Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR] - Василий Звягинцев

— Мне договариваться не надо. Со мной надо договариваться. — Новиков, как привык, начал стремительно обострять позицию, чтобы партнер, кем бы он ни был, проявил сразу все свои бойцовские или какие-нибудь еще качества. Это получалось у него и с московскими чекистами, и с бандитами давних времен, и с очень многими другими людьми разных званий и положений. Причем зачастую работал без всякого прикрытия, именно что — «на понт».

Тем более сейчас, когда он был уверен, что вся комната и прилегающая территория находится под контролем и под прицелом, а Олег наверняка успел вызвать с «Валгаллы» роботов, одетых в форму морской пехоты. Тут не центр Москвы, тут можно позабавиться.

— С тобой? — Султан даже привстал со стула. — С тобой? А ты у нас кто? Ты, может, Гога Харьковский, Шалва Кутаисский, Сеня Люберецкий? Может, ты давно Москву взял, а я этого не заметил по глупости своей? А ну, отвечай, паскуда! Это я тебя последний раз по-человечески спрашиваю! — Он повернулся к Ивану, до того ничем себя, кроме разливания напитков, не проявившего. — Ты видишь, нет, до чего глупость доводит? Моя, моя глупость. Я же тут обабился у вас в России, вообразил, что можно действительно тихо, спокойно, с улыбкой и поклонами дела делать. И к тебе правильно относиться будут. Ни хера неправильно. Глотки резать, пасть рвать надо, тогда понимать начнут. Нельзя здесь с вами — по-человечески. У нас в горах можно, у вас нельзя!

Иван Новикова с самого начала заинтересовал. Черт его знает, что за человечек. Дон Рэба при императоре, Ежов при Сталине или просто шестерка для связи с местным населением?

Но вот сейчас во взгляде его просверкнуло нечто серьезное. Касалось ли это отношения к поведению Новикова или оскорбительных для любого русского — вор он или не вор — слов Султана, Андрей пока не понял.

— Алярм подготовительный, — сказал он для Левашова, но тут же пояснил и для насторожившегося Ивана. — Это по-немецки так поведение твоего шефа называется. Чего он взбесился? Ты сядь, Султанчик, сядь, — повернулся к горцу. — Чего из себя джигита строить? Наши солдатики вам очередной раз показали, чего ваше геройство стоит. Опустили вас, как петухов у параши. Мала вам всего прошлого? И Казахстан уму-разуму не научил? Где теперь ваши фронты и армии? Как не стало русских баб из больниц, которыми от пуль закрываться можно, так и обосрались ваши полководцы, а крутые бойцы по кошарам попрятались, бараньи кости с голодухи обсасывая… Сидеть, сволочь! — заорал он, от души толкнул вскочившего Султана (может, и не чеченец он был, кто знает, но остервенел мгновенно) ладонью правой руки в грудь так, что тот вместе со стулом опрокинулся на пол. Левой выхватил из-под ремешка у щиколоки «стечкин» и в секунду перекинул его стволом куда надо.

Демонстративно спустил предохранитель, сказал, обращаясь к Ивану и демонстрируя ему черный зрачок ствола:

— Смотри, чтоб тихо, чтоб придурки ваши сюда не ломанулись. Я все двадцать раз успею выстрелить, и уж кто-кто, а вы свое получите при любом раскладе. Ты — кто? Только — прямо. Ваньку не валяй, Ваня…

— Тоже человек. Деловой, как понимаете. Должность у меня не последняя, советником можно назвать, если хотите.

Султан поднялся с пола, несколько присмиревший под прицелом, сел на стул.

— При этом — советником? Впрочем, кому что нравится. Чего ж ты советовал, советовал, а нарвались так по-крупному? Хочешь, я сейчас свистну и всю вашу бражку на мелкие дребезги автоматами посекут? Потом уеду, и никто меня искать не будет. Ваших остывающих тел операм и прокурорам на год хватит, чтобы отчеты писать и ордена получать. Я правильно рассуждаю?

Иван сокрушенно кивнул.

— Тогда — наливай.

Новикову, с гомеостатом на руке, можно было без последствий выпить и четверть, этих же по пьяни раскрутить будет легче. Не везти же их для допроса в «специально подготовленные помещения».

— Итак, сейчас вы мне расскажете совершенно все. Про свою бригаду, или что там у вас, адреса, пароли, явки, общаки и прочее, о чем мне захочется спросить. После этого расстанемся. До поры. Мне потребуется — я вас найду. В моем отношении активности любого рода проявлять не советую. Любопытства — тоже.

Он достал из кармана мобильник. Ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку, просто для вида.

