Японская мифология. Энциклопедия - Н. Ильина

Стояла весна, и вдоль поросшего соснами берега Мио разносилось птичье пение и щебет. Синее море сверкало под лучами весеннего солнца, и рыбак Хаируко присел на берегу, чтобы полюбоваться прекрасным видом. Вдруг он заметил на ветвях сосны красивое платье из белоснежных птичьих перьев.

Но только Хаируко хотел снять его с дерева, как увидел прекрасную девушку, идущую к нему со стороны моря. Девушка попросила рыбака вернуть ей ее платье.

Хаируко с восхищением посмотрел на девушку и сказал:

— Я нашел это платье и оставлю его себе, потому что такая чудесная вещь станет достойна того, чтобы поместить ее в сокровищницу Японии. Нет, я не могу отдать тебе это платье.

— О! — трогательно заплакала девушка. — Я не смогу взлететь и подняться в небо без моего платья из птичьих перьев. И если ты не согласишься отдать его мне, я никогда не смогу вернуться к себе домой, на небеса. О добрый рыбак, умоляю, верни мое платье!

Актеры театра Кабуки в костюме Птичьи Перья (1775 г.).

Но рыбак был, видно, жестокосердным человеком, и его не тронули слезы девушки.

— Чем больше ты умоляешь, — сказал он, — тем больше я утверждаюсь в своем решении оставить себе мою находку.

Вот как ответила рыбаку девушка:

— Не говори так, добрый мой рыбак, не говори!Не знаешь ты, что я, как несчастная птичкаСо сломанным крылом, ищу, но тщеты поиски мои.Ищу мои похищенные крылья, чтобы подняться в синие небесные просторы.

Девушка так долго умоляла рыбака, что сердце его немного смягчилось.

— Я верну твое платье, — сказал рыбак, — если ты прямо сейчас станцуешь для меня.

И девушка ответила:

— Я буду танцевать для тебя — танец, от которого движется даже Лунный Дворец, так что любой смертный может постичь его тайну. Но я не могу танцевать без моего платья из птичьих перьев.

— Нет уж, — сказал рыбак с подозрением, — как только я отдам тебе платье, ты сразу улетишь!

Услышав эти слова, девушка очень рассердилась.

— Слово смертных людей можно нарушить, — сказала она. — Но небесные существа не знают обмана.

Эти слова пристыдили рыбака, и он без дальнейших споров отдал девушке ее платье из птичьих перьев.

Песня Лунной Девы

Когда девушка надела свое белоснежное одеяние, она ударила по струнам и начала танцевать. Она танцевала, играла и пела о странных и прекрасных вещах, о своем далеком доме на Луне. Девушка пела об огромном Лунном Дворце, где правят тридцать королей: пятнадцать в белых одеждах — они приходят к власти в полнолуние — и пятнадцать в черных одеждах — их черед править, когда Луна идет на убыль. Своим танцем и песней девушка благословила Японию: «Пусть цветущей и урожайной будет эта земля!»

Недолго рыбак наслаждался чудесным танцем Лунной Девушки, потому что вскоре ее маленькие ножки перестали касаться прибрежного песка. Она поднялась в воздух, и ее белоснежное платье мерцало на фоне зеленых сосен и синего неба. Она поднималась все выше и выше, продолжая петь, над вершинами гор, высоко-высоко в небо — туда, где стоит чудесный Лунный Дворец, — пока, наконец, не затихла волшебная песня.

Дева Унаи

Девушка по имени Унаи жила со своими родителями в деревне Асиноя. Она была очень красива, и так случилось, что у нее было два пылких и настойчивых поклонника — Мубара, что был жителем той же деревни, и Тину, который пришел из Идзуми. Эти два поклонника вполне могли оказаться близнецами из-за сходства во всем: в возрасте, лице, фигуре и росте. К несчастью, они оба любили девушку с одинаковой страстью, так что и здесь было невозможно различить их. Они делали одинаковые подарки, не было разницы и в манере ухаживать.

Между тем у Унаи было тяжело на сердце. Она не принимала даров ни от Мубара, ни от Тину и расстраивалась, видя их стоящими с пылким выражением чувств у ворот ее дома месяц за месяцем.

Родители девушки Унаи не одобряли ее поведения и сказали ей:

— Печально для нас видеть твою беззаботность, постоянно повергающую других в скорбь. Если ты выберешь одного из них, в скором времени любовь другого угаснет.

