Князья Преисподней - Барбара Хэмбли

В Праге они не покидали берегов реки и разбросанных там и сям островков. Как сказал Карлебах, если их специально не искать, они не представляют опасности.

И все же он слышал, как колотится сердце. Если бы именно этой ночью вампир отправился на охоту…

Примерно в шестидесяти ярдах от него раздался выстрел. Эшер вскинул голову, пытаясь понять, с какой стороны донесся звук.

Выстрелы, приглушенные стенами и извивами переулков. Пронзительные женские крики.

«Сад императрицы».

Солдаты.

Эшер пробормотал про себя благодарственную молитву. Теперь все охранники сбегутся к передним воротам усадьбы, туда, откуда доносится гул разрастающихся беспорядков…

Он распахнул калитку. Если повезет, свалка у ворот затянется, и ему хватит времени, чтобы осмотреться — конечно, если он не наткнется на вампира, из осторожности не покидающего свое логово. Но даже такая возможность вызывала в нем меньше тревоги, чем встреча с вышибалами госпожи Цзо при свете дня.

Затаившись у стены, Эшер обежал взглядом двор, едва различимый в неярком свете звезд. Землю покрывала пыль, нанесенная бушевавшей на прошлой неделе бурей. Вдоль построек тянулись иссохшие стебли сорняков. Похоже, сюда месяцами никто не заглядывал.

Он обогнул отгораживавшую двор стену, нырнул в ближайшую дверь и оказался в выходящем на север строении, куда реже всего проникал солнечный свет. Скорее всего, кухня или прачечная…

Эшер сдвинул заслонку фонаря. Луч света выхватил из темноты высокие посудные шкафы с распахнутыми дверцами, за которыми чернела пустота. Запыленные миски на щелястых деревянных столах, несколько дырявых мешков… Приставная лестница в углу вела на крохотный чердак, где из-за близости к воде было сыро и холодно, как в ле́днике. Все пространство занимали потрескавшиеся ящики, корзины со следами крысиных зубов и стопки дешевых мисок, какими обычно пользуется прислуга.

Он спустился вниз и обошел образующие двор постройки. Под обращенным на юг главным зданием, где обычно располагались приемные покои и спальни хозяев, обнаружился выложенный кирпичом подвал, к которому вели узкие ступни. Подземное хранилище таило в себе давно забытые сокровища — старинные бронзовые курильницы, небольшой сундук с сотнями потемневших от времени шелковых свитков с официальными портретами чьих-то предков, пипа с перламутровыми накладками на изящном корпусе… Вернувшись во двор, Эшер осмотрел так называемое тыльное здание, высившееся за главным строением, но не заметил ничего, что указывало бы на наличие в нем подвала. Затем по крытой галерее он торопливо перебрался в следующий пустовавший дворик.

Пыль, пустые каменные чаши, составленные вместе бочонки под декоративные деревья…

И над всем этим — сладковатый рыбий запах Иных, от которого на затылке дыбом встали волосы.

Сильнее всего запах ощущался рядом с главным зданием. У запертых на новенький висячий замок дверей суетились крысы. Узкий луч света отразился от блестящей дужки. Когда Эшер отпер дверь и осторожно толкнул ее, открывая, откуда-то снизу, словно из-под пола, до него донесся чей-то голос: «Ма-ма…»

В китайском у этого слова было то же значение, что и в английском. Мама.

Эшер закрыл глаза. К горлу комком подступила тошнота. Он понял, что задумала госпожа Цзо и что она уже успела натворить.

«Князья преисподней — это наши семьи», — сказал ему отец Орсино. Неужели он знал?

В спальне сбоку от главной залы он нашел открытый люк — в том самом месте, где некогда была кровать. Рядом с чернеющим в полу квадратом стоял небольшой столик, почти скрытый под пустыми глиняными кружками и бутылями, от которых исходила тошнотворная металлическая вонь. На ум пришли микстуры, которыми Карлебах потчевал своего ученика Матьяша в надежде, что удастся победить вирус до того, как тот захватит все тело.

Но чего добивались в этом случае? Для чего использовались эти настойки — не для того ли, чтобы всего лишь замедлить некоторые проявления болезни?

По краю стола и вокруг проема виднелась россыпь темных пятен, похожих на засохшую кровь.

Когда он склонился над черным отверстием, снизу донесся тихий голос:

— Это вы, тетушка?

И снова жалобный вскрик, похожий на козлиное блеянье:

— Ма-ма…

Эшер на мгновение прижался лбом к стене. Из темного провала послышалось металлическое звяканье: то ли петли, то ли щеколды. Вонь человеческих испражнений смешивалась с гнилостным запахом яогуай. Вряд ли обитатели усадьбы наперегонки рвались убирать за теми двумя (людьми? Бывшими людьми?), что сейчас обитали в темном подземелье. Он бесшумно пересек спальню, направляясь к двери в главную залу…

…и метнулся в сторону, едва успев увернуться от блеснувшего в свете фонаря клинка.

Клинок отдернулся. Сверкнули круглые стекла очков.

— Эсу-сенсей…

Граф Мицуками вскинул руку, призывая к молчанию.

Эшер схватил его за локоть и потащил к выходу, очерченному слабым светом звезд. Послышался тихий маслянистый шорох — граф убрал меч в ножны. Он не выразил ни малейшего удивления, столкнувшись с человеком, которого все считали мертвым.

— Они там, внизу?

— Заперты, скорее всего, — шепотом ответил Эшер. — За ними ухаживают, и они все еще сохранили способность говорить и думать. Один из них — сын госпожи Цзо, второй — ее племянник.

Мицуками резко выдохнул, с шипением проталкивая воздух сквозь зубы. Затем, после краткого молчания, сказал:

— Должно быть, они встретили тенма на берегу озера. Может быть, заразились от них. Ваша многоуважаемая жена выяснила, что в этих местах люди пропадали не только из-за разразившихся прошлой весной беспорядков или разборок между бандами. А вчера, когда мы осматривали горы, решая, где нужно расположить взрывчатку, чтобы завалить входы в шахты, доктор Бауэр сказала, что президент Юань выкупил у нее все улики, которые указывали бы на существование этих тварей.

— Я дважды видел госпожу Цзо в обществе Хуан Дафэна, — мрачно ответил Эшер. — Да, вполне возможно, что однажды ночью ее сын и племянник по пути домой столкнулись с яогуай где-нибудь на мосту и, пытаясь защититься, подхватили от них инфекцию, но мне кажется, что на самом деле все обстояло несколько иначе. Как себя чувствует миссис Эшер? И доктор Карлебах?

— С ними все в порядке. Ваша жена по духу — истинный самурай, Эсу-сенсей, и она умеет хранить тайны. Она носит глубокий траур в знак скорби по вам и отклоняет ухаживания посольских холостяков.

Эшер невольно усмехнулся:

— Она меня убьет, когда все закончится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});