Возвышение Рима. Создание Великой Империи - Энтони Эверит

Однажды Сагунт вступил в конфликт с одним местным племенем, которое поддерживало Карфаген. Представители племени обратились за помощью к Ганнибалу. Для карфагенского военачальника это стало последней каплей. Однако в своих действиях он соблюдал осторожность и не давал римлянам никакого предлога для войны до окончания своего завоевания всей территории к югу от Ибера и получения наибольшей прибыли с этих территорий. В 220 году после решающей победы над враждебными племенами Ганнибал добился того, чего хотел. Теперь под его управлением оказалась почти половина Пиренейского полуострова. Площадь его владений составляла около 230 000 квадратных километров.

Сагунт отказался признавать карфагенское господство и опасался гнева Ганнибала. Горожане почувствовали, что вокруг их шеи затягивается петля. Они отправляли в Рим одного посланника за другим с просьбой о срочной помощи. Сенат, занятый другими вопросами, ответил не сразу, но, в конце концов, отправил посланников к Ганнибалу с предупреждением, чтобы он ничего не предпринимал против Сагунта.

Карфагенский военачальник принял их в своем дворце в Новом Карфагене, где он проводил зиму после окончания очередной военной кампании. Он осудил Рим за то, что вмешивается во внутренние дела Сагунта. Ганнибал сказал: «Мы не оставим без внимания нарушение обязательств».

Римские посланники удостоверились, что война неизбежна и отправились морем в Карфаген, чтобы там повторить свои протесты, однако это не увенчалось успехом. Ганнибал сообщил в Карфаген, что Сагунт, уверенный в поддержке Рима, напал на племя, находящееся под покровительством карфагенян. Он также спросил, что ему делать. Ганнибал намекал на то, что надо сопротивляться, но совет старейшин не смог противоречить успешному полководцу, который пользовался уважением среди воинов своей многочисленной армии и которого поддерживал карфагенский народ. Без особого воодушевления совет предоставил Ганнибалу свободу действий.

В начале 219 года он осадил Сагунт. Жители оказали решительное сопротивление, полагая, что вскоре появятся римляне и спасут их. Однако их постигло разочарование, поскольку Римская республика только что закончила одну войну — против кельтов Северной Италии — и теперь вступила в другую — против пиратов Иллирии на другой стороне Адриатического моря. Сенату никогда не нравилось воевать одновременно на двух фронтах, поэтому Сагунт потерпел поражение. Осенью, после долгой и жестокой восьмимесячной осады, Ганнибал захватил город.

Голод довел защитников города до людоедства. Отчаявшись бороться с Карфагеном, они собрали все свое золото и сплавили его вместе со свинцом и медью, чтобы сделать бесполезным. Считая, что лучше погибнуть с оружием в руках, жители совершили вылазку из города и храбро сражались, но осаждавшие все равно одолели их. Аппиан пишет: «Их жены, видя со стен конец своих мужей, одни бросались с крыш домов, другие накидывали на себя петли, а некоторые, убив предварительно своих детей, сами пронзали себя мечами».

Ганнибал, характер которого еще больше ухудшился от ранения копьем, так разгневался из-за потери золота, что казнил всех оставшихся в живых взрослых, подвергнув их пыткам.

Теперь все пришло в медленное движение. В Риме рассматривали два варианта действий. Род Фабиев, во главе с уважаемым сенатором, Квинтом Фабием Максимом (которому дали прозвище «Веррукос» или «Бородавчатый», поскольку над губой у него была бородавка), выступал против войны, тогда как Корнелий Сципион приводил доводы за ее начало. Только в начале или в конце весны 218 года после оживленных споров сенат отправил нескольких старших политиков в Карфаген, чтобы поставить ему ультиматум. Они поставили совету старейшин условие: или Ганнибала выдадут Риму, или же начнется война. Карфагенский представитель напомнил, что захват Сардинии является нарушением римлянами договора 241 года и что Сагунт не упоминается в этом договоре в качестве римского союзника и поэтому условия договора не запрещают Карфагену нападать на него. Римлянам не понравилось, когда их обвинили в незаконных действиях, поэтому они отказались отвечать на то, что услышали. Полибий сообщает нам, что произошло после: «Старейший из [римских посланников] указал сенаторам на свою пазуху и прибавил, что здесь он принес войну и мир, вытряхнет и оставит им то или другое, как они прикажут. Царь карфагенян предложил послу вытряхнуть, что им угодно. Лишь только римлянин объявил, что вытряхивает войну, тут же большинство сенаторов воскликнуло, что они принимают войну».

Римляне вернулись на родину, и какое-то время казалось, что почти ничего не происходит. Предполагалось, что война будет вестись в Испании и в Африке. Таким образом, два консула, Публий Корнелий Сципион и Тит Семпроний Лонг, собрали для нее войска. Летом они отправились из Италии в разных направлениях. Сципион сел на корабль, идущий в Массилию, откуда собирался добраться до Пиренеев. Тем временем его коллега обосновался на Сицилии и начал разрабатывать план вторжения.

У Ганнибала были другие мысли. Хотя его планы не сохранились ни в одном письменном источнике, скорее всего, он хорошо продумал свой следующий шаг. Он задумал не что иное, как вторжение в Италию.

Он так и не признал результатов Первой Пунической войны, и мы можем со всей уверенностью предположить, что его покойный отец, Гамилькар, имел точно такие же мысли. Нельзя сказать, что каждый из них с самого начала занимался исключительно войной. Со времени потери Сицилии прошло двадцать лет, и многие годы из этого промежутка времени были потрачены на решение трудной и грандиозной задачи возрождения карфагенского величия и строительства империи в Испании. Они считали возможным второй раунд борьбы с Римом, но не ставили его в качестве практической цели. Однако теперь, когда время для этого пришло, энергичный молодой полководец наслаждался открывшейся перспективой.

Ганнибала все еще угнетали несправедливый и незаконный захват Сардинии и выплата огромных компенсаций. Дело Сагунта стало, по его мнению, еще одним примером, когда Рим бесцеремонно искажал условия соглашений, достигнутые в ходе переговоров. Римлянам нравилось издеваться над «карфагенской добросовестностью» (Punica fides), но какова после этого цена «римской добросовестности» (Romana fides)? Видимо наиболее важной причиной, по которой Ганнибал уверенно начал войну, стала его уверенность в успехе. Завоевание половины Пиренейского полуострова дало ему два огромных преимущества для выполнения любых практических целей: во-первых, благодаря серебряным рудникам, у него появился неиссякаемый источник денежный средств, а во-вторых, воинственные иберийские племена, оказавшиеся под его властью, могли дать ему большое количество воинов. Никогда еще не было более благоприятных условий для ответного удара.

У Ганнибала не было намерения полностью уничтожить Рим, скорее он стремился сократить размеры его владений. А это означало разорвать сеть его итальянских «союзников». Если бы он смог вернуть им свободу, он забрал бы из Рима все то, что он завоевал в Испании, — деньги и людей, которые были так необходимы небольшому государству, если оно собиралось стать великой державой. Именно эта политическая цель определила его военную стратегию. Он должен был перенести войну в Италию.

В глубокой тайне Ганнибал тщательно осуществил свои приготовления. Он отправил многочисленный отряд иберийских войск для защиты Северной Африки, а африканские войска разместил в Испании. Таким образом, отделив воинов от их родины, он застраховал себя от измены. Он поручил защиту полуострова своему младшему брату, также носящему имя Гасдрубал. Ганнибал зависел от него, так как его брат должен был присылать подкрепления, а также, при необходимости, денежные средства. Ганнибал отправил сообщения галльским племенам, так как ему придется проходить их территорию в Южной Франции. Кроме этого, он занялся вопросами снабжения на пути следования своей многочисленной армии.

Прежде чем вернуться в свою столицу, Новый Карфаген, Ганнибал отправился в Гадес и принес жертвы в знаменитом храме Мелькарта-Геркулеса. В этом храме на восьми медных колоннах финикийцы со своей любовью к деньгам надписали стоимость его строительства. Приблизительно в мае он отправился на север с армией численностью около 90 000 пехотинцев и 12 000 всадников. Ганнибал переправился через пограничную реку Ибер и после молниеносных военных действий в Северной Испании значительную часть армии отправил обратно, чтобы оставить ее в запасе и быстро развернуть по необходимости. Он перешел через Пиренеи и двинулся в Галлию с армией численностью 50 000 пехотинцев, 9000 всадников и 37 боевых слонов. Трудности вызвала переправа через реку Родан (Рона), так как испуганных слонов пришлось перевозить по воде на огромных засыпанных землей плотах.