории царит тишина; а миг спустя дверь в библиотеку распахнулась.

- Ты здесь? - спросил колдун с лёгким удивлением. - Уже закончили?

- Сыграли одну партию, - я понадеялась, что мой голос звучит достаточно непринуждённо. - Теперь пусть усваивает информацию.

Лод только кивнул:

- Значит, ты не против перекуса?

- Нет. Только... - помедлив, я всё же потянулась за тем пергаментом, который уже демонстрировала Восхту, - я хотела кое-что тебе показать.

Передав Лоду заклятия собственного сочинения, опустила глаза в ожидании вердикта.

Даже интересно, как же он...

- А, так ты всё-таки решилась осчастливить меня своими творениями, - иронично заметил колдун. - Для этого совсем необязательно было обращаться к Восхту, знаешь ли.

Ну да. Как и ожидалось.

- Мне... просто хотелось, чтобы они работали, когда я покажу их тебе, - я вскинула голову. - Либо хорошо, либо никак. Я привыкла подходить ко всему с таким принципом.

Он вздохнул, мягко и легко, словно шелест солнечного осеннего ветра.

- Тебе нет нужды пытаться меня удивить. Пытаться всегда показывать всё, на что ты способна, пытаться быть лучшей. Я и без того уверен в этом. - Взгляд Лода рассеянно скользил по моим формулам. - Чудесные заклинания. Очень забавные. Я представлял, как они действуют, но когда увидел, как Восхт их испытывает...

- Так ты видел?

- Как будто ты способна забыть - я всегда могу увидеть, что ты делаешь. - Он поднял ладонь, и управляющее кольцо блеснуло на его пальце золотисто-серебряным бликом. - Конечно, я видел не всё. Но достаточно.

Я растерянно смотрела на него. Не зная, что сказать, потому что всё это загоняло меня в тупик: и его песня, и его слова, и те эмоции, которыми они откликались во мне.

Сказочные, нереальные вещи.

- Ты ведь не сама придумала эти заклинания, верно? - спросил он, опустив пергамент. - Вывела их на основе чего-то, что читала в своём мире, каких-то сказок. В вашем мире, насколько я знаю, любят фантазировать о магии.

- С чего ты взял?

- Действие заклятий. Не думаю, что тебе бы самой пришло в голову вывести формулы, которые действуют именно так. Не твой стиль.

- Проницателен, как всегда, - буркнула я.

- И что же это были за сказки?

Пару мгновений я сомневалась.