Тайна древлянской княгини - Елизавета Дворецкая

– У нас его нет! – вырвалось у Предславы. Сейчас она не могла прикидывать и рассчитывать, как лучше вести эти переговоры, к которым оказалась не готова. Хотелось лишь отодвинуться от раскрытой пасти чудовища. – Твоего отца уже нет в Альдейгье! Он знал, что ты хочешь его смерти. Ты опасно ранил его в битве, и мы не думали… Никому не приходило в голову… Наши хёвдинги уже приняли решение отдать тебе его, но…

– Что – но? – внешне невозмутимо спросил Хельги, но его напряженный взгляд выдавал душевное волнение.

– Он сбежал! Этой же ночью! Его люди унесли его к реке и… я не знаю точно, но думаю, они уже уплыли вверх по Волхову.

– Если это правда, то я пойду за ним. я знаю, эта земля велика, но я достану его, даже если он спрячется в Серкланде! А раз уж вы дали ему сбежать, то пропустите меня и мое войско.

– Я не могу тебе этого обещать. я не воевода и не совет старейшин.

– Но ты – здешняя королева?

– Да! – отчеканила Предслава. Возлагая на себя звание королевы Альдейгьи, она не столько присваивала не принадлежащую ей честь, сколько соглашалась принять ответственность. – Королева и старшая жрица. Нет на этой земле никого, кто мог бы претендовать на это звание с большим правом, чем я. Но у нас все решает совет хёвдингов. Тебе нужно говорить с ними.

– Я не буду ни с кем говорить, – так же спокойно, с неумолимой безжалостностью ответил он. – Пошли они все! я пойду и возьму то, что мне нужно. Меня никто не остановит. И если кто-то будет мне мешать, то ему же хуже!

– Подожди! – Предслава шагнула ближе: эта угроза не столько напугала ее, сколько наполнила решимостью. – Мы не имеем права пропустить тебя с войском. У нас заключен договор со Словенском, что мы не пропустим никого, кто, как ты, придет не с миром. Но мы можем попытаться найти его сами. Пойми, мы знаем свою землю и ее людей. Брат моей матери и наш главный харсир сейчас там, в Словенске. Если ты обещаешь соблюдать мир на время, то он сам попытается достать для тебя… то, что ты ищешь.

– Пока я ничего не обещаю, – ответил Хельги, так же пристально глядя на нее. – Но можно подумать об этом, если ты предложишь мне достойную цену мира.

– Чего ты хочешь? – подавляя дрожь, спросила Предслава.

– Мой дядя Одд Хельги получил от королевы Эринна шелковую рубаху, которая…

– Защищала от огня, от ран и от всякого зла, – в один голос с ним продолжила Предслава.

– Ты знаешь эту сагу? – Хельги прищурил левый глаз.

– Еще бы не знать! я ведь несколько лет была довольно хорошо знакома с самим Оддом Хельги! Он муж старшей сестры моей матери, а значит, мой близкий родич. Он, можно сказать, выдал меня замуж, был на моей свадьбе, и мы встречались несколько раз в год. И я видела эту рубашку, в последний раз совсем недавно.

– Ты видела? – Хельги оживился. Вот уж где он не ждал найти живых свидетелей той саги, которую многие считали лживой.

– Да. Одд Хельги подарил ее на свадьбу своему сыну Свен… Свену Эльду, – Предслава все же вспомнила, как первоначально звучало имя братца Свенти. – Это редкое сокровище – она сшита из алого шелка и украшена золотой вышивкой. Не знаю, насколько она защищает от огня и ран, но другой такой красивой и богатой одежды Одд Хельги не нашел, думаю, и в Миклагарде.

– Я не прочь заиметь такую же.

– Такую же? – Предслава растерялась. Первая мысль была: где же взять такую же? Не посылать же к королеве Эринна в ее подземелье!

– Это вещь всем на зависть. Как раз такая мне подойдет. Не смогла бы ты сшить ее?

– Я… – Предслава в растерянности опустила глаза и провела ладонью по камню.

– Это будет большая честь для меня, – добавил Хельги, с ясным намеком глядя на нее.

– А я думала… – Она посмотрела на него, но вновь отвела глаза, смущенная его слишком выразительным взглядом, а еще больше тем, что рассудку вопреки этот взгляд был ей приятен. – А я думала, ты всегда ходишь вот в таком… – Она кивнула на его лоскутную рубашку.

– Для такого, как я, именно такая и подходит. – Он усмехнулся.

Предслава кивнула. Не надо было объяснять, почему ему подходит такая одежда. Как и она, этот человек постоянно жил на грани Того и Этого Света и ни от кого не собирался это скрывать.

– Неужели во всем вашем богатом вике не наберется шелка на одну рубаху?

– Хорошо! – Предслава положила руку на камень, выражая готовность скрепить договор. – я сошью тебе рубаху, как у нашего общего родича Одда Хельги, а ты за это не тронешь никого в Альдейгье, уведешь войско назад к кораблям и дашь нам время самим отыскать твоего отца.

