Мое сердце - Смолл Бертрис

— Тогда давайте поспешим. У меня никогда и в мыслях не было, что я увижу тот день, когда буду готовить младшую дочь Скай О'Малли к свадьбе.

Велвет не принимала ванну уже несколько дней, и горячая ароматная вода показалась ей восхитительной. Она была в восторге и от мыла с тем же почти неуловимым запахом левкоев, которым Дейзи и Пэнси при помощи щетки из щетины вепря терли ей спину и щедро намыливали ее золотисто-каштановые волосы. Велвет жалела, что ей не удалось подольше понежиться в ванне, но они приехали в Королевский Молверн почти перед заходом солнца. Ужин отложили до завершения брачной церемонии.

Выбравшись из ванны, Велвет спокойно стояла, пока ее вытирали, душили и пудрили. Ее прекрасные длинные волосы подсушили теплыми полотенцами, затем расчесали и вытерли насухо шелком. Пэнси держала наготове пару зеленых шелковых чулок с вышитыми на них золотыми нитками виноградными листьями.

— Я сшила их для вас, взяв за образец чулки вашей матери, — сказала Дейзи, — и велела Бойни подрубить подол на зеленом платье. Мы не были уверены, сможем ли обшить его по краю мехом, чтобы оно было нужной длины, но оказалось, что, там и так достаточно материала. Оно сшито во Франции, это платье, а уж шить-то они умеют, эти французские портнихи, это я вам говорю. Однако Бойни пришлось-таки обшить кружевами по краю кремовое платье, чтобы удлинить его, так как вы чуть выше матери.

Пэнси протянула Велвет шелковое нижнее белье и пару вышитых золотом подвязок. Велвет почувствовала себя намного лучше. Удивительно, подумала она, что может сделать хорошая горячая ванна. Потом Дейзи надела на нее яблочно-зеленое шелковое платье. Оно сидело прекрасно, а когда камеристки зашнуровали его, Велвет просто удивилась — оно было сшито как будто на нее, подчеркивало ее тонкую талию, облегая ее юные груди, делало их еще более прекрасными. Ее глаза расширились от удивления.

Голос Дейзи прервал размышления:

— Я велела Бойни чуть ушить шелковое платье, потому что ваша мать была чуть-чуть потолще вас в талии, когда она в конце концов вышла замуж за вашего отца. Кремовое же атласное будет вам в самый раз, но все-таки мы примерим его завтра. Бойни подгонит его, если будет надо. А теперь садитесь. Пэнси вас причешет.

Тщательно расправив платье, Велвет села. Встав сзади, Пэнси взяла щетки из кабаньей щетины и, разделив волосы своей госпожи на прямой пробор, тщательно расчесала их. Затем, быстро работая щеткой и набив рот золотыми шпильками, уложила густые золотисто-каштановые с бронзовым отливом волосы в элегантную прическу. Критически оглядев свою работу в поисках какого-нибудь локона, ускользнувшего от ее внимания, она кивнула, довольная, что не нашла ни одного, и прикрепила сверху букетик сделанных из золотой парчи и шелка роз.

В зеркало Велвет видела, как Дейзи кивает головой с одобрением.

— Прелестно, — произнесла она. — Я никогда не видела вашу мать в этом платье, так как меня не было во Франции, когда она и ваш отец поженились. Яблочно-зеленый цвет прекрасно гармонирует с вашими роскошными волосами.

В дверь постучали, и, когда Пэнси открыла ее, в комнату вошел капеллан семьи Мариско, отец Жан-Поль. Улыбнувшись, он сказал:

— Добрый вечер, моя маленькая кузина. Улыбнувшись в ответ, Велвет подошла к нему, протягивая руки.

— Отец Жан-Поль! Как я рада вас видеть! Жан-Поль Сен-Жюстин был вторым сыном младшей сестры Адама, Кларисы, и ее мужа Генри, графа де Сен-Жюстина. С самого детства он хотел стать священником и в тринадцать лет пошел в семинарию. Он прекрасно учился и после посвящения в духовный сан получил, к гордости его семьи, назначение в штат весьма влиятельного епископа. Через восемь лет, однако, он взял под защиту молодую крестьянку, которую жестоко изнасиловали сыновья ее хозяина. Она пыталась спрятаться в деревенской церкви, но дворянские сыновья ворвались туда и вытащили бьющуюся в истерике девушку из ее убежища на глазах потрясенного старого священника. Как раз в это время мимо проезжал отец Жан-Поль, который, используя авторитет своего положения, и смог спасти девушку.

