Двое из будущего. 1904 -… - Максим Валерьевич Казакевич

пор продолжали возмущаться, но после гауптвахты делали это втихаря и особо не афишируя.

В конце января в городе испортилась погода. Задули сильные ветра, нагоняя низкие облака, температура резко упала и снег крупными хлопьями стал заваливать крыши домов и покрывать сопки белоснежными шапками. Японский обстрел видимо по этой причине вдруг закончился и над крепостью впервые более чем на неделю установилась звоноподобная, с ума сводящая тишина. Ни единого взрыва не прозвучало в окрестностях, ни единого выстрела не было сделано с японской стороны. Что-то там у противника происходило, но что именно никто понять не мог. Авиаразведка сидела прикованной к земле и ничем помочь не могла.

Через неделю погода наладилась, тучи ушли и выглянуло солнце, под лучами которого начал быстро стаивать зачерненный угольной копотью снег и моточайка при первой же возможности взмыла в небо. И едва приземлившись, она принесла новости — часть артиллерии малого калибра оказалась снята со своих позиций и отправлена в неизвестном направлении. Вместе с пушками исчезли и люди их обслуживающие, а так же значительная часть простой пехоты. Те места, где ранее стояли палатки оказались нынче пусты. По оценкам разведки выходило, что более десяти тысяч японской пехоты вдруг по каким-то причинам поднялись со своего места и отбыли в неизвестном направлении. И эта новость хоть и принесла радость в крепость, но и погрузила светлые головы генералов в искреннее недоумение. Стессель со штабом быстро поняли, что генерал Ноги окончательно смирился с тем, что не смог взять крепость и теперь приступил к вынужденной тихой осаде, в той надежде, что у защитников скоро должно закончиться продовольствие. А вот куда ушла часть инфантерии, которая по идее должна была штурмовать укрепления, Стесселю приходилось угадывать. Я же догадывался куда…

О том, что бой под Мукденом начался в первой половине февраля, в крепости узнали с большим запозданием. На этот раз наш миноносец впервые за два месяца прорвался в Чифу и принес оттуда свежие новости — Куропаткин под китайским городом крепко держит оборону, отражая сильный натиск японских сил. Бои там идут уже две недели и не затихают ни на один день. Японцы прут, пытаются обойти с флангов, но Куропаткин держится и вполне себе неплохо отбивается. По великой тайне консул в Чифу поделился тем, что у наших под Мукденом действительно появилась авиаразведка из двух моточаек, которые и выясняли расположение и движение сил противника. И именно это обстоятельство помогало нашим выстоять. И хоть Куропаткин придерживался старой тактики высиживания за забором и колючей проволокой, но и у него хватало сооброжаловки и кое-какой решительности, чтобы реагировать на изменения в расстановке сил. И это откровенно меня радовало. Теперь у нас были все шансы выстоять под Мукденом и не сбежать с поля боя с позором. А если учесть, что те войска, которые Ноги, в случае взятия Артура, мог бы отправить на это генеральное сражение, остались большей своей частью на позициях, то наши шансы на успех оказывались очень и очень велики. Ведь по подсчетам Стесселя мы до сих пор удерживали под своими стенами около тридцати-сорока тысяч человек. А ведь эти люди в мою историю, как подсказывает простая логика, вполне могли принимать участие в разгроме Куропаткина. Так что, Алексей Николаевич, чувствую, станете вы скоро героем Русско-Японской войны, выйдете из нее с медалями да с орденами. Как, впрочем, и Стессель. Тоже вот-вот станет настоящим героем и отхватит славы на свою голову повыше макушки. И все это получается только благодаря моим и Мишкиным усилиям. Не было бы нас — все покатилось бы по старым рельсам.

А еще через три недели высиживания за стеной укреплений к нам пришла еще одна новость — Куропаткин выстоял. Выдержал натиск, не позволил японцев обойти себя с флангов и не дрогнул. Три недели он стоял крепко, отражал отчаянные атаки противника, а под конец, когда враг стал выдыхаться, сам ударил казачьими группами в поддых японской армии. И сковал их силы, заставив прекратить всяческие активные действия. К сожалению, казачки, наведя шороха в тылах и сделав свое дело, ушли, а Куропаткин, удовлетворившись ослаблением натиска, не стал проводить поднимать войска в атаку. А так и оставил людей сидеть на своих позициях, оставаясь верным своей натуре. Не очень хорошо он сделал, спасовал, забоялся. А ведь мог единым ударом просто уничтожить противника, рассеять его по китайской земле и тем самым разом решить идущую войну. Таково было мнение многих офицеров в крепости, почти все склонялись именно к такому варианту. Но и без этого Алексей Николаевич одержал победу, не позволив разбить себя. Японец, обессилев, отошел на прежние позиции, а вскоре и вообще снялся с места и ушел. Куропаткин преследовать его не стал, предпочтя сперва пополнить резервы. Что же касается сил противника, то многие приходили к мнению, что у него просто не осталось свободных людей. То есть, потеряв десятки тысяч людей под Артуром, потеряв какое-то количество в боях на территории Китая и в боях под Мукденом, противнику просто нечем было восполнить эти потери. Все возможные резервы давно уже оказались задействованы.

В конце февраля в Артур пришла весенняя погода. Солнце смилостивилось и пролило на землю жаркие лучи, принося с собою радостное настроение. Обычно в такую благостную погоду оживают воробьи и начинают свой веселый стрекот. Но нынче в городе тихо — ни один воробей не прыгнул с ветки на ветку, ни один голубь не искупался в луже. Всех пернатых давно пожрали.

Первыми в городе и в окрестностях с голодом столкнулись китайцы. Те, после проведенных Стесселем у них реквизициями и оставшись совсем без средств к существованию, устроили охоту на летающую живность. В первый же тяжелый месяц они переловили всех птиц, поели всех собак и кошек. В летние месяца от великой нужды промышляли сбором насекомых и, высушивая их и дробя в муку, заготавливали себе лепешки. Те, у кого была возможность, выходили в море, ловили там рыбу и собирали водоросли. Пока была возможность и пока стояло теплая погода китайцы сидели на своих местах, а как пришли морозы, так и стали они сниматься со своих мест и наудачу уходить к японцам.

В городе, конечно, дела обстояли получше. Стессель не бросил гражданских, кое-что им выделил из запасов крепости, но это был всего лишь необходимый для выживания мизер и люди, в основной своей массе, голодая, искали возможности и способы хоть как-то и чем-то набить себе брюхо. И если по первому времени русские,