Однажды в Голливуде - Тарантино Квентин

С бесстрастными властными манерами патрульного на шоссе Пискля спрашивает:

— Когда ты в последний раз видел Джорджа?

Тут посторонний осекается, ненадолго задумывается.

— О, дай-ка подумаю, э-э... где-то... а, лет восемь назад.

Наконец в уголки ее губ вкрадывается улыбка.

— А, прости. Я и не поняла, насколько вы с ним близки.

Гаваец, поклонник откровенного сарказма, смеется.

— Ну, когда он проснется, — сообщает она, — я скажу, что ты заходил.

Гаваец опускает глаза, для эффекта снова надевает темные очки, потом поднимает голову и смотрит через дверь на ее веснушчатое лицо.

— Ну, мне бы очень хотелось ненадолго зайти сейчас, раз уж я заехал. Я проделал долгий путь и правда не знаю, когда меня занесет сюда в следующий раз.

— О, я понимаю, — с напускным сочувствием говорит Пискля. — Но, боюсь, это невозможно.

— «Невозможно», — удивленно повторяет Клифф. — Почему это «невозможно»?

Пискля выпаливает на одном дыхании:

— Потому что в субботу вечером мы с Джорджем любим посмотреть телевизор: «Шоу Джеки Глисона», «Шоу Лоуренса Уэлка» и «Джонни Кэша». Но в такое позднее время Джордж засыпает. Поэтому я отправляю его проспаться сейчас, чтобы не обломаться с совместным вечерним просмотром.

Гаваец улыбается и снова снимает очки:

— Вот что, Веснушка, я все равно войду. И собственными глазами погляжу хорошенько на Джорджа. И вот это, — он стучит по экрану прямо перед носом Пискли, — меня не остановит.

Пискля и гаваец по разные стороны пыльной кухонной двери начинают игру в гляделки, и тут она вдруг отчетливо моргает.

— Да пожалуйста.

Затем с шумом снимает крючок, поворачивается к гавайцу спиной, идет в гостиную и снова шлепается в кресло, откидывает спинку, берет пульт и делает телевизор погромче.

Она обращает все внимание на черно-белый телевизор, стоящий на другом, поломанном «Зените» в корпусе из дерева. На экранчике как раз скачут по сцене Paul Revere and The Raiders, исполняя свою песню «Mr. Sun/Mr. Moon».

Если Джорджа надо уговорить что-то сделать, Пискля обычно справляется. Но когда надо убедить слепого скупердяя отслюнявить деньги на цветное телевидение, оказывается, что и у силы ее убеждения есть пределы.

Она слышит, как скрипит ржавая петля, когда входит гаваец. Не оборачивается, но слушает, как он идет в гостиную.

— Где его спальня? — спрашивает он.

Она показывает босой ногой в коридор.

— Дверь в конце, — рявкает она. — Тебе его придется растормошить. А то я его оттрахала с утра. — Оборачивается к гавайскому чужаку и говорит с усмешкой: — Он небось устал.

Гаваец не отвечает на это шокированным выражением, как она надеялась, или вообще каким угодно. Просто проходит в коридор. Как только он скрывается из ее поля зрения, она говорит:

— А, и, мистер Восемь Лет Назад? Джордж ослеп. Наверно, придется ему объяснять, кто ты есть.

Гаваец секунду медлит, потом идет дальше по коридору и пропадает из виду.

Raiders в маленьком телевизоре допевают, Марк Линдси говорит жителям телестраны не переключаться с «сообщений „Хэппенинга"», после чего следует реклама телесериала «ФБР» от АВС. Пискля слышит, как гавайский каскадер легонько стучится в спальню и спрашивает:

— Джордж, ты спишь?

Пискля орет с кресла:

— Да конечно спит, я тебе, бля, что говорю! И не услышит, как ты там в дверь по-девчачьи скребешься. Раз уж решил его будить, просто открывай, входи и тормоши его жопу!

Она слышит, как открывается дверь в главную спальню. Хватает здоровый пульт и два раза щелкает, делая потише закадр Ефрема Цимбалиста — младшего в рекламе «ФБР».

Слышит, как гаваец тормошит Джорджа и зовет его по имени, потом слышит, как сбитый с толку старик испуганно приходит в себя.

— Так! Что происходит? Ты кто? Чего тебе надо?

Слышит, как гаваец объясняет:

— Все хорошо, Джордж. Все хорошо. Прости, что потревожил. Это Клифф Бут. Просто заехал поздороваться, поглядеть, как тут у тебя дела.

