Обреченные на победу - Джон Скальци

— Да какие уж тут обиды, — отозвался Кейес.

— Здесь я не имею твердой почвы под ногами, — продолжал я, — не имею такого места, где ощущал бы себя в настоящей безопасности. Мой брак имел свои плюсы и минусы, как и у всех остальных, но, когда доходило до сути, я знал, что он прочен. Мне недостает такой вот надежности и такой связи с кем-то. Каждого из нас в значительной степени делает человеком то, что мы значим для других людей и что люди значат для нас. Мне не хватает сознания того, что я для кого-то что-то значу — этой неотъемлемой части человеческой сущности. Вот почему я так скучаю по моей семье.

Снова наступила тишина.

— Хорошо, Перри, черт с тобой, — сказал наконец Ридли. — Ты так все завернул, что я тоже начал тосковать по своей жене.

Йенсен громко фыркнул.

— А вот я — нисколько. Ты, Перри, можешь сколько угодно тосковать по своему браку. А я буду продолжать мечтать о печенье, которое делала моя дочь.

— Патока, — скривился Кейес. — Вот ведь гадость.

— Прошу вас, сэр, не начинайте этого снова, — поднял голову Йенсен. — А не то мне придется переться за винтовкой.

Смерть Сьюзен явилась полной противоположностью смерти Томаса. Забастовка нефтяников на Элизиуме привела к резкому падению выхода продукции на нефтеперерабатывающих заводах. «Тусон» получил задание доставить туда подменные бригады — так деликатно называли штрейкбрехеров — и оборонять их, пока они будут снова приводить в действие остановленные буровые установки. Сьюзен находилась на одной из платформ, атакованной забастовщиками при помощи самодельной артиллерии. Взрывом Сьюзен и еще двоих солдат скинуло с платформы в море с высоты в несколько десятков метров. Двое ее однополчан упали в воду уже мертвыми, но Сьюзен, покрытая страшными ожогами и пребывающая в полубессознательном состоянии, все же выжила.

Ее выловили из воды те же самые забастовщики, которые атаковали платформу. Они решили устроить Сьюзен показательную казнь.

В морях Элизиума водятся огромные рыбы-падальщики, которым колонисты дали непрезентабельное название «глоты»: челюстной сустав такой рыбы имеет шарнирное устройство, что позволяет ей глотать огромные предметы. За эту способность они и получили свое название. Рыбе не составляет труда заглотить и человека. После того как планету колонизировали, они начали собираться чуть ли не стаями возле нефтедобывающих платформ в ожидании, когда сверху вывалят очередную кучу пищевых отходов.

Взбунтовавшиеся нефтяники подняли Сьюзен на свое судно, привели ее в сознание и прочли ей вслух свой наспех состряпанный манифест, рассчитывая, по-видимому, на то, что ее МозгоДруг передаст их слова в ССК. После этого они решили избавиться от Сьюзен: устроили десятиминутную пародию на суд, объявили ее виновной в сотрудничестве с врагами, приговорили к смерти и швырнули обратно в море как раз возле того места, куда выходил мусоропровод платформы.

Глота пришлось ожидать недолго. Пасть распахнулась, и Сьюзен оказалась в брюхе. Но и в это время Сьюзен была все еще жива и пыталась выбраться из рыбины через те же двери, через которые попала внутрь. Но прежде чем она успела это сделать, один из бунтовщиков выстрелил глоту в спину сразу за спинным плавником — там у этих рыб находится мозг. Выстрел оказался смертельным; рыба начала погружаться в море, унося в себе пленницу. Сьюзен погибла не оттого, что была съедена, она даже не утонула — ее расплющило давлением воды на глубине.

Ликование бунтовщиков по поводу удачного удара, нанесенного угнетателям, оказалось недолгим. «Тусон» тут же прислал свежие силы, солдаты налетели на лагеря нефтяников, похватали вожаков, расстреляли их и скормили трупы глотам. Правда, убийц Сьюзен отправили на корм рыбам живьем. Почти сразу же после этого забастовка закончилась.

Смерть Сьюзен послужила мне напоминанием о том, что люди могут быть не менее жестокими, чем порождения дальних миров. Окажись я на «Тусоне», то, по всей вероятности, собственноручно скормил бы тех ублюдков, которые убили Сьюзен, глотам и не усмотрел бы в этом ровным счетом ничего плохого. Не знаю, в лучшую или худшую сторону изменили меня те переживания, которые я испытал, сражаясь с ко-ванду. По крайней мере, я больше не волновался из-за того, что могу стать в меньшей степени человеком, чем прежде.

12

Те из нас, кто участвовал в сражении за Коралл, помнят, где мы находились, когда впервые услышали о нападении на планету. Лично я слушал объяснения Алана о том, что с вселенной, которую, как мне казалось, я знаю, мы давно уже расстались.

— Мы покинули ее, когда совершили первый же скачок, — сказал он. — Перескочили в соседнюю вселенную. Именно в этом и заключается принцип скачкового движения.

Реакцией на эти слова послужило продолжительное напряженное молчание. Мы — Алан, я и Эд Макгюр, сменивший Эйми Вебер в должности командира отделения, — сидели в батальонной комнате отдыха, имевшей типично армейское название «Бар "Вольно! "». Первым заговорил Эд:

— Что-то я совсем тебя не понимаю, Алан. Я всегда думал, что скачковый двигатель просто разгоняет нас больше скорости света, ну, или делает еще что-то в этом роде. Что он работает именно так.

— Ни фига подобного, — возразил Алан. — Эйнштейн прав до сих пор: наибольшая скорость, с какой можно двигаться, — это скорость света. Кроме того, ты не испытал бы ни малейшего удовольствия, если бы начал шляться по вселенной со скоростью, хотя бы заметно приближающейся к световой. Когда разгонишься до пары сотен тысяч кэмэ в секунду, любой, даже самый крошечный кусочек дерьма, которого между звезд болтается довольно много, проделает в твоем корабле внушительную дыру. Это всего лишь чрезвычайно дорогостоящий способ самоубийства.

Эд некоторое время моргал, потом поднял руку и принялся чесать в затылке.

— Н-да… — процедил он сквозь зубы. — Теперь я уже точно ничего не понимаю.

— Хорошо, давай попробуем разобраться, — сказал Алан. — Ты спросил меня, как действует скачковый двигатель. Я ведь уже сказал, что это очень просто: нужно всего лишь взять любой предмет — допустим, наш «Модесто» — и перебросить его в другую вселенную. Проблема в том, что мы привыкли к слову «двигатель». На самом деле мы не используем какой-то двигатель, и ускорение здесь совершенно ни при чем. Единственный значащий фактор — это местоположение в множественном мире.

— Алан, — перебил его я, — ты снова мечешь бисер перед свиньями.

— Извините, — пробормотал он и на секунду задумался. — Скажите, парни, а как у вас с математической подготовкой?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});