Мастер печатей. Том 3 - Илья Ангел

увеличиваясь в размерах и превращаясь в огромную тень у меня за спиной. Я напитывал её бушующей внутри меня силой, прекрасно понимая, что у меня будет всего один удар. Больше церемониться Сапсанов со мной не станет. Появившийся в руках у тени кинжал, ставший точной копией того, что я всё ещё держал в руках, стал практически чёрным. Сделав глубокий вдох, я выбросил руку вперёд, указывая на противника остриём своего собственного клинка. Сапсанов сделал шаг назад, округлившимися глазами глядя на тень, которая буквально растаяла в воздухе, растворившись в кинжале, который летел в его сторону. Пробив все наложенные щиты, он без какого-либо сопротивления вонзился ему в грудь.

В ушах шумело, а от резко накатившей слабости я чуть не свалился вниз. Приземлившись на ноги, я сделал несколько шагов в сторону рухнувшего тела и обессиленно опустился рядом с ним. Мужчина держался за грудь, ловя ртом воздух и глядя куда-то мимо меня.

— Кто стоит за демоном тени, отвечай же, — прохрипел я, едва оставаясь в сознании. Я чувствовал онемение, жжение и боль во всём теле, но держался из последних сил. Сапсанов схватил меня за руку и, посмотрев осмысленным взглядом, захрипел, закатывая глаза, которые в то же мгновение стали стеклянными. Рука разжалась и безвольно упала ему на грудь. — Гадство-то какое, — прошептал я, глядя, как на тело моего врага стекают капли крови.

Проведя рукой по лицу, обнаружил, что кровь идёт у меня из носа. Ощутив металлический привкус во рту, я понял, что началось какое-то внутреннее кровотечение. Руки и тело просто горели. Стянув с себя куртку, увидел тонкие раны на коже, которые словно были сделаны очень острым, тонким клинком. Через мгновенье очередной разрез появился на предплечье, из которого также потекла тонкая струйка алой крови.

Источник слабо пульсировал, а все энергетические каналы переплетались между собой, скручиваясь в небольшие клубки. Самые тонкие нити изгибались и рвались. Похоже, с вложенной в заклятие силой, я всё-таки не рассчитал. Наложенный Сапсановым барьер после его смерти медленно опал, оставив после себя внушительного размера кратер.

— Ты справился, — как-то отрешенно проговорил Манул. — Не ожидал, поэтому искренне хвалю. Я займусь волчонком.

— Костя! — я тряхнул головой и попытался подняться, но ноги практически не слушались. Ко мне спустилось несколько человек, в которых я узнал Петра и всё семейство Выдровых, включая Алину. Брат тут же бросился ко мне, прикладывая ко мне руки, пуская внутрь меня поток магии жизни, стараясь хоть немного стабилизировать моё состояние.

— Бригаду лекарей сюда, живо! — прокричал Алексей Владимирович, садясь рядом со мной и заглядывая мне в лицо. — Всё будет хорошо, только не отключайся. Мы не смогли быстро разрушить барьер, слишком сложное и высокоуровневое заклятие, извини.

— Никто и не ждал, что победа над таким противником дастся легко. У нас проблемы, — прохрипел я закашлявшись. — За прорывами стоит не Глеб Сапсанов.

— А кто? — нахмурился он, провожая взглядом нескольких парней, которые оттащили в сторону от нас бездыханное тело мужчины.

— Он не сказал, но тут допрос по вашей специализации. Как вы тут оказались? — спросил я, обводя всех взглядом. От вмешательства Петра стало намного легче, по крайней мере, все энергетические каналы распрямились и перестали рваться.

— Я позвал Алину при помощи этого, — кивнул он на свою руку, где виднелись линии от ритуала связывания. Я кивнул, помня о том, что вся их семья была связана между собой подобным, поэтому они и смогли так быстро перенестись сюда. — Шмелев остался в Норильске рядом с Лерой. Мы не знали, что именно происходит, и кто ещё стоит под ударом.

Целители прибыли на удивление быстро. Отогнав всех подальше, они довольно оперативно переложили меня на носилки, не забыв приложить к моей груди светящийся кристалл. Мужчина-лекарь хмурился и постоянно смотрел на меня обеспокоенным взглядом. Этих пяти минут хватило, чтобы на меня снизошло озарение, ведь ничем другим я назвать это не смог.

— Нужна тщательная диагностика, но и сейчас понятно, что ваше состояние нестабильно, — проговорил целитель. — Я погружу вас в лечебный сон, надеюсь, что хотя бы так вы сможете перенести транспортировку.

— Подождите. Марьяна, — позвал я стоявшую рядом с нами женщину, пристально следившую за каждым действием лекарей, заставляя тех напряжённо оглядываться и коситься в её сторону. Она вздрогнула и наклонилась ко мне, стараясь расслышать мой голос. — Мне нужно встретиться с императором. И как можно быстрее.

Целитель, корпевший надо мной, не стал больше ждать и, приложив руку к моему лбу, отправил в лечебный сон без сновидений.

Глава 20

Пробуждение было долгим и неприятным. Я словно пытался выплыть из какого-то засасывающего меня болота. К счастью, я видел вдалеке знакомые лица и слышал обрывки фраз, что служили мне ориентиром. Когда у меня всё же получилось выбраться из этого омута и открыть глаза, то первым, что я увидел, было лицо Огурцова, склонившегося ко мне, и морду моего волчонка, который часто дышал, открыв пасть и капая мне на плечо прозрачной слюной. Увидев, что я очнулся, целитель тут же начал светить маленьким фонариком мне в глаза. Волк, в свою очередь, потоптался передними лапами у меня по груди и, лизнув меня в щеку, крутанулся в прыжке и растворился в воздухе. Я облегчённо вздохнул, всё-таки ему не так сильно досталось, как мне ранее казалось.

— Ваше благородие, наконец-то вы пришли в себя, — выдохнул мужчина и отстранился. — Мы уж и не знали, что и думать. Из лечебного сна я вывел вас уже давно, но проснуться вы изволили только сейчас, — осуждающее посмотрел он на меня, покачав головой, будто лично я был в этом виноват и сделал это специально, чтобы ему насолить.

— Сколько времени прошло? — голос мой звучал хрипло. Я сел в постели оглядевшись. Меня переместили, судя по знакомой обстановке, в клинику моего баронства. Вокруг кровати стояли различные приборы, светящиеся макры и другие непонятного предназначения артефакты, что равномерно гудели и пищали. На стуле возле кровати сидел Шмелев, который, отложив газету, внимательно на меня смотрел.

— Две недели. Если быть точным, то пятнадцать дней, — отчеканил лекарь, прикладывая к моей груди пирамидку, от которой исходило приятное тепло, и какой-то шар, начинающий слабо пульсировать