Мой одержимый босс - Виктория Вишневская

тихий, почти беззвучный вздох.

– Меня поймали с поличным, – разочарованно выдыхает. Даже не сопротивляется и не отнекивается.

– Ага, – под воздействием странной тяги дотрагиваюсь до его лица. Веду большим пальцем по острой скуле. Резко захотелось. Не надо было. Айдаров открывает глаза, сразу очаровывая яркой синевой. Вот повелась на них раз – и всё… – Знаешь…

– М?

– Ты вроде идеальный генофонд, – рассуждаю вслух.

Он хмурится, не понимая, к чему я это.

– Но я надеюсь, что Ариша мозгами пойдёт в меня, – не могу удержаться от смешка.

Как можно было не понять?

– Ты опять? – прищурившись, выдаёт.

– Понял, что ли? Непонимальщик намёков.

Нет, я сама виновата, что прямо не сказала. Но ситуация забавная.

– В следующий раз…

– В следующий раз, – перебиваю его. – Если я приду и скажу, что нам надо поговорить, не набрасывайся на меня как одичалый. Значит, нам надо поговорить!

– У тебя есть восхитительный рот, – делает комплимент, опуская большой палец на нижнюю губу. Ведёт по ней шероховатой подушечкой. Инстинктивно приоткрываю рот и задерживаю дыхание. – Могла и сказать. А ещё голова на плечах.

– Ты меня испортил. Я остановиться порой не могу.

Стыдно признавать. Но так оно и есть.

– Я подумаю. Смогу ли рядом с тобой удержаться, – убирает ладонь от лица и переносит на талию, притягивая меня к себе. А уже и так ближе некуда…

Нежно и невесомо целует в губы. Вновь поддаюсь. Целую мягко в ответ. И от одного ласкового целомудренного действия внизу живота вспыхивает настоящий пожар. Либидо подпрыгивает до небес, а озорная мысль закрадывается в голову.

Толкаю мужчину в плечо, пытаясь свалить на кровать.

Не получается.

И уже обиженно бубню:

– А ну, поддайся, – прошу его, прекрасно зная, что у меня не выйдет сдвинуть его и на пару сантиметров.

И ведь слушается. Спокойно ложится на спину, выгибая ожидающе бровь. А я делаю то, что приказывает мне мой воспалённый мозг. Сажусь на мужчину сверху, одёргивая халат.

– Ого, – ошеломлён моими действиями. Я бы сама удивилась. Но мне плевать. – А у тебя все пробуждения такие? Если да, то я готов снова уложить тебя спать.

Смотрю на мужчину сверху вниз и не могу налюбоваться. Мамочки, какой он всё-таки у меня красивый. А какой твёрдый… Сижу на нём, как на каменной лавочке. Касаюсь пальчиками груди, чувствую напряжение, но продолжаю трогать его, соскучившись.

Кажется, у меня жар. И, видимо, это я заразила Аришку, так и не вылечившись.

– Нет, – тихо и сипло выдаю. – Я собираюсь устроить допрос. Важный для нас обоих.

– Я внимательно тебя слушаю, – от тембра его голоса мириады мурашек рассыпаются по всему телу.

Его рука взмывает в воздух, ложится на бедро. Делает ещё хуже.

Закусываю губу и с трудом сдерживаюсь, чтобы не поменять курс её ласк. Направить прямо под халат.

Кожа от прикосновений становится настолько чувствительной, будто Назар трогает меня за соски, а не за ляжку.

Так!

Никакого секса!

Во-первых, мы опять толком не поговорим!

Во-вторых, у меня ребёнок за стенкой!

– Вопрос первый, – веду ладонями по его телу, делая лёгкий массаж. И ему приятно, и у меня возможность полапать его имеется… Чуть-чуть жамкаю, проверяя. Моё. Родное. – Ты тогда серьёзно сказал, что наигрался со мной?

Вижу, как в синих глазах вспыхивает недружелюбный и в то же время виноватый огонёк.

– Извини. Я не должен был говорить это...

Всё внутри скручивается в узел от напряжения. И от его слов, как от резкого рывка, узел развязывается. Дарит облегчение, спокойствие.

– Я сказал тебе их специально. Чтобы ты ненавидела меня и потом ни за что не вернулась в мою жизнь.

– Почему? – выдыхаю.

Легче становится. Намного.

Назар со мной не играет. И это для меня… главное.

– Чувствовал себя виноватым, – сжимает челюсти так крепко, что желваки гуляют по скулам. И даже в таком виде этот мужчина прекрасен настолько, что бесит. – Я был эгоистом. Хотел тебя до ужаса, привязал к себе. Счастья тебе желал, хоть и дать не мог того, что ты так жаждала… Но и отпустить не мог.

Закусываю губу. И мотаю головой.

Ну, хватит на него обижаться.

У нас ребёнок есть.

И, кажется… Скоро второй появится.

Потому что не понимаю, почему минуту назад мне хотелось расстегнуть штаны Назара, почувствовать мужчину в себе, а теперь я готова плакать и выть.

– И знал, что приду к тебе снова, а ты простишь меня.

Может быть…

Не знаю.

Я ведь сразу после известия о беременности хотела ему рассказать об этом. Обрадовать… И дальше…

Наверное, простила бы.

– Я тебя недостоин. Был, – на последнем слове усмехается. – А сейчас… Ну. Ты от меня уже никуда не денешься.

Тихо смеюсь.

– Видимо, уже нет…

Я не собираюсь ограничивать его общения с ребёнком. Нифига.

Тут уже совсем другое вырисовывается…

Семья целая…

– У меня тоже вопрос, – вдруг выдаёт. Мы так не договаривались!

Сглатываю, немного боясь.

– Почему ничего не сказала за эти три года?

– Я хотела…

До боли закусываю губу.

– Но когда решила это сделать… Написала Карина. Сообщила, что ты женишься. Это было спустя несколько месяцев после разрыва. Я разозлилась, и… В общем, проклинала тебя долго. Очень. Долго.

Его хватка на бёдрах становится жёстче.

– Что ты сказала?

Ой-ой.

Глаза темнее становятся, лицо вытягивается в изумлении.

– Да ладно тебе, – поглаживаю ладонями его грудь, стараясь успокоить. Если он сейчас убьёт мою сестру, как я объясню это отцу на семейном ужине? «Пап, я всё рассказала Назару, вот отец моего ребёнка, мы снова помирились, а ещё он убил твою дочь!»

Нет уж!

– Успокойся. Всё ведь в итоге хорошо?..

– Хорошо, – сдерживает рык. – Но если я её увижу…

Ой. Наверное, не стоит звать сестру