Жертва 2117 - Юсси Адлер-Ольсен

class="p1">– И вот тут, бог ты мой, он, глядя мне прямо в лицо, предложил перейти на третий этаж и стать преемницей фру Сёренсен.

Карл чуть не подскочил на стуле. О чем это она, черт ее побери? Не может быть, чтобы Маркус выкинул такой номер с ним.

– И что ты на это ответила? – спросил он и набрал в легкие побольше воздуха.

– Я сказала: «Спасибо, не надо». Какого черта!

– Ты отказалась!

Она попыталась изобразить что-то вроде улыбки.

– Я знаю, что ты любишь меня, Карл. Это сразу по тебе видно.

Неужели?

– Так что я с этого момента являюсь штатным сотрудником отдела «Q». Я и Асад получим удостоверения и должность ассистентов-дознавателей. Конечно, зарплата будет поменьше, чем у фру Сёренсен, но я это как-нибудь переживу.

Она выглядела нерадостной, в отличие от Карла.

– Ты спросил, что мы будем делать? Если уж мы не можем опубликовать этот рисунок, придется нам с Гордоном пройтись по магазинам поблизости от киоска, чтобы выяснить, не делает ли там этот парень свои обычные покупки. И если нет, то он наверняка живет в другом квартале.

– Уж конечно, в другом. Понятно, что он уехал подальше от своего дома, чтобы его не опознали.

– У нас такая же теория, но без этого не обойтись. Потом мы планируем обойти все гимназии в радиусе десяти километров от киоска.

– Хм!

– Почему ты хмыкаешь? – раздраженно спросила она.

– Это ведь не американский фильм, в котором заваливаешься в highschool[44] и спрашиваешь секретаршу, не узнаёт ли она бывшего ученика. И она, конечно, узнаёт – так всегда у них в кино. Роза, пойми, в гимназии учатся сотни людей, и этому парню, возможно, далеко за двадцать, он давным-давно окончил ее. А может быть, он посещал сокращенные гимназические курсы, или имел техническую специализацию, или вообще никогда не учился в гимназии.

– Спасибо за мудрые слова. Знаешь, это так ободряет… Ты думаешь, мы не в курсе, что это может быть ошибкой? Сейчас Гордон посылает в разные учебные заведения этот рисунок как приложение к мейлу с просьбой повесить его на главной доске объявлений и в учительской. И текст: «Если вы знаете его, обратитесь…» – и наши номера. Мне кажется, парень учился в гимназии, чтоб ты знал…

– В таком случае хорошей вам охоты, – сказал он, и разговор на этом закончился.

– От этого стула задница становится плоской, – через какое-то время заметил Карл, обращаясь к Асаду.

Тот кивнул. Одна его нога прыгала по линолеуму, как будто выбивала такт для большого барабана в жанре хеви-метала.

– Я зверею, Карл. Ничего не происходит, а время идет.

Он махнул рукой в направлении зала. Все уже были словно вареные. На улице стемнело, и на них давно уже никто не обращал внимания. Карл очень хорошо понимал Асада, настроение было хуже некуда. Никак не помогало и то, что с самого утра они проглотили не более пятисот калорий.

– Ich hab’es![45] – вдруг кто-то закричал в глубине зала, и все бросились туда, Карл и Асад за ними в самом хвосте.

Это было идеально отчетливое изображение белого «вольво»-универсала с камеры наблюдения, автомобиль стоял на парковке, и все стали сравнивать его с машиной, снятой камерой наблюдения у главного входа в больницу.

– Это точно ОНА! – сказал человек, стоявший ближе всех к монитору. – Посмотрите на царапины на капоте.

Карл был согласен. Машину нашли, она все еще во Франкфурте, слава богу.

Он взглянул на Асада. Как хорошо, что они остались.

– Какого времени запись? – спросил полицейский в форме.

– Сделана два часа назад, – ответил оператор.

– Стоит в квартале, где живут иммигранты? – спросил еще кто-то.

– Нет, это район, где вперемежку многоквартирные дома и виллы.

Полицейский обернулся и стал давать поручения:

– Ты, Пюффель, обеспечишь немедленное наблюдение за «вольво». Вольфганг займется анализом состава проживающих в квартале. Ты, Петер, выяснишь, есть ли криминальные элементы среди мигрантов-мусульман в этих краях. А ты, Эрнст, изучишь регистрацию, чтобы знать, откуда появился автомобиль, кто его владелец. Краденый? Взятый напрокат? Недавно купленный, где куплен? Есть чем заняться. – Он хлопнул в ладоши. – Все остальные пойдут в соседнюю комнату вместе со мной.

И вот Асад и Карл остались в помещении наедине с Гербертом Вебером.

Набор блюд в столовой был не очень богатым, но претензий никто не высказывал. Если бы Асад получил свои блюда на бумажных тарелках, то не исключено, что съел бы заодно и их. А тем временем Герберт Вебер рассказывал им о том, что случилось:

– Молодую медсестру оглушили разрядным пистолетом, и мы уверены, что примерно так же поступили с Хоаном Айгуадэром. А дежурного полицейского у дверей обезвредили ударом по затылку. Его посадили на стул, чтобы создать впечатление, будто он просто закрыл глаза и задремал. Поэтому прошло какое-то время, пока обнаружили, что произошло похищение. Из камер видеонаблюдения видно, что потерявшего сознание Хоана Айгуадэра везли по коридору в коляске, бросив кровать, и еще мы видим, что оба похитителя смуглые, но это все. Они опускали головы, проезжая мимо видеокамер.

– А коляска? – спросил Карл.

– Найдена у главного входа, на камере наблюдения мы отчетливо видим, когда и на чем его увезли. Номер, естественно, замазан грязью, ничего разобрать невозможно, иначе у нас была бы хорошая наводка.

– Почему его похитили?

– Предположительно, потому, что несколько дней назад у него был контакт с полицией в Мюнхене.

– Я не понимаю? – сказал Асад с набитым ртом.

– Хоан Айгуадэр получал инструкции напрямую от этого Галиба. Против подобного мы обычно серьезно возражаем, но в данном случае Айгуадэр был для нас важным источником информации, пока Галиб сегодня все это не прекратил. Я думаю, что он посредством связи Айгуадэра с прессой хотел создать настроение паники и ужаса у людей, непонятно, правда, зачем ему это. Во всяком случае, перед терактом так обычно не делают.

– А что, он планирует совершить теракт? – спросил Карл.

Вебер кивнул.

– Почему вы так думаете? – сказал Асад.

– Айгуадэр предоставил нам видеозапись, из которой четко следует, что готовится теракт. Как вы, конечно, знаете из статей Айгуадэра, Галиб совершил несколько убийств. Он очень опасен.

Карл посмотрел на Асада. Лицо Кучерявого потемнело.

– Я его знаю, – сказал Асад и отложил нож и вилку. – Его, собственно, зовут Абдул-Азим, и он чудовище. Он захватил в заложники мою жену и дочерей и мучил их в течение шестнадцати лет. И мы должны знать все, что вам известно, чтобы спасти их.

Он положил газетную вырезку перед Гербертом Вебером и показал на Марву и Неллу.

– Вы видели