Пламя под пеплом - Ружка Корчак

Горстка бойцов снова спешит на Рудницкую 6, вооружившись топорами. Впереди, с пистолетом в руке — Иосеф. Он готов на все: "Если командование арестовано, мы проникнем в квартиру Генса и свершим над ним суд!"

На Рудницкой 6 тишина. Только у Генса горит свет. Заглядываем в окна: они там. Напряженно ждем, впившись глазами в медленно отворяющуюся дверь. Выходят Хина, Хвойник и Аба. Они потрясены. От нас они узнают, что Виттенберг освобожден. Коротко рассказываем обо всем, что произошло. Это была засада. После того как гестапо увело Виттенберга, Генс объявил им: "Вы свободны". "Ты предатель, — сказали ему, — и поплатишься за это". Генс ответил:

"Я не мог поступить иначе — произошла измена. Козловский рассказал гестапо, что в гетто существует партизанская организация во главе с Виттенбергом. Я, Генс, в качестве представителя гетто был вынужден его арестовать".

Мы поняли, что так просто от Виттенберга не отступятся и что организация — накануне роковых событий.

Под покровом ночи была проведена всеобщая мобилизация. Связные отрядов обходят дома всех бойцов ЭФПЕО, полиция тоже приведена в готовность. На улице Шпитальной во время проведения мобилизации арестовали Рашку с Виткой.

Штаб освещается. Теперь уже несомненно, что война объявлена, и обе стороны не отступят. Арест Ицика — предлог для начала борьбы ЭФПЕО перед полной ликвидацией гетто. Отряды направляются в условленные пункты, часть — в оружейные склады, другая — к штабу. Шмулик Каплинский со своей группой нападает на полицейские станции и отбивает наших задержанных товарищей. Полиция ошеломлена и почти не оказывает сопротивления. Печатаем на машинке воззвание к населению гетто. Напряжение этой ночи возрастает с каждой минутой. Поступают известия о том, что отмобилизована вся полиция. В 3 часа ночи Генс созывает совещание бригадиров; там же присутствуют могучие громилы из преступного мира. Генс использует это отребье в качестве вспомогательной полиции.

Командование решает укрыть Виттенберга в надежном месте. Светает. Полицейские стерегут на всех углах. Командира переодевают в длинное черное платье и платок. Выхожу с ним. Идем на улицу Страшунь 15 в хорошо замаскированную комнату-тайник. Перед домом — полицейский пост. Мы идем бодрыми шажками. Я держу руку Ицика в своей и чувствую, как она вздрагивает. Доходим до поворота. Полицейские с некоторой подозрительностью посматривают на странную пару. Мы продолжаем свой путь с независимым видом, что-то громко рассказываю семенящей рядом со мной "старухе". Прошли. Никто нас не остановил.

В маленькой комнате на улице Страшунь 15 облегченно вздыхаем. Помогаю Ицику стащить с себя платье. Молчит. Прощаюсь рукопожатием. Он говорит мне коротко: "Будьте мужественны и держитесь. Запоминай, сообщай новости, только самые важные и через надежных людей. Передай всем привет!"

Выхожу и слышу за спиной скрип поворачивающегося ключа. Ицик остается один, смертельно усталый, лишенный возможности действовать в эти решительные минуты, как будто со связанными руками в ожидании удара топором, занесенным над его головой.

Созванное Генсом совещание бригадиров собирается на Рудницкой 6. У входа каждого тщательно проверяют полицейские. Никто здесь не знает, в чем дело. Предполагают, что предстоит акция и ждут, что скажет Генс . А он умеет с ними разговаривать. Каждое его слово падает на плодотворную почву. И он рассказывает, как спокойно в гетто жилось, убеждает, что гетто ничто не угрожает, если только будет восстановлен порядок. Но есть люди, которым хочется этот порядок нарушить и навлечь катастрофу на все гетто. "Немцы требуют лишь одного человека,— говорит он,— Виттенберга! Получат — все будет как было. Нет — истребят нас всех, все наше гетто! Из-за одного человека подохнут ваши дети и жены! Из-за кучки рехнувшихся, которым до судьбы гетто и дела нет, пропадем мы все. Помогите нам выдать Виттенберга, спасите ваших детей и жен."

Еще не кончилось собрание, а мы уже знаем его результаты и наше собственное положение.

Ранний утренний час, но гетто уже не спит. Мы стоим наготове на улице Ошмянской. Сюда приходит известие, что собрание закончилось лозунгом: "Хватайте Виттенберга!"

Этот лозунг, подхваченный толпой, предводительствуемой группой преступников, прокатывается по улицам гетто. На Ошмянской буйствует толпа, разгоряченная страхом, жаждой насилия. Она — как стая хищников, ищущих жертву. Над гетто взвился вопль: "Где Виттенберг? Выдайте нам Виттенберга!"

Часть толпы пробует проникнуть на Ошмянскую 8 в помещение штаба, но разбивается о живую стену бойцов. Тогда, вооружившись топорами и железными прутьями, толпа устремилась в сторону Ошмянской 3, осадила мастерские, где забаррикадировались наши бойцы. Толпой командует полицейский. Кто-то выстрелил в воздух, ненадолго толпа рассеивается, чтобы сразу же собраться с удвоенным зарядом злобы.

Командование распорядилось пока не применять огнестрельного оружия. Батальон на Страшунь 6 получает приказ переместиться на Ошмянскую и поддерживать осажденных. На улице — всеобщая свалка. Перебегая с места на место, я слежу за густой толпой, вижу окровавленное лицо Баруха, который из последних сил отбивается от нескольких уголовников, пытающихся его связать.

На Немецкой 3 по приказу штаба готовят оружие. Наши бойцы раскапывают в подвале тайник, достают и проверяют винтовки и пистолеты. Шпик заметил подозрительное движение и вызвал полицейского. Тот собирается спуститься в подвал. Его добром предупреждают, чтобы не шел, но он не обращает внимания на предостережения. Выстрел. Полицейский падает.

Обстановка на улице накаляется. Генс объявляет, что все рабочие, забрав своих жен и детей, должны отправляться на свои объекты. Это объявление напоминает времена акций и усиливает страх толпы.

Теперь на бойцов ЭФПЕО на улице Ошмянской кинулись не только уголовники, но и толпы рабочих во главе со своими бригадирами. Обе стороны готовы на все. Люди окончательно потеряли рассудок и соображение. Толпу надо утихомирить любой ценой. Вдолбить ей правду. Протрезвить распаленные жаждой крови мозги. Необходимо во что бы то ни стало избежать братоубийственной войны в гетто.

Бойцы, давно завоевавшие в гетто прочный авторитет, выходят на улицу и пробуют воздействовать на массы. Ошмянская превращается в агитпункт. К толпе обращаются Соня Медайскер, Доджик Видучанский, Рашель, Хая Тикочинская и другие.

Доджик выступает, кричит, словно силится влить в свои слова всю душу и пыл молодости: "Не верьте им! Они вас обманывают! Виттенберг — только предлог. Вспомните ковенскую акцию. Они собираются здесь устроить второе Ковно. Они хотят уничтожить нас, потому что нас боятся и боятся нашего сопротивления в час несчастья! Не верьте, что с выдачей Виттенберга все будет спасено. Виттенберг хотел постоять за вашу жизнь и достоинство. Выдачей Виттенберга они пытаются спасти только свою шкуру, и плевать им, что гетто находится на пороге уничтожения. Ответ один "вооруженный отпор врагу!"

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});