Клипер «Орион» - Сергей Жемайтис

На камбузе кто-то похозяйничал: кастрюли катались по полу, видно было, что из котла небрежно доставали кашу с консервами, следы этого блюда были и на плите, и на полу камбуза. В кладовой двери распахнуты настежь. Она почти пуста, и тоже, видно, разграбили ее в спешке; копченый окорок валялся у порога, пол усеян битым стеклом и осклизлыми томатами и огурцами. У носовой надстройки стояло пять бочек с пресной водой, но видно, что их здесь было больше: лежали перерубленные канаты.

— Ну что вы скажете по этому поводу? — спросил Стива Бобрин у Фелимора, останавливаясь посреди палубы. — Как все это понять?

Лейтенант Фелимор сказал:

— В Атлантике в 1872 году при очень похожих обстоятельствах исчезла команда бригантины «Мария Целеста». Вы должны знать об атом необыкновенном случае.

— Что-то припоминаю. В Корпусе слышал, да, да, конечно слышал. Но там не было и спасательных шлюпок, а здесь все налицо!

— Действительно, здесь явное преступление. Судно разграблено! А люди или увезены, или все убиты, — сказал Фелимор.

— По всей вероятности. Любопытно, но чья это работа?

— Для обычных пиратов, что еще водятся в Индонезии, район слишком удален от берегов и лежит на трансокеанской линии.

— Так кто же, по-вашему?

— Я могу только высказывать предположения…

— Ну, конечно, улик нет.

Подошел врач и почему-то шепотом сказал, что на палубе обнаружена запекшаяся кровь и на ней след каблука.

Глядя на этот след, Фелимор сказал:

— Очень похоже на каблук обуви, которую носят на военных судах. И я все больше прихожу к мысли, что здесь побывал «Хервег» и почему-то внезапно скрылся. Я не настаиваю, но уверен, что если рейдер повстречался с несчастной «Синей птицей», то это дело рук его капитана. Мы убедились, на что способен этот человек.

Бобрин иронически скривил губы:

— Не знал, что вы последователь Шерлока Холмса.

— Да, я люблю этого литературного героя, и он, безусловно, нашел бы виновников этого преступления.

— Остается сожалеть, что его здесь нет. Сигнальщик! Передай, братец, что команда покинула баркентину.

На «Синей птице» побывали командир и старший офицер.

— Жуткое дело! — сказал Воин Андреевич. — Действительно, похоже на зверское убийство, и я склоняюсь к мнению лейтенанта Фелимора, хотя не хочется верить, что военные моряки способны на такое…

— Я нисколько не удивлюсь, если все это когда-нибудь подтвердится, — сказал Николай Павлович. — Рюккерт всегда вел себя как пират, вроде Моргана или Дрейка.

— Не приведи бог очутиться в таком положении! — Воин Андреевич, печально нахмурившись, стал наблюдать за матросами, которые поспешно наводили порядок на палубе, крепили паруса, изредка перебрасываясь парой слов, и то шепотом. К ним подошел старший офицер и тоже очень тихо стал давать какие-то указания.

— Жаль оставлять такой корабль, — сказал он, подходя к командиру. — Мы могли получить за него приличный приз. Если бы…

— В том-то и дело, мамочка моя. Мы можем потерять месяц, а то и два, пока будет идти следствие. К тому же не исключена возможность, что на нас наложат лапу союзнички. Лучше всего оставим его в покое и сообщим в Сидней, а также окрестным судам о его местонахождении.

— Представляю, какая начнется гонка за право получить приз.

— И мы кое-какие перья вырвем из хвоста «Синей птицы». Надо взять карты, воду и продукты.

— Я уже вызвал баркас…

Через два часа клипер продолжал свой бег, оставив «Синюю птицу» с ее тайной среди водной пустыни.

Матросы с облегчением вздохнули, когда скрылись мачты несчастного корабля, но еще долго, пока не нагрянули новые события, коротая долгие вахты, в кубриках и на баке главной темой их разговоров была судьба экипажа баркентины.

Яванское море

В ворохе карт, взятых на «Синей птице», нашлись и листы прибрежных вод Больших Зондских островов, Яванского моря до Гаспарского пролива, а дальше тысячу миль надо было идти ощупью, как сказал Воин Андреевич, надеясь на впередсмотрящих, интуицию вахтенных офицеров, погоду и особенно удачу. В мелком Яванском море множество коралловых рифов, которые видны только во время отлива, на пути корабля встречаются россыпи островов и островков, плавание между которыми без карт и лоцмана может окончиться весьма плачевно; подстерегают коварные течения, вызываемые приливами и отливами, ветрами, а также еще многими неизученными причинами. Пока же, пользуясь картами «Синей птицы», «Орион» нес все паруса, подгоняемый восточным муссоном. Этот ветер здесь дует с мая по октябрь, меняя направление с северо-восточного на южное. Погода стояла сухая, ветер не превышал шести баллов. При подходе к Суматре ночами муссон соединялся с береговым бризом и приносил ароматы тропического леса.

Острова появлялись из-под громады кучевых облаков и тонули в океане. Днем — белые, ночью — темные. По величине облака можно было определить размеры острова, еще скрытого за горизонтом.

Командир зашел в штурманскую рубку и застал там старшего офицера, склонившегося лад картой.

— Ищете подходящий островок?

— Да, Воин Андреевич. Что, если мы зайдем на остров Тана Бала или Сиберут?

— А не лучше выбрать местечко поуютней? Заглянуть вот сюда! — Воин Андреевич провел тупым концом карандаша северо-восточнее по россыпи островков и остановился на одном. — Местные жители малайцы называют его «Цветок, растущий из воды». Правда, не совсем меткое название, здесь все острова похожи на цветы или, скорее, на букеты цветов. Семь лет назад мы брали на этом «цветке» воду и фрукты. Тогда я ходил вторым помощником на «Веге». С каким легким сердцем все тогда воспринималось! Совсем было другое время.

На следующий день в одиннадцать часов утра «Орион» лег в дрейф вблизи рифов, окружающих «Цветок, растущий из воды». На островке заметили гостей. Из небольшой бухты вышли два катамарана. Они встретили баркас с русскими моряками и проводили их к берегу по каналу между рифов. К вечеру палубу клипера завалили связками бананов, корзинами с ананасами, бататами, диковинными фруктами.

Клипер ушел, провожаемый лодками рыбаков, которые вышли на ночную ловлю кальмаров.

На рассвете следующего дня «Орион» вошел в Зондский пролив. Как почти всегда в пору муссонов, утро выдалось сумрачное, мглистое, из Индийского океана катились пологие волны. Воздух над водой был неподвижен. И тут сказались выдающиеся мореходные качества «Ориона». Ловя ветер только верхними парусами, он делал около шести узлов. Облака плотно прикрыли горы Суматры и Явы. И все-таки чувствовалось присутствие суши: множество чаек, бакланов, олушей носилось в воздухе или сидело стаями на серой воде. Мимо проплывали стволы бамбука, зеленые пальмовые листья, кокосовые орехи: следы работы недавнего тайфуна. «Орион» миновал целую флотилию катамаранов. Темнокожие рыбаки посылали приветствия, предлагали рыбу — огромных тунцов, которых они с трудом поднимали из лодок. К восьми часам облака поднялись, рассеялся туман и впереди показалась конусообразная вершина горы, она поднималась прямо из воды и терялась в облаках. Герман Иванович, стоявший с матросами у борта, сказал: