Невеста лунного огня - Сильвия Мерседес

никогда полностью мне не доверяла, не видела повода. Доверься мне сейчас. Все потеряно для меня и моего народа, но я хочу, чтобы ты была в безопасности. Если я смогу вывести тебя из Орикана до того, как она придет сюда…

— Кто идет сюда? — осведомилась я, голос был сдавленным, в горле была пыль. Я посмотрела на его ладонь, на тьму, где должно было находиться его лицо, и обратно. — Кто идет? И почему?

Он покачал головой.

— Я не могу объяснить. Проклятие…

Еще грохот ударил по моим ушам. Стены стонали, потолок дрожал, пол сотрясало так, что я пошатнулась. Я дико размахивала руками, но врезалась во что-то твердое и теплое. Руки Эроласа обвили меня, прижали к нему, он склонился надо мной, делая себя моей броней. Сквозь шум рушащегося камня я слышала, как камни попадали по плоти. Он кряхтел от боли, его рот был возле моего уха.

Когда худший шок прошел, он прошептал:

— Идем. В сады. Быстро!

Он отошел от меня, и я почти заскулила от желания вернуться в убежище его объятий. Его большая ладонь сжала мою, и он грубо потянул меня за собой. Я спотыкалась об камни, куски своей кровати и сундука, осколки зеркала. Мы добрались до стены, где была дверь, и он произнес приказ. Мгновение ничего не происходило. Я боялась, что чары на двери были сломаны.

А потом со стоном дверь вырвалась из стены, создавая проем для нас. Я видела, как стенам было сложно стоять. Вся комната вот-вот обвалится.

Эролас крепко сжал мою ладонь, повел меня поверх обломков через проем и в коридор. Окна были в трещинах, одно было разбито полностью. Свет луны проникал в разбитое окно, упал на лицо моего мужа. Я затаила дыхание, его черты стали страшнее из-за страха, чем когда я смотрела, как он спал. Он строго сдвинул брови над глубоко посаженными глазами, рога выглядели жестоко. Я чуть не вырвала руку, чтобы убежать от него в ужасе.

Дом снова задрожал, земля гремела. Окна в дальнем конце коридора взорвались бурей стекла. А потом следующее окно, и следующее. Это преследовало нас.

Не было времени на крик. Эролас подхватил меня, прижал к своей широкой груди и побежал. Я закрыла глаза, желая закрыть и уши от звуков крушения, бьющих по моей голове. Я ощущала, как мелкие кусочки задевали мою щеку, но почти все обломки попадали по Эроласу.

Он вырвался из коридора в озаренный луной сад, последние окна разбились за нами. Дрожь и рев утихли, но земля еще гудела под ногами. Эролас тяжело дышал, я ощущала, как его сердце колотилось под моей ладонью.

— Семь богов! — выдохнул он.

Я отодвинулась и посмотрела на его лицо в порезах и царапинах. Больше порезов было на его плечах, его одеяние висело лохмотьями, темная кровь катилась по его коже. Но он не замечал раны. Он смотрел на сады, его глаза округлились от ужаса.

Я повернулась. Я видела, что он видел.

У меня не было слов описать это — кошмар был таким странным, я такого еще не испытывала. Тьма нависла над Ориканом, как буря, стирая свет звезд и луны — большая живая тьма. Я видела башни, цитадели из камня, которые извивались, как живые существа. Я видела стены, арки, окна, колонны — и все было огромным, ползло к нам. Ломало дальние стены, поглощало сад.

— Поздно, — сказал Эролас. Я слышала его, но не понимала из-за бури в голове. — Ее мир поглотит весь Орикан.

Я не успела задать хоть один из вопросов, застрявших в горле, он повернулся и пошел обратно, все еще сжимая меня. Стены коридора с окнами накренились, осколки усеивали пол, опасно сверкая. Я слышала, как Эролас охал от боли, стекло резало его ступни. Но он не остановился. Он спотыкался, выпрямлялся, сжимал меня крепче и шел дальше. Я хотела спросить его, куда мы шли, куда мы могли сбежать от того кошмара. Но я не могла говорить. Язык онемел от ужаса.

Мы вышли во двор. Он был разгромлен, почти неузнаваемый. Большие куски камня разбили плиты на полу, раздробили банкетный стол. Выхода не было.

— Держись, — сказал Эролас.

Он прыгнул. Я закричала, крепче сжала его шею. Он опасно приземлился на вершину огромного камня в семь футов высотой. Он не медлил, прыгнул на следующий камень в восьми футах от первого, чуть ниже нашего. Ловкий, как кот, даже не используя руки, он двигался среди обломков двора, пока не добрался до двери в дальнем конце.

Там он меня опустил. Голова кружилась, и я не сразу поняла, куда мы пришли. Ноги ощущались как желе, и я не смогла отдышаться. Воздух был полон пыли, уши болели от рева камня на камне из-за той тьмы, которая поглощала сад Орикана.

Эролас подошел к двери перед нами. Она осталась в стене, не дрогнула из-за хаоса, сотрясающего остальной замок. Она не открылась. Ручка не поворачивалась, и когда он ударил по двери, было лишь глухое эхо. Он толкнул плечом со стуком, но дерево лишь гремело на петлях.

— Нет, нет, нет! — выдохнул он, толкая ее снова и снова. — Даже боги бросили меня?

Я поняла, куда он привел нас. Церковь. Там его тень искала убежища, простиралась перед статуями богов. Он надеялся, что мы укроемся тут, пока буря не пройдет.

Я коснулась его руки.

— Эролас!

От моего прикосновения и моего голоса все его тело содрогнулось, он резко повернулся и посмотрел на меня. Я сжалась от пыла в его взгляде, от изогнутых рогов, странных кошачьих желтых глаз, сияющих во тьме.

Его лицо стало печальным, и от этого мое сердце разбивалось.

— Я вытащу тебя из этого, Валера. Клянусь.

Он взял меня за руку, и мы побежали вместе среди развалин колонн. Местами крыша еще держалась. В других местах он поднимал мня и переносил через обломки камня и черепицы. Я была в ужасе, беспомощна, поглупела от страха. Я ненавидела свою беспомощность. Я не могла помочь ни ему, ни себе, ни кому-то еще. Где была Элли? Где был Биргабог и гоблины? А тени, которые я видела сквозь слои реальности? Они тоже убегали, потому что их дом разваливался на части вокруг них? Или только мы с Эроласом?

Он добрался до открытого проема, ведущего в часть дома, которую я не знала. Он быстро провел меня туда, и я удивилась и обрадовалась, увидев, что коридор почти не пострадал. Но стены вокруг меня стонали, так что место недолго простоит.