— Ты кто? — спрашивает Джордж в замешательстве.

Гаваец гнет свое:

— Ну, я здесь снимался в «Законе охоты». Был дублером Рика Далтона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кого? — каркает Джордж.

— Рика Далтона, — повторяет гаваец.

Джордж что-то бормочет, чего Пискля в другой комнате не слышит. Зато слышит, как гаваец повторяет имя с нажимом:

— Рика. Далтона.

— Это кто? — спрашивает Джордж-

— Он был звездой «Закона охоты».

Джордж снова путается:

— А ты кто?

— Я был дублером Рика, — отвечает гаваец.

Пискля смеется, когда слышит Джорджа:

— Какого Рика?

— Да не важно, Джордж. Я старый коллега из прошлых времен, просто заехал проверить, что у тебя все хорошо.

— Ну, у меня все плохо, — сообщает Джордж.

— Что такое?

— Я ни хрена, блядь, не вижу! — отвечает Джордж, и Пискля снова заливается смехом.

Гаваец что-то говорит, чего она не слышит, потом Джордж что-то говорит, чего она не слышит, потом гаваец говорит что-то еще, чего она почти не разбирает, не считая слов «эта мелкая рыжая».

Ответ Джорджа она разбирает без труда:

— Я же сказал, что ни хрена не вижу! Откуда мне, блядь, знать цвет волос девахи, которая вокруг меня вечно вьется?

Потом она слышит, как гаваец что-то бормочет, а Джордж ему отвечает:

— Слушай, я тебя не помню, но спасибо, конечно, что навестил... — Все остальное, что мямлит слепой старик, Пискля уже разобрать не может. Дальше — просто бормотание на разные голоса, а потом слышно, как гаваец повышает голос, чтобы докричаться до Джорджа:

— То есть ты разрешил этим хиппи здесь поселиться?

На этот вопрос слышится разъяренный ответ Джорджа:

— А ты, блядь, кто вообще такой?

Она слышит, как гаваец снова пытается растолковать, зачем приехал:

— Я Клифф Бут. Я каскадер. Мы раньше вместе работали, Джордж. И я хотел проверить, что у тебя все в порядке и эти хиппи тобой не пользуются.

— Пискля? — спрашивает Джордж. И отвечает: — Она меня любит, сэр.

На это рыжая девушка улыбается. Берет большой пульт, жмет три раза и смотрит, как Canned Heat играют «Going Up the Country» в «Итс Хэппенинг».

Минут через шесть гаваец выходит из спальни и встает в гостиной, глядя на нее в кресле. Она, не оглядываясь, спрашивает:

— Удовлетворен?

— Я бы выразился по-другому, — отвечает он и сует руки в карманы.

Она оборачивается к нему и говорит с огнем в глазах и улыбкой на лице:

— Я думаю, именно так выразился бы сегодня утром Джордж.

Клифф хмыкает из-за ее пошлого ответа и садится на двойной диван напротив ее кресла.

— Значит, регулярно занимаешься сексом со стариком, а?

— Ага, — говорит она. — Джордж прекрасен. И готова спорить, что у него стоит дольше, чем у тебя, Ковбой.

— Слушай, — говорит гаваец. — Джордж мой старый друг...

— Да он в упор не въезжает, кто ты, на хрен, такой! — перебивает она.

— Пусть так, — не смущается он, — я просто хотел убедиться, что он счастлив и все понимает.

— Он понимает,что я занимаюсь с ним сексом пять раз в неделю, и очень по этому поводу счастлив.— Пискля показывает в сторону спальни: — Если очень хочешь, чтобы ему было неловко, можешь спросить его самого.

Гаваец снимает солнечные очки, придвигается и спрашивает:

— А ты занимаешься с Джорджем сексом пять раз в неделю потому, что его любишь?

Пискля встречает этого гавайского уебка своим фирменным неморгающим взглядом и говорит:

— Еще бы. Я люблю Джорджа от всей души, всем, что у меня есть, и всем, что я есть. И веришь ты в мою любовь или нет, мне, — она понижает голос до шепота, — фиолетово.

Гавайский уебок встречает ее неморгающий взгляд саркастичным вопросом:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И ты его не подбиваешь переписать завещание или еще на что-нибудь незаконное, а?

На этот вопрос Пискля все-таки моргает — один раз. Но не теряет самообладания и не забывает о своем праведном возмущении.