Инспектор мертвых - Дэвид Моррелл

Беккер подошел к высокому окну и отдернул занавеску. Снаружи продолжалась метель. Темнота сгустилась.

– До завтрашнего утра уехать не удастся, ваше высочество. Сколько карет потребуется, чтобы перевезти вас обоих вместе с детьми и прислугой?

– Слишком много, чтобы не привлечь внимания, – раздался новый голос.

Все обернулись.

В зал вошел Райан, опираясь на плечо Эмили. Беккер бросился к нему.

– Инспектор Райан, у вас на пальто кровь, – произнесла королева.

– Рана, что я получил семь недель назад, снова открылась, ваше величество.

Райан доковылял до стула возле тронного возвышения. Эмили и Беккер помогли ему сесть.

– Доктор Сноу наложил мне тугую повязку. – Инспектор поморщился: – Пожалуй, даже слишком тугую.

– Напрасно вы пришли сюда. – Королева спустилась с возвышения, показывая, что беспокоится за его здоровье. – Вам нужно отдохнуть.

– Как только все это закончится, ваше величество. Сидя в кабинете доктора Сноу, я думал лишь о том, что обязан быть во дворце и защищать вас, как и пятнадцать лет назад.

– Ваша преданность очень меня трогает.

– Я готов умереть за вас, – заверил Райан. – Я слышал, вы задумались о переезде в Виндзорский замок, ваше величество. Но понадобится столько карет, что сохранить тайну не получится.

– Можно подготовить несколько кортежей и отправить их в разные стороны, – предложил лорд Палмерстон. – Полковник не будет знать, за каким из них следовать.

– Но что напишут газетчики о внезапно разъехавшихся из дворца каретах? – возразила королева Виктория негромко, но властно. – Результат будет тот же. Увидев такую суету, люди решат, что во дворце началась паника, вероятно из-за угрозы вторжения русских. Наши враги осмелеют, а солдаты, наоборот, потеряют присутствие духа. Нет, пока продолжается метель, соберите вокруг дворца как можно больше охранников. Но едва погода наладится, пусть все будет по-прежнему…

– Ваше величество, позвольте удостовериться, что я правильно вас понял, – обратился к королеве комиссар Мэйн. – Вы действительно желаете с завтрашнего утра уменьшить охрану дворца до обычной нормы, чтобы внушить уверенность подданным?

Дальше дорога пролегала мимо клубов для джентльменов на Пэлл-Мэлл.

Несмотря на респектабельную внешность, его все же остановил констебль.

– Позвольте спросить, сэр, по какому делу вы здесь?

– Мне поручено доставить крупную сумму лорду, чье имя я не имею права называть.

– Насколько крупную?

– Пять тысяч фунтов банкнотами. – Он раскрыл саквояж и позволил констеблю осветить фонарем его содержимое.

Патрульный, в жизни не видевший столько денег, шумно вздохнул.

– Тогда вам лучше поспешить, сэр. По улицам бродит злоумышленник.

Когда он добрался до Грин-парка, к нему подошли еще два констебля. Уже совсем стемнело, и снег теперь сыпал так густо, что без фонарей было совсем не обойтись.

– Опасно носить с собой такую сумму, сэр. Постарайтесь управиться поскорее.

Он подошел к ограде Грин-парка, ухватился за железные прутья и перепрыгнул, приземлившись в сугроб и перекатившись через спину.

Он не забыл, как преодолевал ту же ограду пятнадцать лет назад, спасаясь от толпы, принявшей его за соучастника Эдварда Оксфорда. Снова ощутил мучительную боль, вспомнив, как острый наконечник вонзился в ногу, как он с трудом поковылял прочь, истекая кровью. После гибели родных он много недель прятался и даже ночевал в Грин-парке, так что и теперь чувствовал себя здесь как дома.

Снег обжигал лицо, и он снял цилиндр и надел кепи. Затем выбросил саквояж с деньгами, тяжелый и дальше уже бесполезный. Рано или поздно какой-нибудь бродяга найдет деньги и возблагодарит Небеса за щедрый подарок.

Под прикрытием метели он добрался до прохода в ограде напротив дворца. Теперь он был всего в нескольких футах от того места, где просил о помощи королеву и где Эдвард Оксфорд выстрелил в нее.

В темноте его серую одежду почти невозможно было различить за стволом дерева, возле которого он остановился. За оградой мелькнул луч фонаря. Затем еще один неожиданно вспыхнул с другой стороны.

– Что-нибудь видишь? – спросил темный силуэт.

– Все спокойно, – ответил второй. – Ненавижу такую погоду, но, по крайней мере, мы заметим следы, если кто-нибудь проберется к дворцу.

