Звезда Сарханов - Ольга Райская

И сразу за этим в покои ворвались серый и сиреневый ураганы, которые сгребли меня в охапку и закружили по помещению.

— Хватит! Хватит! — взмолилась я, спустя десять минут, — у меня уже голова закружилась! Йумма, Эриока вы ли это?!

— Мы! — воскликнула радостная Йумма, а Эриока смутилась, украдкой взглянув на Крэгуса.

— Как же я счастлива вас всех видеть! — улыбка не сходила с моего лица, — а Муррия где?

— Она в порядке, — защебетала Эриока, — навестит тебя попозже. Дракон назначил ее старшей и сейчас она руководит изменениями в его замке.

— Дракон, который вас забрал с аукциона? — спросила я.

— Да!

— А в его замке тексов не было?

— Были, Катия! Были! Было так ужасно! Так страшно! — щебетали на два голоса Йумма и Эриока, — но потом пришел Ильшур и все закончилось.

— Он герой! — с придыханием добавила Эриока, прикрывая прекрасные глаза густыми ресницами, а Крэгус нахмурился.

— Да уж! Герои, — грустно усмехнулась я, — космические Ильи Муромцы просто.

— Кто? — хором спросили все мои друзья, не сговариваясь.

— Это сказка на моей планете такая есть, — уже в голос расхохоталась я, — сидел на печи могучий богатырь Илья Муромец тридцать лет и три года, а потом как встал, да как пошел вражью силу валить направо и налево. Ничем его не остановить было.

Мне было смешно. Я хохотала так, что аж слезы выступили из глаз, но меня никто не поддержал. Недоуменно взглянула на друзей, отсмеявшись.

— А сто такое песь? — робко спросила Глая, сомневаясь в моей вменяемости.

— Проклятый космос! — закатила я глаза, — ладно, потом как-нибудь объясню. Приборов то шесть. Где этот чертов Дракон? Кушать же хочется!

— Этот чертов Дракон уже здесь, — раздался за моей спиной приятный голос.

Я обернулась. В дверях стоял весьма импозантный мужчина. Темные волосы аккуратно заплетены в толстую косу. В зеленых глазах, с интересом рассматривающих меня, светился ум. Конечно до Анситора ему было далеко, но в конкурсе «Мистер Вселенная» он бы занял далеко не последнее место. А еще — это явно был Дракон. Мда. Незадача. А я его…

— Извините, я другого Дракона имела в виду, — смутилась я.

— Я понял, — улыбнулся мужчина, — позвольте представиться. Я — Тизкар. Анситор попросил объяснить вам некоторые тонкости, владения силой.

До чего у них у всех улыбки безупречные. Просто беда стоматологов!

— А я Катя, можно Кэт, — представилась я и, чтобы сгладить неловкость, предложила, — может быть позавтракаете с нами? С друзьями давно не виделась и кушать очень хочется. А потом позанимаемся.

— С удовольствием, — откликнулся мужчина и все расселись за столом.

Планета Нубиру. Барт

Я стоял и смотрел на голограмму самой прекрасной женщины. Тридцать лет прошло с момента нашего расставания, а она не изменилась. Все такие же ухоженные, светлые локоны, собранные в высокую прическу, спускаются по идеальному телу, словно вырезанному искусным мастером из редкого черного оникса. Я смотрел и не мог насмотреться на мою давно потерянную любовь, сердце сжималось от тоски и безысходности. В то время, аукцион был единственной надеждой на ее спасение от страшного ритуала. Когда я потерял любимую, только сын стал мне утешением — плод нашей огромной любви. Я утешал себя тем, что она жива. Пусть далеко, пусть с другим, но жива! Угроза миновала. Но как я ошибался! Угроза вернулась! И теперь меч занесен над нашим сыном. Если есть хоть один шанс уберечь его, я воспользуюсь им!

— Барт? — воскликнула женщина и ее прекрасные глаза распахнулись от беспокойства, — что-то с Расимом? Он здоров?

— Ширин, любимая… — выдохнул я хрипло, — с нашим сыном пока все в порядке.

— Пока? — по щекам женщины полились слезы, — неужели мое проклятье передалось и ему?

Я опустил голову, не в силах ей ответить. Да и что сказать? Нуберийцы самая древняя после Драконов раса нашей Вселенной, но мы не обладаем их силой, и поэтому уязвимы. Хотя, перед хитростью и коварством тексов оказались бессильны все. Нам не повезло больше всех. Осваивая новый регион, тексы столкнулись с проблемой размножения. Эмоции, чувства, энергия крови жителей нашей Вселенной были им чужды, могли поддержать в них жизнь, а вот чтобы дать новую, требовалось нечто иное. В своих лабораториях они судорожно искали пути решения данной проблемы, но все эксперименты заканчивались крахом. Однажды, при проведении одного из экспериментов, в крови нуберийца был найден фермент, позволяющий личинке текса выжить, вселившись в организм донора. Конечно носитель со временем погибал, но давал жизнь своему паразиту. Наличие такого фермента в крови было не у всех представителей нашей расы. Примерно треть населения планеты стали потенциальными жертвами, а остальные нуберийцы — верными рабами, согласными на все, лишь бы спаси своих близких от страшной участи. Со временем, тексы научились синтезировать этот фермент и вживлять его представителям других рас. Но выживаемость личинок при использовании донора с искусственным заменителем была крайне низкая. Сейчас нуберийцы с такой аномалией крови встречались редко. Их выслеживали, за ними охотились. В крови Ширин такой фермент был, а потом выяснилось, что и Расим его унаследовал. Я выл от отчаяния и такой вселенской несправедливости!

— Неужели ничего нельзя сделать, любимый, — прошептала моя женщина, прижав к груди руки.

— Есть шанс, моя Ширин, — тихо сказал я, — Повелитель тексов пообещал мне любую награду, если я уничтожу земляку. Она в гареме твоего Дракона и прошла Обряд единения.

— Но, Барт, — подняла на меня свой лучистый взгляд моя родная, — если девушка прошла Обряд, то она неуязвима, как Дракон.

— Пока нет, любимая, — я вглядывался в милые черты, — пока нет. У нас есть еще несколько дней до момента ее полного слияния с силой. В замке мне не достать землянку, нужно чтобы она его покинула.

— Барт, — взмолилась Ширин, в ее голосе было столько убежденности, — Драконы начали бороться с тексами, уже собран новый Совет Разумных. Доходят слухи, что скоро падут последние норы и оплоты ненавистных личинок. Нельзя им мешать!

— У нас нет времени, любимая, — я был полностью с ней согласен, — но для Расима будет уже слишком поздно.

— Ради сына я сделаю все!

— Тогда слушай…

И я рассказал ей свой план. Когда сеанс связи был закончен и голограмма свернулась, перед глазами еще долго стоял родной образ. Как же я скучал. Говорят, время лечит. Неправда. Время отметает мусор, оставляя на поверхности лишь истинные чувства. Именно они живут вечно и исчезают только тогда, когда ты сам перестаешь существовать.