Отец подлых негодяев пожаловался епископу, кардиналу и в конце концов самому королю.

Отец Жан-Поль был, освобожден от своего поста и послан в Англию в качестве семейного капеллана к своему дяде Адаму. Он прибыл в Королевский Молверн, когда Велвет исполнилось шесть лет. В окрестностях Королевского Молверна он пользовался огромной популярностью и любовью за справедливость, за щедрость и веротерпимость. Он помогал всем — и католикам, и протестантам. Он был настоящим христианином и к тому же обладал отличным чувством юмора.

Отец Жан-Поль взял две предложенные ему прелестные ручки и тепло поцеловал их.

— Ты неотразима, моя маленькая, — сказал он. — Я очень рад, что ты приехала домой, чтобы выйти замуж. Я уже исповедовал твоего нареченного супруга и был весьма шокирован тем, что услышал. — Голубые глаза священника лучились смехом. — Надеюсь, твоя исповедь потрясет меня не меньше.

Привычная к его розыгрышам, она быстро нашлась с ответом:

— Но, дорогой кузен, в чем же мне исповедоваться, разве не меня обманул этот дикий скотт, которого мои родители выбрали мне в мужья?

— И ты не наслаждалась ни единым моментом ваших плотских отношений? — с самым невинным видом спросил он.

— Будучи примерной дочерью церкви, отец мой, как я могла? — ответила она нарочито застенчиво. — Такие отношения могут иметь место только для продолжения рода во благо церкви, так меня учили.

— Странно, — задумчиво проговорил он, — это не совсем то, во что верит лорд Гордон. Он каялся, что лишил тебя невинности, не задумываясь о благе церкви, но успокаивал свою совесть, думая, что доставляет тебе удовольствие.

— Значит, он ошибался, и это очень не по-джентльменски — перекладывать ответственность на другого, — ответила Велвет, сдерживая хохот.

Священник взял Велвет под руку. — Ты очень похорошела, малышка. Мне не хочется тебя расстраивать, но мне правда очень жаль, что твои родители отсутствуют. Иногда очень трудно понять и принять Божью волю, а? — Он похлопал ее по руке. — Ну, малышка, а теперь пойдем в часовню, и я послушаю твою исповедь. Я учил тебя, что замужество — это величайшее таинство, ты должна очиститься от всех грехов, прежде чем приобщишься к нему.

— Да, отец мой, — сказала Велвет спокойно и пошла следом за ним из комнаты.

Семейная часовня — маленькая квадратная комната находилась в северном крыле дома. Жан-Поль Сен-Жюстин освятил ее по приезде из Франции. Эта симпатичная комната, обшитая дубовыми панелями, с полированным дубовым полом, с маленькими двойными дверями, покрытыми искусной резьбой, изображавшей двух архангелов с распростертыми крыльями, настраивала на молитву. Напротив дверей находился алтарь, сделанный из кремового мрамора и обрамленный кружевными розами. Над алтарем было укреплено красивое золотое распятие, по сторонам которого стояли подсвечники. Над ним располагалось маленькое круглое оконце с красными, голубыми, золотыми, розовыми и зелеными цветными стеклами. Слева от алтаря — три больших окна в форме арок с витражами, первый из которых изображал искушение Евы, второй — крещение Иисуса и третий — воскрешение из мертвых. Стекла в витражах были красные, голубые и золотистые.

Ограда алтаря была украшена резьбой, а на каждой стороне единственной приалтарной ступени лежали красные бархатные подушки. В задней части часовни, справа от дверей, располагалась исповедальня из резного дуба. Слева находилась мраморная купель для крещения с серебряным кувшином.

В часовне стояли четыре резных дубовых скамьи с высокими спинками — две справа и две слева. Часовня была недостаточно велика, чтобы вместить все семейство де Мариско, но, когда они собирались вместе, все как-то умудрялись туда втиснуться.

Велвет вошла в исповедальню и, произнеся традиционное приветствие, начала говорить о маленьких прегрешениях и богохульных мыслях, которые посещали ее во время службы при дворе. Жан-Поля Сен-Жюстина очень позабавило, что, как он понял, Велвет не испытывает ни малейших угрызений совести, что так долго пыталась скрываться от лорда Гордона. Единственное, что ее заботило, это ее родители.