Вечный бой - Владимир Карпов

В эти минуты Шатров забыл о схеме, по которой отдается приказ, - не до нее! Он умышленно не определил место третьему отделению - не было времени даже на эти несколько слов. Сержант Велик сам догадается. Лейтенант был уверен - сержанты поймут его так же, как он понял командира роты капитана Зайнуллина. Сейчас выиграть несколько секунд - значит выиграть бой!

Отделения выбежали на ближайший взгорок и залегли. Солдаты вели огонь, окапывались и выкладывали перед собой гранаты из сумок. Гранатометчики зарядили свои грозные трубы.

"Если попытаются нас раздавить с ходу - первым залпом гранатометчики собьют три машины". Шатров вдруг с сожалением вспомнил, как иногда он на стрельбище спокойно смотрел на гранатометчика, не поразившего цель с первого выстрела, думал: не поразил первой гранатой, попадет второй оценка будет "хорошо". Какое же это, к черту, "хорошо", если вот сейчас он промажет и второго выстрела сделать уже не успеет! Надо обязательно учить солдат, чтобы попадали с первого выстрела!

Бронетранспортеры и танки "противника" приближались. Шатров нашел взглядом Судакова. Тот лежал у куста колючки, упираясь локтем в песок, автомат он положил на руку. "Чтобы не пачкать и легче было потом чистить", - отметил Шатров. Лицо Судакова было, как всегда, скучное, он не чувствовал, да и не хотел поддаваться напряжению боя. "А в бою Судаков царапал бы сейчас ногтями землю, спасаясь от пуль. Лежал бы только потому, что все остаются на месте. А может быть, не выдержал бы - кинулся бежать? Если он трус и паникер - почему меня должна мучить совесть? Наверное, потому, что доля вины в его поведении лежала бы и на мне, - признался себе Шатров. - Да, и я виноват: в мирное время, в спокойной учебной обстановке знал о его пороках, но не принял решительных мер для их искоренения. И если я это не сделал, значит, тоже плохо выполнил свои обязанности, потому что это моя работа, мой служебный долг". Шатров взглянул еще раз на Судакова и, мысленно обращаясь к нему, сказал: "Ну подожди! Я из тебя сделаю человека! Чего бы это мне ни стоило!"

Бронетранспортеры и танки "противника" внезапно остановились всем развернутым строем и стояли, рокоча моторами, будто высматривали, кого давить. Из одной машины выпрыгнул посредник с белой повязкой. Это, конечно, он приказал остановиться, чтобы не произошло беды. Бой боем, но нельзя же без должной предосторожности пускать танки и бронетранспортеры на неокопавшихся людей.

Посредник, незнакомый Шатрову капитан, пыльный, как и все, выслушал доклад лейтенанта о принятом решении, оценил боевой порядок взвода, посмотрел на суровые лица солдат, приникших к оружию, и сказал Шатрову:

- Ваш взвод удержал занимаемую позицию, контр, атака приостановлена.

Офицер побежал назад, и Шатров слышал, как он на ходу крикнул командиру роты "противника":

- Два ваших бронетранспортера подбиты из гранатомета, по роте сильный пулеметный и автоматный огонь.

- Решил подавить "противника" огнем и продолжать атаку, - хриплым голосом тут же ответил посреднику офицер "противника" из бронетранспортера.

- Еще один бронетранспортер загорелся, - холодно сказал посредник.

- А, черт бы его побрал! - выругался командир и недовольно сообщил посреднику: - Организую обход этой высоты слева.

- Вы делайте, товарищ капитан, практически, или я вам выведу еще несколько машин из строя, - строго сказал посредник.

Дальнейший разговор Шатрову не был слышен. Посредник сел в машину.

Бронетранспортеры, рыча, принялись разворачиваться, направляясь для обхода слева.

Шатров оглянулся. Рота Зайнуллина успела ударить во фланг головной заставе "противника". Дело сделано! Шатров задачу выполнил - он добыл несколько секунд, которые были необходимы Зайнуллину. Теперь у всего батальона руки свободны!

5

Батальон майора Углова смял передовые подразделения "противника".

Шатров огляделся. За его спиной гудела армада главных сил полка, она огромной железной волной неслась во фланг "противнику".

Шатров просто ахнул: "Когда они успели развернуться и построиться в такой боевой порядок! Совсем недавно главные силы были где-то далеко позади. И вот они тут как тут! Это Кандыбин сделал". Алексей представил себе лицо полковника: коричневое от загара, лучики острых морщин у глаз, резко выделяющаяся седина на фоне темно-зеленой полевой фуражки, сосредоточенные, строгие глаза. Суров и строг полковник. Алексей понимал: без суровости и требовательности нельзя. Иначе не будет вот этой быстроты исполнительности и монолитности. В том, что главные силы упредили в развертывании "противника" и ударят во фланг, была, конечно, заслуга и его - Шатрова. Но все это происходило в жаркой пыльной суматохе, и командир полка даже, наверное, не знает, чей взвод отличился.

Встречный бой длился недолго. Руководитель учений оценил быстроту и напористость действий полка Кандыбина - дал ему успех. "Противник" вынужден был отходить. А полк Кандыбина кинулся в преследование.

Опять мчатся колонны. Клубится густая горячая пыль. Отяжелела голова от бессонницы, нервного напряжения и постоянного стука металлического кузова бронетранспортера. Ноет тело от многодневной тряски. Болят кости. Затекли, окаменели мышцы. Но расслабляться, поддаваться усталости нельзя!

Есть у командира тайники, где энергия хранится до поры до времени даже при самой крайней усталости. И приводит эту энергию в действие чувство ответственности. У каждого человека имеется такой запас сил, но не всякий обладает искрой, которая его зажигает. Поэтому, наверное, и на подвиг не каждый способен. Право его совершить у всех одинаковое, а под силу он, видно, только тем, у кого постоянно теплится этот драгоценный огонь чувство ответственности.

Некоторое время было слышно только гудение мотора да шелест шин в песке. Мимо проносились однообразные барханы, скованные саксаулом и колючкой. Солнце сияло ярко, но не жгло. К вечеру оно истощило свой накал. По радио зазвучал тревожный голос командира роты:

- Всем внимание - газы! Дорога заражена "радиоактивными веществами", уровень радиации...

Капитан еще говорил, когда Шатров скомандовал: "Газы!" - и передал флажками сигнал на другие машины.

Одним взмахом Шатров натянул на лицо противогаз и набросил на плечи хрустящую на ветру защитную накидку. Запахло резиной. Дыхание стало затрудненным.

Проезжая мимо желтой таблички, оставленной химразведчиками, Шатров прочитал на ней те же данные, которые передавал по радио Зайнуллин.

В противогазах и накидках все солдаты стали абсолютно одинаковыми. Они были похожи на пришельцев с другой планеты: огромные, стеклянные глаза, длинные гофрированные хоботы, безротые резиновые лица.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});