– Если только проклятый снег не пойдет сильнее и не занесет их.

– Никаких шансов. Я посчитал, сколько у меня уходит времени, чтобы обойти свой участок. Сорок секунд. Даже в метель следы не исчезнут так быстро.

– Я слышал, что тот парень, которого мы ловим, воевал в Крыму. Он привык к холоду.

– Когда мы поймаем его, он пожалеет, что не остался в крымских степях.

Часовые разошлись. Их фонари теперь светили в противоположные стороны, а сами они исчезли за снежной пеленой.

Он подошел к воротам, остановился за другим деревом и подождал, пока темный силуэт прошагает мимо.

Затем тихо открыл ворота и двинулся следом за охранником. Подойдя ближе и разглядев форму констебля, он зажал рукой в перчатке нос и рот часового, а другой рукой ухватил за горло и потащил за собой.

Констебль сопротивлялся, и он все сильнее сжимал ему горло, душа противника и одновременно сворачивая шею. Он оттащил умирающего часового через ворота в парк, нарочно оставляя четкие следы на снегу. И при этом не переставал отсчитывать время.

Сорок секунд. Констебль сказал, что именно столько ему требуется, чтобы обойти свой участок.

Тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять.

Тело констебля обмякло.

Он положил жертву на снег и поспешил назад по собственным следам. Затем подпрыгнул, ухватился за ветку дерева и подтянулся, снова спрятавшись за стволом в своей неприметной серой одежде.

– Помогите! – закричал он сверху. – Скорее, он убьет меня!

К тому времени второй страж уже должен был забеспокоиться, вернувшись вдоль ограды на прежнее место и не повстречав соседа.

– На помощь! – снова позвал он.

Слева послышался хруст снега под сапогами. Еще кто-то бежал справа.

Две тени промелькнули в открытых воротах.

– Следы! Кого-то тащили по снегу!

– Убийца где-то здесь, в парке!

Он услышал и другие шаги, приближающиеся со стороны улицы. Еще два констебля, смутно различимые в темноте за хлопьями падающего снега, промчались через ворота.

Он дождался, когда охранники пробегут под деревом, спрыгнул у них за спиной и двинулся по их следам в обратную сторону, к выходу из парка.

– Это Гарри! – крикнул кто-то вдалеке. – Этот ублюдок убил его!

– Но куда он делся? Я вижу только наши следы, других здесь нет!

Он остановился в темном углу Конститьюшен-хилл. Это место тоже было хорошо ему знакомо. Он помнил, что напротив ворот парка, у самой стены, окружающей дворцовый сад, растет дерево. Ветки расположены высоко, и только человек изрядного роста и недюжинной силы сможет дотянуться до них. Не покидая цепочки следов, оставленных полицейскими, он приблизился к дереву и подпрыгнул.

– Возвращайтесь той же дорогой, которой пришли! – прозвучал голос в глубине парка.

Он подтянулся и вскарабкался на ветку.

– Ищите на другой стороне улицы! – распорядился кто-то.

Он обхватил ветку ногами и распластался на ней. Как ни старайся, на том месте, где он лежал, останется свободное от снега пятно. Можно было лишь надеяться, что полицейские сосредоточат все внимание на стене, где снег будет девственно чист. К тому же усилившийся ветер раскачивал ветки деревьев и стряхивал с них снежные шапки, так что, воз можно, никто не обратит внимания на то, что одна из них темнее остальных.

Шумно дыша, констебли выбежали из парка.

– Обыщите здесь все!

– Но мы оставили столько следов. Как теперь определить, где наши, а где чужие?

По ту сторону стены тянулась полоса вечнозеленого кустарника, разделенная промежутками, где, вероятно, весной росли цветы. Он спрыгнул на свободное место между кустами.

Огонек фонаря постепенно приближался. На сей раз охранник оказался солдатом, одетым в армейскую шинель. Опустив голову, он шел вдоль кустов, высматривая следы.

Мститель бросился к нему, зажал рукой нос и рот солдата, а другой схватил за горло. Затем оттащил сопротивляющегося стража в кусты, продолжая душить, пока тот не затих, дернувшись в последний раз.

Он рывком стащил с солдата шинель и надел ее. Кепи он засунул в карман, а вместо нее прихватил солдатский шлем.

Его окликнули, неразборчиво назвав какое-то имя. Успев застегнуть только две пуговицы на шинели, он поднял фонарь, вернулся на тропу, по которой шел убитый солдат, и двинулся в ту сторону, откуда прозвучал голос.

Из темноты показался неясный силуэт.

– Капрал? – произнес тот же голос.