– Сторговались! – с задорным удовлетворением отозвался он и, протянув руку, накрыл ею кисть Предславы. Рука его была небольшой, почти такого же размера, как ее, только шире, с единственным витым серебряным кольцом.

Она отняла руку.

– Я принесу ее сюда, когда будет готово, – пообещала она, пятясь от него. Его рука оказалась неожиданно теплой, и от этого Предславу пробрала дрожь.

– А я именно в ней приду на переговоры с вашими хёвдигами. Так что не задерживайся! – Он подмигнул, будто они болтали где-то на веселом пиру.

– Хорошо.

Предслава вдруг задула светильник, и темнота накрыла их широкими мягкими крыльями. Под прикрытием темноты Предслава сделала несколько быстрых бесшумных шагов, отступая к лазу, из которого пришла. Она не хотела, чтобы Хельги видел, где этот лаз, хотя при желании обнаружить его ничего не стоило. Он, судя по всему, застыл на месте, обезоруженный внезапно воцарившейся тьмой. А Предслава уже нашла нужный проход и поспешила прочь, подобрав подолы и ведя рукой по стене. Даже если он снова выбил огонь, чтобы найти дорогу наружу, она к тому времени была уже далеко.

* * *

Казалось, ее подземные странствия заняли целую вечность, но тем не менее Предславе удалось вернуться в крепость даже раньше Вояты. Когда она выбралась из лаза, в спальне Рерика было тихо и пусто, только Утушка свернулась комочком на опустевшей лежанке. Мигала готовая погаснуть свеча, но она была уже и не нужна: в оконце пробивался рассвет. Предслава погасила ее, сбросила промокшие черевьи и чулки и пристроилась рядом с внучкой беглого конунга. Но заснуть не могла: беспокоилась о Вояте, ушедшем за пределы крепости, и пыталась разобраться в своих впечатлениях. Несмотря на явную усталость, сон не шел, мысли кипели. Хельги сын Сванрад стоял перед глазами, и она не могла отделаться от чувства, что он и сейчас где-то рядом, совсем близко. Он оказался не так страшен, как она себе представляла заранее, но обладал, как выяснилось, способностью проникать в душу и не отпускать. Как и она сама, этот человек был гораздо ближе к Той Стороне, чем обычные люди, и прекрасно об этом знал. Против воли, вопреки горю и страху, которые он принес с собой, она осознавала, что думает о нем не без удовольствия. Вопреки всем обстоятельствам, в нем оказалось нечто неодолимо притягательное. В полутьме, при дрожащем свете огонька на камне, она не слишком хорошо рассмотрела его лицо, но отчетливо помнила взгляд. Там, в пещере, он смотрел на нее пристально, слегка наклонив голову, и теперь она осознала, что выражал этот взгляд, почему он так волновал, пробирая до глубины души: в нем были соблазн и вызов. Но этот человек убил своего родного брата и собирался убить отца! «На твоем месте должна была быть моя мать», – сказал он Предславе. Ей трудно было представить, чтобы в Ладоге верховодила приезжая, чужая здесь женщина-урманка, пусть даже и королева. Но Хрёрек действительно обошелся с женой не так, как того заслуживал ее высокий род. Достойно ли это кровной мести по отношению к родичам? Для Халогаланда – кто знает? Может быть, и да. Что у этой семьи осталось, кроме чести? Да ничего. Понятно, что они пойдут на все. И слава, заработанная даже самыми ужасными преступлениями, для потомков древних северных вождей все же лучше, чем безвестность и забвение рода.

За окошками, отволоченными ради летнего тепла, давно уже рассвело, когда Воята с парнями наконец вернулись – ни с чем, как и ожидалось. Они были так разочарованы, раздосадованы и утомлены, что даже не ругались, а просто повалились на пол кто где и заснули. Воята решительно подвинул обеих молодых женщин и пристроился с краю возле Предславы, крепко обняв ее, будто хотел быть уверенным, что уж эта никуда не денется. Она еще раз порадовалась, что успела вернуться раньше, и он ничего не узнает о ее ночном подземном путешествии. И постаралась незаметно отодвинуть от него подальше свои холодные ноги, завернутые в край одеяла, чтобы он не стал спрашивать, где она их промочила.

Ведома и Льдиса немало удивились, когда поутру, явившись менять Рерику повязки, обнаружили на его лежанке только сладко спящую Предславу. К тому времени Воята уже ушел к дружине, а Утушка, проснувшись раньше всех, благоразумно ускользнула и отправилась в дом отца, тоже расположенный в крепости, предоставив Предславе объясняться со старшими. Предслава заснула, сама не заметив как, совсем незадолго до этого, а когда проснулась, то первым делом вспомнила события ночи. Нет, этого не может быть, это все ей приснилось!