Отголосок (ЛП) - Блэр Э. К.

Она отстраняется от меня, и я вижу, что она хочет что—то сказать, но не делает этого. Она просто смотрит на меня, и я могу заглянуть за кровь, грязь, синяки, порезы и слезы, чтобы увидеть, в кого влюбился, когда впервые увидел ее в своем отеле в Штатах. Я никогда не забуду, какой красивой она выглядела на торжественном открытии "Лотоса", стоя в другом конце комнаты в длинном темно—синем платье. Она была великолепна, язвительна и так уверена в себе, и в этот самый момент я клянусь вернуть ей все эти качества.

Проведя рукой по ее затылку и волосам, мои пальцы задевают струпья, оставшиеся после того, как я вырвал ее волосы. Я останавливаюсь, и она стыдливо отворачивается от меня.

— Посмотри на меня.

И когда она это делает, я снова обхватываю ее лицо ладонями и сглатываю эмоциональный комок в горле, говоря:

— Со мной ты в безопасности, — а затем перемещаю ее голову, чтобы она лежала у меня на груди, обвивая мои руки вокруг нее.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Стыд и смущение существуют только в вещах, которые вы цените. Я ничего этого не чувствую, пока Лаклан везет нас обратно в Галашилс. Я знаю, Деклан предполагает, что я чувствую себя именно таким образом после того, как нашел меня голой, изнасилованной и покрытой кровью Ричарда от укуса его члена, но это не так. Мое тело дрожит и трепещет в его объятиях, когда он держит меня, но я дрожу от страха. Деклан рассказал мне все, что я так хотела услышать, но кто сказал, что я могу ему доверять? Кто сказал, что это не разрушится, как и все остальное?

Жизнь научила меня, что душевная боль неизбежна, снова и снова доказывая, что мечты – это просто мечты. Плод воображения нашего подсознания. Почему я должна верить, что это что—то другое? Я определенно этого не заслуживаю.

Итак, я сижу здесь с двумя вариантами: умереть или довериться.

Смерть кажется самым безопасным выбором, но я также не готова отпустить то, что начинаю получать обратно. Деклан — как мой героин; я пробую одну маленькую дозу, и я застряла, желая большего. Но я боюсь потерять его, зная, что не смогу выжить без него — я не хочу выживать без него. Так что, если это все, несомненно, обречено, мне было бы разумно просто покончить со всем этим сейчас.

Может быть, мой настоящий дом на самом деле существует не в горах Шотландии, а в наличии всего, что было и чего больше нет. Они говорят, что смерть — это настоящий рай, и мысль о том, чтобы вернуться к моему отцу и Пику, за гранью соблазна. Но я не могу отрицать, как прекрасно чувствовать руки Деклана на мне сейчас. Он обнимает меня и гладит по спине. Он пахнет, как и всегда, и я нахожу утешение в пряных нотах его одеколона так же, как раньше находила утешение в гвоздичных сигаретах Пика.

Поэтому, когда неуверенность сотрясает мое тело в непреодолимом страхе, я крепко держусь за то, чего боюсь больше всего – Деклана. Он держит здесь всю власть. Он мог бы легко уничтожить меня или воплотить все мои мечты в реальность, но для того, чтобы я узнала, что именно меня ждет, я должна отпустить контроль, чего я никогда раньше не делала.

Мне страшно отдавать ему всю себя и верить, что он позаботится обо мне.

Сейчас я эгоистично принимаю любовь, которую он мне предлагает, и прижимаюсь головой к его груди, чтобы слышать каждый звук, издаваемый его сердцем. Позволяя его быстрым ударам петь мне, я крепче прижимаюсь к нему. Чем я ближе, тем больше чувств открываю ему, тем больше позволяю страху поглотить меня. Все, что мне нужно – это комфорт, но я слишком боюсь боли, которую мне придется пережить, когда она пройдет – а однажды она пройдет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда мы подъезжаем к Брансуик Хиллу, Деклан помогает мне выбраться из внедорожника, и я морщусь от боли. Долгая поездка назад дала моему телу время, чтобы рассеять адреналин, и теперь мои мышцы и кости сердито кричат на меня, заставляя меня сгорбиться. Я кладу свою руку на руку Деклана, чтобы не упасть, он подходит, поднимает меня и несет внутрь.