Эти разумные слова не принесли ни утешения, ни помощи бедной девушке — она не могла сделать выбор, поэтому ее родители послали за влюбленными, объяснили сложившуюся ситуацию и решили, что кто застрелит водяную птицу, плавающую в реке Икута, которая течет рядом с домом, тот и женится на их дочери.

Влюбленные обрадовались такому решению, им с нетерпением хотелось покончить с такой жестокой неопределенностью. В одно мгновение они натянули тетиву своих луков, и их стрелы одновременно попали в птицу: одна стрела — в голову, другая — в хвост, так что опять никто не смог стать лучше другого. Когда Унаи увидела, какой безнадежной оказалась вся эта затея, она воскликнула:

— Достаточно, достаточно! Стремительно текущая волна освободит мою душу от долгой неспокойной борьбы; люди называют красивую реку Сэцу рекой жизни, но в этой реке будет Могила Девы!

С этими словами она бросилась вниз, в волны.

Родители девушки, видевшие эту страшную сцену, закричали, а преданные поклонники прыгнули в реку. Один крепко схватился за ступню Унаи, а другой — за ее руку, но все трое утонули. В положенное время Унаи была похоронена со своими поклонниками на другом берегу реки, и с того времени это место стало известно как Могила Девы. В могилу Мубара был положен лук, колчан и длинный меч; но в могилу Тину не положили ничего.

Некоторое время спустя одному страннику случилось проходить ночью поблизости от их могилы, и неожиданно он услышал звуки битвы. Он послал своих приближенных узнать, в чем дело, но они вернулись к нему, не услышав и не увидев ничего необычного. Размышляя о любовной истории девы Унаи, странник стал засыпать. Не успел он заснуть, как увидел перед собой стоящего на коленях окровавленного юношу, который сказал ему, что измучен преследованиями врага, и умолял одолжить ему меч.

Странник с неохотой согласился. Когда он проснулся, то подумал, что это был сон; но это оказалась не просто фантазия ночи, потому что не было не только меча, но он слышал поблизости и звуки битвы. Затем лязг оружия утих, и опять окровавленный человек предстал перед ним и произнес:

— Благодаря твоей благородной помощи я убил врага, что преследовал меня на протяжении долгих лет.

Теперь мы можем убедиться, что в мире духов Тину сражался и убил своего противника и после многих лет горькой ревности и соперничества он наконец смог назвать деву Унаи своей.

Могила Девы Унаи

Я стою у могилы, где похороненаДева Унаи,К которой былые победители сваталисьТак ревниво.Рассказ ееСледует передавать через года,Чтобы даже еще не родившийся смог полюбить ееИ думал о днях давних.Рядом с мощеной дорогойОни складывали вверх высоко валуны;Пока облака, которые скрыли нас,Не пропадут в небе.Может, паломник вдоль мощеной дорогиЗабудет повернуться в сторону,И луна над Могилой Девы;И деревенский народ рядом.Никогда не прекратится их горький плачПодле ее надгробного камня;И годы повторяют ее историюИ оплакивают гибель Девы.Пока, наконец, я стою, смотряНа могилу, где она лежит глубоко,И размышляю с невыразимой печальюО старых днях, давно прошедших.

Дева из Кацусика

Где в далекой восточной земле петухПервый кукарекает на рассвете,Люди все еще хранят рассказО днях давно ушедших.

Они рассказывают о Деве из Кацусика,Чей кушак синий,Но платье из домашней пряжиИ юбка из грубого материала за пределами деревни видны;Чья ступня не знает обуви,

Расческа не проходила через ее волосы;Все знатные особы в платьях с узорамиНе смогут никогда сравнитьсяС этим дорогим ребенком, чья улыбка —Как цветы весны,В красоте совершенной и завершенной,Как полное лунное кольцо.

И как летние месяцы, которые летятК пламени такому яркому,Или как лодки, которые ищут берег,Когда приходят тени ночи,

Так пришли поклонники; но она спросила:«Почему берете меня себе в жены?Вполне хорошо я знаю смиренную долю,Я знаю, как коротка моя жизнь».

Так что, где порывистые большие волны бьютсяО шумный берег,Имеет нежная Дева из КацусикаСвой дом навсегда.

Да! Эта история о давно прошедших днях;Но, слушая песню,Кажется, что я смотрелНа ее лицо не далее как вчера.

Дева с Деревянной Чашей на Голове

В древние времена жила чета стариков со своим единственным ребенком, девушкой замечательной красоты и очарования. Когда старик заболел и умер, его жену стало все более и более беспокоить будущее дочери. Однажды она позвала дочь и сказала: