Заколдованная усадьба - Валерий Лозинский

и на их лицах отразились противоположные чувства. Оба видели друг друга насквозь. С первого взгляда мандатарий понял, что Жахлевич прибыл сюда обстряпать какое-то дельце, и не пустяковое, а заплатить хотел бы подешевле.

И Жахлевич заметил, что его сразу раскусили, и почувствовал, что имеет дело с сильным противником.

«Надо держать ухо востро!» - подумал он.

«Нашла коса на камень!» - торжествовал в душе мандатарий.

- Давно ли из-за границы, ваша милость? - спросил он вслух.

- Только что вернулся.

- Могу ли я вас попросить на другую половину… Правда, моей жены нет дома…

Жахлевич придержал его за руку.

- Прошу прощения, пан судья, может, это и нехорошо, но я, признаться, приехал по делу и не хотел бы причинять лишнего беспокойства.

Мандатарий оглянулся на Хохельку, и тот моментально его понял. В таких случаях ему следовало брать шапку и отправляться гулять. Обычно актуарий нисколько не сердился на это и уходил в сад, куда под тень высокой липы в минуты грусти любила приходить и судейша.

Жахлевич и мандатарий остались одни.

Первый уселся на старом, грязном, обитом тиком диванчике, второй, с видом важного чиновника, занял место на деревянном стуле поблизости.

Жахлевич как бы колебался, что-то обдумывал, видимо составлял план действий; мандатарий упорно молчал и лишь искоса посматривал на своего гостя.

- Гм, гм, - крякнул наконец Жахлевич.

- Гм, гм,откликнулся мандатарий.

Жахлевич льстиво улыбнулся и, не спуская с мандатария пронзительного взгляда, медленно начал:

- У меня к вам, милостивый пан судья, исключительно важное и деликатное дело.

- Только прикажите, милостивый пан,- уверил его с поклоном мандатарий.

- Это маленький секрет.

Мандатарий благоговейно склонил голову.

- Прежде всего прошу под честное слово держать его в тайне.

Вместо ответа мандатарий торжественно протянул Жахлевич у руку.

Тот уселся поудобнее.

- По-честному,- начал он со своего любимого присловия и замолчал, словно не решаясь раскрыть карты.- Пану судье должно быть известно,- снова заговорил он через минуту,- что три месяца тому назад я отказался от службы у графа…

- Слышал об этом,- ответил мандатарий, донельзя заинтригованный таким началом.

- И как вы это себе объяснили, позвольте спросить?

- Признаюсь, как и все, не знал, что и думать. Граф дорожил вами как зеницей ока…

Жахлевич криво улыбнулся.

- Я теперь собираюсь судиться с ним, милостивый пан судья,- ответил ои, помолчав.

- Не может быть! - воскликнул искренне удивленный мандатарий.

- По-честному, ничего иного мне не остается.

Мандатарий только рот разинул.

- В чем дело? - недоверчиво пробормотал ои.

- Сейчас объясню, дорогой пан судья, так как мне очень нужна будет ваша помощь.

Мандатарий незаметно усмехнулся, и почему-то у него ужасно зачесалась правая ладонь.

- Я в вашем распоряжении,- отозвался он, помолчав.

Жахлевич заложил ногу на ногу, еще больше, чем всегда, скосил глаза вбок и медленно, взвешивая каждое слово, заговорил:

- Оценив мои долголетние услуги графскому семейству, граф всегда говорил, что щедро вознаградит меня…

Мандатарий важно кивнул, словно хотел таким способом скрыть непрошеную насмешливую улыбку.

Жахлевич, не обратив на это внимания, продолжал:

- И три года тому назад он действительно хотел выполнить свое обещание.

- Когда получил жвировское поместье? - вставил мандатарий.

- Да. Он тогда по всей форме и на вечные времена отписал мне целую деревню…

Мандатарий даже подскочил на стуле, так уязвила его удача полномочного управляющего.

- Которую? - спросил он поспешно.

- Бучалы,- как бы с неохотой ответил Жахлевич.

- Бучалы! - повторил мандатарий и утвердительно покачал головой.

Жахлевич вздохнул и махнул рукой.

- И что же, не успел я вступить во владение дарованной мне деревней и записать ее в ипотечные книги, как вдруг появляется этот старый ключник Костя Булий.

- С завещанием.

- Графу пришлось вернуть все поместье, а следовательно и моя дарственная…

- Была навечно передана в архив, - заключил мандатарий тоном опытного чиновника.

Жахлевич отрицательно покачал головой.

_ Я придерживаюсь другого мнения.

- Какого?

- По-моему, дарственная есть дарственная, и я, не получив Бучал, имел право потребовать взамен нечто равноценное.

- Верно.

- Граф, однако, другого мнения. Он утверждает, что к дарственной его склонило увеличение состояния, а раз состояние не увеличилось, то и дарственная отпала…

- Гм, гм,- буркнул мандатарий, высоко поднимая брови.

- Словом, граф считал свою дарственную действительной только в том случае, если бы Жвиров принадлежал ему.

- А потеряв Жвиров, не чувствовал себя ни к чему обязанным,- заключил мандатарий.

Жахлевич кивком выразил свое согласие.

- Но мог ли я удовольствоваться этим? - помолчав, спросил он.

Мандатарий только крякнул и пожал плечами.

- Я обратился к лучшим адвокатам,- продолжал бывший управляющий.

- И они вас обнадежили…

- Напротив, они откровенно предупредили меня, что проиграю дело.

- А вы что…

- Я не потерял надежды. По закону моя дарственная стала недействительной потому, что граф утратил право на наследство; однако, если бы закон вернул графу это право, восстановились бы и мои права на Бучалы.

Мандатарий разинул рот, вытаращил глаза, встопорщил усы и навострил уши, но, хоть убей, ничего не понял.

Жахлевич, опустив глаза, молчал, словно желал еще пуще разжечь любопытство своего собеседника.

- Следовательно… - начал он наконец.

Мандатарий вместе со стулом стремительно подался вперед.

- Чтобы получить вновь право на дарственную, необходимо ввести графа во владение жвировским поместьем.

Мандатарий, очевидно обманутый в своих ожиданиях, только рукой махнул.

- Вам кажется это невозможным, пан судья?