— Олег, покажи…

И стволом пистолета указал «хозяевам» на окно.

Из близкой к забору березовой рощицы не спеша вышли (абсолютно необъяснимым для внешних охранников образом, потому что прочесано там было все и спрятаться совершенно негде) шесть сержантов и прапорщиков морской пехоты в полной форме, без всяких масок на лицах, на плече у каждого — направленный в сторону дома пулемет ПК с пристегнутой патронной коробкой.

Воровские (или другой принадлежности) охранники были очень хорошо вымуштрованы. Инстинкты тоже на месте. Ни выстрела, ни иного жеста с их стороны не последовало. Они так и сидели, прижухнув, там, где велено было.

— Вопросы есть? Вопросов нет, — удовлетворенно ответил сам себе Новиков. — Теперь можно спокойно выпивать и закусывать до самого упора. Буду уезжать, две машины у вас заберу. Где-то в Москве оставлю на улице. Найдете — ваше счастье. Так, начинаем — я весь внимание…

…Андрей вернулся домой уже поздним вечером. Олег был предупрежден, что о спонтанно проведенной акции распространяться среди женщин не надо.

— Пусть это будет наша маленькая тайна, — не слишком ловко пошутил Новиков, выкладывая на стол в комнате Левашова ровно сто тысяч долларов, прямо в банковской полиэтиленовой упаковке.

— Отступные, так сказать. У ребят при себе просто больше не было…

Посмеялись немного, порадовались за несколькими рюмками коньяка, что опять обошлось без стрельбы и кровопролития.

— Нет, судя по местной прессе, за последние пять лет нравы тут действительно сильно смягчились…

Потом Андрей направился на свою половину жилого комплекса. Они не стали слишком уж изощряться и завозить нынешнюю мебель из модных салонов. Левашов просто взял и сдублировал в обеих новых квартирах обстановку исходной. И привычней как-то, и качество получше.

Ирина встретила его в великолепном расположении духа. Они с Сильвией все время, что Андрей провел «на деле», бродили по шикарным московским бутикам, удовлетворяя естественные женские инстинкты, третьи по важности. Казалось бы, при их-то возможностях можно бы и проще решить вопрос материально-технического снабжения, но куда там…

На короткое время скрывшись в соседней комнате, она явилась во всем блеске обновок — комплекте нижнего белья какой-то абсолютно сверхпрестижной фирмы. Действительно, восьмидесятые годы, тем более двадцатые, до таких изысков не поднимались. Сколько это стоило, Андрея совершенно не интересовало, хотя приблизительный порядок величин он представлял. Но зато прелести Ирины эти цветные лоскутки, где нужно отделанные кружевами, где нужно — почти прозрачные, а кое-где армированные проволокой и чуть ли не китовым усом, оттеняли наилучшим образом.

Не оставалось ничего иного, как потянуть ее за руку на необъятное ложе, то же самое, кстати, на котором они утешали друг друга после боя на углу Столешникова и Петровки. В этот раз смертельная опасность Андрею не угрожала, но адреналина все равно выплеснулось много, и что можно придумать лучше, чем, показав женщине свое желание, позволить ей дальше делать все, что заблагорассудится и что подскажет неукротимая фантазия?

Глава 21

Еще одно непонятное воздействие их перемещения из параллельных миров в «настоящий» заметил сначала Левашов, а потом и Новиков.

Странные психологические изменения стали происходить с Сильвией и Ириной. Нечто вроде того, на что обратили внимание в отношении наркома Шульгина лейтенант Власьев и Зоя. Но там наложение матрицы оказывало свое воздействие, а здесь? Неужели действительно воздух, аура родного времени, а может быть, некое свойственное ему особое излучение? Своеобразный «радиоактивный фон»?

Женщины стали гораздо жизнерадостнее и активнее. Сильвия, избавившись от многолетнего сплина, с молодым азартом принялась помогать Левашову в его экспериментах по согласованию аггрианского и человеческого «железа» с полученными из компьютера Антона программами.

Ирина прямо-таки требовала от Новикова, чтобы он вводил ее во все намечающиеся операции в качестве «полевого агента» по полной программе. Она вдруг как бы сбросила надоевшую маску «хранительницы домашнего очага», вспомнила, какой была до встречи с Берестиным и последовавшими затем событиями.

Самое же, на взгляд Андрея, интересное, в ней опять пробудился молодой темперамент. Если последние два года они ложились в общую постель от силы пару раз в неделю, да и то больше соблюдая привычный и положенный ритуал, то теперь было видно, что Ирина с нетерпением ждет каждой наступающей ночи, заранее начинает кокетничать и заигрывать, настраивая его соответствующим образом.