Никто из нас не произносит ни слова, пока он несет меня вверх по лестнице, но вместо того, чтобы пойти в комнату для гостей, он несет меня в свою. Он сажает меня на край ванны, и я смотрю, как он смачивает мочалку в воде. Когда он опускается передо мной на колени, и начинает вытирать мое лицо, и мои глаза фокусируются на махровом полотенце, которое из белого становится розовым, а затем красным, собирая кровь Ричарда.

Я – могила, сижу во дворце и наблюдаю. Я не могу пошевелиться, даже если бы захотела.

Поэтому я сижу.

Может быть, мое тело в шоке.

Или, может быть, оно просто оцепенело.

Нет никаких чувств, только звуки, когда Деклан двигается, ухаживая за мной. Он протягивает мне зубную щетку, но моя рука не двигается, чтобы взять ее.

— Открой, — мягко просит он, и я открываю.

Мята касается моего языка, когда он чистит мне зубы, но на вкус она не та. И когда я смотрю на Деклана, он выглядит не так, как надо. Звуки звучат неправильно, так как все начинает превращаться в туннель тумана. А теперь у меня в груди что—то не так. Булавки вонзаются в мое тело, и в то же время мои глаза не могут сфокусироваться.

— Ты в порядке? — спрашивают губы Деклана, но его голос приглушен и находится за миллион миль от меня, когда я раскачиваюсь.

Мой мозг приказывает моему рту говорить, но провода не соединяют сообщение, когда лицо Деклана превращается в смесь цветных пятен.

А потом он исчез.

Сильные руки сжимают булавки; одна на моей груди, а другая на спине, опуская мое тело вниз.

— Опусти голову, — приказывает он.

Я тянусь к нему, когда моя голова падает, и его руки быстро двигаются к моим, и я цепляюсь за него. Все отключено, плавает в бездне, заставляя мой пульс учащаться в панике

— Я здесь. Я с тобой. Просто закрой глаза и сделай глубокий вдох.

Мой язык полностью онемел, когда пытаюсь, наконец, заговорить, но мои слова только заплетаются, когда я говорю:

— Меня тошнит.

— Все в порядке. Просто сосредоточьтесь на дыхании.

Вскоре я чувствую тепло своей крови, согревающее мои внутренности, и когда мое зрение фокусируется, я медленно двигаюсь, чтобы сесть.

— Лучше?

Я киваю.

— Давай, я принесу тебе воды, — говорит он, прежде чем наполнить стакан из—под крана. — Вот.

Я делаю несколько глотков, и Деклан включает воду в душе. Он раздевается, и я не могу оторвать от него глаз, пока смотрю. Каждая его часть гладкая и изрезана глубокими, мускулистыми линиями. Подойдя, он забирает у меня стакан и помогает встать.

Я вцепилась руками ему в плечи, чтобы не упасть, и он начал расстегивать рубашку, которую надел на меня. Я отпустила его, позволив рубашке упасть на пол вместе с другим топом и лифчиком, которые Ричард разрезал своим ножом. Мое тело болит, когда я помогаю ему снять штаны, а затем он ведет меня в душ.

Горячая вода льется на меня дождем, смывая внешнюю грязь. Если бы я только могла вывернуться наизнанку, я бы сделала все, чтобы очистить себя от грязи, но я не могу. И мне интересно, останется ли эта гниль навсегда.

Пальцы Деклана пробегают по открытой ране на моей щеке, куда Ричард вонзил свой нож, и я шиплю от укуса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Прости, — шепчет он, и когда я смотрю в его измученные глаза, меня охватывает чувство вины, и это становится слишком сильным, чтобы держаться.

Горячие слезы выскользнули, сливаясь с горячей водой, когда я позволила своим эмоциям скатиться по щекам. Деклан видит, как это выходит из меня, берет мою голову в свои сильные руки и крепко прижимает мою щеку к своей груди. Я обвиваю руками наши тела и прижимаюсь к нему.