Граф Рысев - 5 - Алексей Игоревич Ильин

повезло в любви, — вздохнул Леднёв.

— Козёл, — я протёр лицо руками. — Кроме твоего игорного дома, этот страдалец куда-нибудь наведывается?

— Во все три, которые есть в форте. Я боюсь, что добром это не кончится. — Гриша покачал головой.

— Ты что не мог его обломать пару раз? Сдал бы херню и пускай выкручивается, как знает. — Я прошёлся по комнате. Похоже, я переоценил эти заведения. Те методы, которые я видел во сне, здесь почему-то распознать не могут. Где меня этому учили? От подобных мыслей даже голова заболела.

— В том-то и дело, что я как крупье выступаю только при больших играх с большими ставками, как ваша игра, ваше сиятельство. — Ответил Леднёв. — Моё вмешательство выглядело бы подозрительным. — Он замолчал, Маша с беспокойством поглядывала на меня, я же нарезал круги по палате. — Перед тем, как его сиятельство начал выигрывать, он сказал: «Я понял, как он это делает». Это что-то значит?

— Да, — я кивнул и потёр занывшее так не вовремя плечо. — Как я уже сказал, мы со скуки в поезде играли в карты. Он полвечера наблюдал за моей игрой. — Остановившись, я тупо смотрел в стену. — Олег — очень хороший аналитик. Вот в чём тут дело. Он понял принцип. Да что же ты такой умный-то? Ты же художник, мать твою! — и я ударил кулаком здоровой руки на стене. — Как земля вообще такое паскудство носит? Граф, красавец, художник, с реакцией и смертоносностью своей покровительницы, благородный, в меру честный, да ещё и умный, иногда даже слишком умный. Но, природа любит равновесие, поэтому Олегу так не везёт с женщинами.

— А тебе? — спросила Маша улыбаясь.

— А что мне? Я абсолютно гармоничен. Все мои достоинства компенсируются жутким характером и абсолютной беспринципностью. Поэтому меня женщины любят, — ответил я самодовольно улыбаясь. — Правда, сейчас исключительно издалека... Ну, не будем о грустном. — И я ловко увернулся от брошенной в меня Машей подушки. — Собственно, вот и причина того, почему издалека.

— Что нам делать? — спросил Леднёв, напряжённо глядя на меня.

— Я придумаю что-нибудь, — подняв подушку, отнёс её на кровать. — Правда, для этого нужно, чтобы меня отсюда выпустили.

***

— Женя, вылезай, — раздался из-за двери напряжённый голос Маши.

— Вылезаю, не беспокойся. — И я решительно отключил воду.

Маша действительно беспокоилась и это, как ни странно, грело душу. Дальше мне предстояло вытерпеть смазывание шрамов этой жгучей дрянью, которую жена заботливо прихватила с собой из клиники.

Стоически терпя, и сегодня для разнообразия только шипя сквозь стиснутые зубы, я сидел на стуле в одних штанах, когда в дверь стукнули, и в номер впорхнули две знакомые горничные.

— Плановая уборка номера, — прощебетала одна из них, делая книксен. — Разрешите, ваше сиятельство?

— Да, приступайте, — махнула рукой Маша, тщательно нанося мазь в это время со спины.

Девчонки приступили к уборке. При этом они выглядели на редкость игривыми и чем-то довольными. Пару раз я заметил брошенные в мою сторону заинтересованные взгляды. Ну, ещё бы. Когда можно ещё полюбоваться героическим взглядом практически в неглиже? Я подмигнул девчонке, учитывая, что Маша была крайне сосредоточена и не заметила этого. Девчонка захихикала, а я обвёл взглядом комнату.

Чего-то не хватало. И я только сейчас это заметил. Настолько увлёкся собственными переживаниями, что сразу не обратил внимания.

— Ну вот, теперь нужно дождаться, когда всё впитается, — Маша отставила банку с мазью. — Ты сегодня терпел.

— А ты знаешь, то ли из-за того, что обстановка другая, то ли из-за того, что я сижу полуголый в окружении красавиц, но сегодня болело меньше. — Признался я, снова обводя взглядом комнату.

— Или начало заживать. — Предположила Маша. Горничные тем временем закончили уборку и выпорхнули из комнаты.

— Может быть, — кивнул я. — А почему они пришли сейчас? По-моему, всегда приходили раньше.

— Наверное, были чем-то заняты, — предположила Маша.

— Возможно, — я встал и прошёлся по комнате, а потом повернулся к жене. — Маш, а где мой мольберт? Он же вот тут стоял, если я ничего не путаю.

— Его вчера Олег забрал, — сказала Маша. — Сказал, что он ему срочно нужен.

— И зачем? — я нахмурился. — Мамбов не собирался ничего рисовать. Вдохновение накатило? Не верю. Вот что, пойду-ка я посмотрю зачем ему так понадобился мой мольберт, да ещё и срочно. Заодно поговорю с этим шутником. Всё-таки я пока его начальник. Медведев с меня этого назначения не снимал.

Проверив, что мазь впиталась, набросил на плечи рубашку и решительно направился к двери.

Глава 23

В итоге сразу к Мамбову мы не пошли. Потому что прямо в дверях я столкнулся с официантом, который принёс еду прямо в номер. Втянув носом идущие от тележки запаха, я понял, что страшно проголодался. Принесли не только еду навынос, в моих фирменных коробках с жующей Фырой, но и горячее.

— Вот, ваше сиятельство, — официант поставил на стол поднос. — Вам этот бульончик. После такого ранения самое оно будет. — Сказал он улыбаясь. — Ваше сиятельство, — и он сгрузил перед Машкой всякие вкусности, ещё раз улыбнулся и вышел.

— А-а-а, — я посмотрел ему вслед и перевёл взгляд на стол. — Да, вы издеваетесь.

— Пей, Женечка, бульончик, — пропела Маша, глядя на меня сияющими глазами. — Видишь, как о тебе заботятся все местные жители и работники отелей. О тебе так ПроРысевы не заботятся.

— Это точно. Вот так, даже они не заботятся, — я оглядел стол. — Нет, я против бульона ничего не имею. Он даже некоторые сентиментальные воспоминания вызывает. Но просто так его хлебать, я точно не буду. — Перегнувшись через стол, я, не глядя, забрал несколько коробок и придвинул их к себе поближе. Потом подумал, и ополовинил какой-то салат, который Маше принесли и жаркое. — Вот теперь можно приступать.

— Рысев, ты забрал у меня еду, — Маша наставила на меня вилку.

— Я потерял много энергии, у меня не двигается рука, меня морили голодом в этом жутком заведении, которое какой-то шутник назвал клиникой. — Я посмотрел на неё. — А теперь ещё и родная жена пытается стать вдовой, не давая